Одержимый

Глава 17. Тайлер

Я выхожу из крохотной ванной комнаты и возвращаюсь в спальню ведьмы. Её самой здесь уже нет. Поднимаю с пола джинсы и, одеваясь, оглядываю обстановку, на которую ранее не обратил никакого внимания. Что понятно.

Стены с обоями с рисунком мяча и биты оклеены плакатами с изображением монстров из популярных аниме-мультфильмов. Их компанию разбавляют привычные постеры из фильмов ужасов. Я хмыкаю, замечая ещё и уродливые игрушки, разбросанные то тут, то там.

Подхожу к высокому и широкому шкафу, полки которого ломятся от количества книг. Дайте угадаю, они все в жанре ужасов? Приглядываюсь и понимаю, что ошибся — не все. В личной библиотеке любительницы ужастиков присутствуют и книги из классики. В том числе русской и польской.

Точно, тогда в библиотеке ведьма изучала биографию Толстого.

Иду дальше и на письменном столе обнаруживаю раскрытый блокнот, заметки в котором привлекают моё внимание.

«Согласно представлениям некоторых религий (в том числе христианства), одержимость — состояние, в котором человек подчинён одному или нескольким демонам или бесам, дьяволу».

Слово «дьявол» подчёркнуто жирной линией, от него тянется нарисованная стрелка к другой заметке: «Главный герой не осознаёт, что одержим, потому что дьявол искусно играет с его разумом?»

Похоже, кто-то пишет книгу?

Я отчего-то улыбаюсь, откладываю блокнот и иду вниз.

Сворачиваю сразу на кухню, потому что слышу, как хлопают дверцы шкафчиков. На Сабрине домашние шорты и широкая майка, её волосы влажно блестят после душа, а тёплые носки, благодаря которым она скользит по плитке, перемещаясь, добавляют её образу сексуальный уют. Если такой есть.

В общем, я снова её хочу.

Но от меня не укрывается то, как напрягаются её плечи, когда она понимает, что на кухне больше не одна.

Я гашу в себе неуместный голод и замечаю свои вещи аккуратно сложенными на одном из стульев. Пока я натягиваю на себя футболку, Сабрина вежливо интересуется:

— Чай или кофе?

— А горячего благодарного поцелуя великолепному любовнику в меню нет?

— Нет, но я могу заглянуть в кладовую и найти там пинок под зад.

Я тихо смеюсь и подхожу к ней ближе:

— Спасибо, обойдусь.

Хочу обнять её со спины, собрать губами с голого плечика капельки воды, сбежавшие с волос, но ведьма разворачивается ко мне лицом, а в её руках огромная кружка с кофе. Сабрина неловко мне улыбается, избегая смотреть в глаза, и предлагает:

— Давай всё же обработаем твою руку.

Я предпочёл бы, чтобы она снова обработала меня. Но, похоже, у кого-то появились угрызения совести. Жалеет? Или не понравилось? Может, я всё же сделал ей больно, не сумев сдержаться?

— Сабрина…

— Да, я сама этого хотела, но давай не будем это обсуждать. Мне… неловко, если сможешь понять.

Я кретин, знаю. Но то, что, возможно, она прямо сейчас призналась в том, что её первый нормальный секс был со мной, вынуждает меня чувствовать себя особенным. Глупость несусветная, да. Но приятная.

Я серьёзно киваю и иду вслед за ней, чтобы сесть за стол. Есть и другие важные моменты, которые нам стоит сейчас обсудить.

Пока Сабрина вымачивает ватный тампон в перекиси, я откланяюсь на спинку стула и настоятельно прошу:

— Сабрина, если эти двое вновь объявятся, а меня не будет рядом… Просто назови им моё имя, ладно?

— Нет.

Нет?

Меня поражает то, с какими упрямством и простотой она произнесла это короткое слово. Я подбираюсь и пытаюсь поймать её взгляд:

— Не глупи, ведьма, слышишь? Ты не должна пострадать из-за меня.

— Я и не пострадаю, — дергает она плечами. Подтягивает к себе по столу мою руку и аккуратно прижимает тампон к сбитой коже. Я морщусь от неприятных ощущений, а Сабрина продолжает: — Потому что с этого дня буду носить в кармане газовый баллончик.

Как у неё всё, однако, просто.

— Сабрина, в следующий раз их может оказаться больше двух человек.

— И что? — наконец, смотрит она мне в глаза. Во взгляде сквозит злость. — Предлагаешь подставить тебя? И как я потом буду с этим жить?

— Брось, что они мне сделают? — отшучиваюсь я.

— Ты не бессмертный, Гилл, а они не остановятся на одном ударе. Я знаю — чувствовала это в настрое того урода.

Я чешу бровь пальцем свободной руки, сдерживая поднимающуюся по пищеводу злость. На ситуацию, на козла, который точит на меня зуб, на себя и, разумеется, на Сабрину.

Отнимаю руку и подаюсь ближе к упрямой девчонке:

— Ты просто назовёшь им моё имя, услышала меня?

Сабрина теряется от холода, прозвучавшего в моём голосе, но за одно мгновение берёт себя в руки и огрызается:

— Не глухая.

Она отворачивается и скрещивает на груди руки, а я киваю и пододвигаю к себе её кружку с кофе. Делаю глоток и тут же морщусь от слишком приторного вкуса. Она туда, что ли, целый мешок сахара высыпала?

Возвращаю кружку и перехожу к другой теме. Ещё более неприятной для неё.

— О поисках той мрази.

— Гилл…

— Нет, послушай, Сабрина, — прошу