Одержимый

Глава 22. Сабрина

Мне не нравится, что Гилл как-то снова поранил руку, но я решаю не настаивать и подхватываю в руки приборы. Есть хочется ужасно. Я улыбаюсь, припомнив, как во время невозможного нежного поцелуя громко заурчал мой желудок. Было смешно и неловко одновременно.

Я вонзаю вилку в сочное на вид мясо и отрезаю от него кусочек, но донести его до рта не успеваю. Все трое парней за столом одновременно поднимаются на ноги, как по команде, и направляются к толпе в середине двора. А там…

Кажется, там начинается драка.

Замолкает музыка.

— Вечеринка подошла к концу, — замечает Тина. Пихает меня плечом и лукаво интересуется: — Ведьма?

Я закатываю глаза:

— Моё имя и одноимённый сериал.

— Ясно. И, кстати, мне нравятся твои горящие глаза. Тебе идёт.

Я усмехаюсь, киваю и всё же отправляю мясо в рот. И оно оказывается очень вкусным!

Пока парни провожают незваных гостей восвояси, я расправляюсь со стейками, не оставив и «крошки» после себя. Особенно мне нравится соус. У меня он получился бы совсем другим. А у Гилла совершенно точно есть талант к готовке. Нужно будет взять рецепт.

Мы не расходимся вслед за гостями, потому что Тина предлагает поиграть в карты. Вместо денег для ставок в покере мы используем крышки от пива, которое пьём. Напряжённая вначале обстановка, вскоре сменяется шутками и смехом. В первой партии всех разбивает в пух и прах моя подруга. Во второй — парни начинают относиться к игре серьёзней, но всё равно проигрывают, на этот раз мне. На третьей — большинство из нас начинают «клевать носом». И общим решением мы откладываем четвёртую партию на другой раз и отправляемся спать.

Перед входом в дом Гилл ловит мою руку и шепчет на ухо:

— Не засыпай сразу, ведьма.

Сердце отправляется в забег, а Гилл опережает меня и первым поднимается на второй этаж. Фрейзер остаётся внизу, чтобы отключить везде свет, ну а мы, в коридоре второго этажа, желаем друг другу приятных снов, и расходимся каждый в предназначенную ему комнату.

Волнуясь и предвкушая, я закрываю за собой дверь и включаю свет, чтобы переодеться ко сну. А там…

Сначала я пугаюсь, а затем напрягаюсь.

Фиона усмехается, отбрасывает свой телефон в сторону и садится на кровати:

— Хорошо провела время, дорогая?

— Что ты тут делаешь?

— Жду тебя, дурочка, — разводит она руками, намекая на мою несообразительность. — Есть разговор.

— Нам не о чем разговаривать, — отвечаю я холодно.

Брюнетка игнорирует меня и поднимается на ноги:

— Просто хочу, чтобы ты знала. Я люблю его. Люблю той самой любовью, которая многое прощает и на многое закрывает глаза. Тай может унижать меня, оскорблять, делать вид, что не замечает, но я всегда буду принадлежать ему. Нет, жалеть меня не нужно. Просто мы с ним такие: он даёт, я беру. В данный момент он увлёкся тобой. Такое уже было. И я вновь это переживу. Понимаешь, что это значит? Что наша с ним любовь сильнее его минутных слабостей. Она прощает. Мне жаль, дорогая, но я на твоём месте не рассчитывала бы на что-то серьёзное.

Она не врёт, что любит Гилла. Это видно по лихорадочному блеску в её глазах. А что касается остального…

Я выпрямлю спину и хмыкаю:

— Тогда я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь. Если я всего лишь его очередное увлечение, которое ты ему простишь.

Девушка теряется на секунду, но в следующий миг улыбается ласково и отбрасывает с лица волосы. Я в шоке рассматриваю багровые синяки.

— Ещё одно предупреждение, дорогая. Будь готова к тому, что наш Тайлер импульсивен.

— Тебя ударил Гилл? — не верю я. — Этого…

— Может, — хмыкает она и подходит ближе. — Вчера я провинилась, он меня наказал, а сегодня утром…

Фиона Лец открывает фото на своём телефоне и показывает мне:

— Я просила прощения. Так у нас заведено, и мы оба ловим кайф от таких отношений.

Смешно, но на фото я узнаю грудь Гилла, её рельефы и треугольник родимых пятнышек ближе к правому плечу. К которому и прижимается грудь Фионы в одном бюстгальтере. И я могла бы предположить, что фото сделано не сегодня, если бы не видела схожесть синяков на лице девушки на фото и в живую.

Я сглатываю сухость, тянусь к ручке двери и открываю её:

— Тебе лучше уйти, Фиона.

Алые губы растягивает ядовито-довольная улыбка:

— Будь осторожна, дорогая, и помни, что нас всегда будет трое. До тех пор, пока тебя не заменит другая.

— Переживай о себе, — так же ядовито улыбаюсь я и закрываю дверь.

Утыкаюсь лбом в её полотно, выдыхаю, а затем иду к своей сумке. Через мгновение я понимаю, что эта стерва рылась в моих вещах. Мне становится тошно. Я сглатываю ком в горле и присаживаюсь на край кровати.

Факты. Нужно думать о них. Не предполагать и не фантазировать на основе чужих слов. Сказать можно всё, что угодно. А с фактами не поспоришь.

Итак, факт номер один: вчера Тайлер Гилл переспал со мной.

Факт номер два: сегодня он признался мне в своих чувствах и рассказал о прошлом, доверил тайну.

И факт номер три: утром в его постели побывала Фиона Лец.

Это самое неприятное, но я сама пообещала Гиллу свои время и терпение.

Как вариант я готова сдержать обещание только потому, что здесь замешан факт номер четыре: я влюблена в этого парня.

Я на секунду прикрываю глаза, а затем решаю всё же переодеться.

И Гилл застаёт меня в одном нижнем белье…

Все сомнения, тревоги и неприятные ощущения рассеиваются, как туман под светом яркого солнца, когда глаза Гилла пожирают моё тело. Он сглатывает, отмирает и закрывает дверь. Заявляет самодовольно, устремляясь ко мне:

— Как ты удачно подгадала, ведьма…

Как вы понимаете, в данную секунду мне плевать на всё, кроме самого Гилла. Я с некоторым безумием отдаюсь его объятьям и принимаю жадный поцелуй. Ныряю руками под его свободную футболку, стягиваю пальцами горячую кожу и буквально таю, как снег, под натиском нашей обжигающей страсти.

Гилл избавляет меня от лифчика, приникает губами к груди и хаотично жалит поцелуями кожу. Кружит языком у затвердевших сосков, прикусывает их зубами, и я постепенно схожу с ума от острых ощущений, которые лишают меня всяких сил.

И тогда Гилл опрокидывает меня на кровать.

Он смачно целует мои шею и плечи, нетерпеливо рычит, спускается ниже. И ещё ниже. И ещё…

Его горячие ладони накрывают мою грудь, попеременно сжимают её, а его влажный язык жарко исследует кожу живота. Обводит по кругу ямку пупка, и снова вниз. Туда, где всё изнывает и томится…

До одури хочу его губы там…

И Гилл это знает.

Он за считаные секунды избавляет меня от белья и жадно приникает губами к внутренней стороне бедра. Я задыхаюсь от ощущений. Стискиваю пальцами покрывало подо мной. Нетерпеливо выгибаюсь в пояснице. Словно я нахожусь в бреду. В такой сладкой и желанной агонии.

Я ещё не знаю, что это только верхушка айсберга.

Горячие губы и язык касаются чувствительной плоти, и меня буквально подбрасывает на кровати. Так ошеломительно… Так остро! Интимно!

Я непроизвольно сжимаю бёдра, и Гилл обхватывает их руками, успокаивающе ласкает кожу пальцами. И продолжает сводить меня с ума своими движениями.

Внутри всё накаляется, бьёт током, изводит сладостной пыткой.

Я кусаю губы, извиваюсь и не могу сдерживать стоны. Самый громкий из них рвёт горло тогда, когда меня накрывает ударной волной взорвавшегося наслаждения.

Чертовски приятно…

Не знаю через сколько времени я понимаю, что Гилл меня оставил. Лишь слышу звуки какой-то возни. Приоткрываю глаза, и затуманенным взглядом наблюдаю, как Гилл укладывается рядом. Тянусь его поцеловать. Он улыбается:

— Дурею оттого сколько страсти в тебе накопилось, моя ведьма…

Он снова накрывает ладонью мою грудь и глубоко меня целует. В бедро упирается его собственное желание. Оно передаётся и мне. Словно я насытилась не до конца. Впрочем, так и есть.

Хочу его в себе.

Ладонь Гилла перемещается мне на живот, пальцы стягивают кожу, спускаются ниже, неосторожно задевают чувствительное место и ложатся на бедро. А в следующий миг Гилл вынуждает меня лечь набок. Его губы теперь ласкают моё плечо, ладонь исследует изгибы тела. Наше дыхание утяжеляется. Его сердце ощутимо долбит мне в спину, моё собственное — готово выпрыгнуть из груди.

Мы сплетаем пальцы у меня над головой.

Рука Гилла ложится на мой живот, вынуждает выгнуться ему навстречу.

— Ты дьявольски соблазнительная, ведьма…

Горячий шёпот будоражит сильнее. Я ещё больше изгибаюсь в пояснице, с силой стискиваю его пальцы своими.

И Гилл медленно входит в меня сзади.

Боже…

Я упираюсь затылком в его плечо, тяжёлое дыхание Гилла обжигает висок. Я ощущаю, как он напряжён, сдерживает себя, чтобы двигаться неторопливо и сводить меня с ума. Чёрт. Как же это…

— Больше не могу, ведьма. Прости.

Гилл оплетает руками мои плечи, прижимает мою спину к груди и начинает двигаться интенсивнее.

Сознание разбивают яркие вспышки электричества на каждый его резкий толчок.

Наша кожа липкая от пота, горло рвут бесконечные стоны, пальцы до онемения стискивают кисти Гилла.

С каждой минувшей секундой я всё ближе к тому, чтобы сорваться в желанную пропасть.

И мы падаем.

Вместе.

И этот полёт мне не описать никами словами.

Зато Гилл слова находит. Нецензурные, правда. Но я его прекрасно понимаю.

Нам требуется несколько минут, чтобы прийти в себя, а затем мы забираемся под покрывало и ещё несколько минут просто обнимаемся, слушая дыхание друг друга.

Гилл целует меня в волосы и замечает:

— Надо бы наведаться в душ.

Я киваю и спрашиваю невпопад:

— Гилл, это же не ты ударил Фиону?

Он напрягается, приподнимает мой подбородок двумя пальцами и заглядывает в глаза:

— Почему ты решила, что это мог быть я, Сабрина?

— Она так сказала.

— Когда она успела?

— Заходила ко мне, чтобы пожелать доброй ночи, — усмехаюсь я.

Гилл поджимает губы и отводит взгляд:

— Стерва. — Затем он снова меня обнимает и говорит глухо: — Её избил отец. По её словам. Я поверил, потому что такое уже было. Но теперь сомневаюсь, что и мне она сказала правду.

— Она любит тебя, — шепчу я.

Гилл снова напрягается, молчит некоторое время, а затем выдыхает:

— Я не верю в это, но если это правда… Я попробую снова донести то, что у неё со мной нет никаких шансов. — Он усмехается и покачивает меня в своих объятьях: — Дело в том, что одна ведьмочка прочно привязала меня к себе. И я не хочу пить противоядие.

А я его и не приготовила бы, даже если умела.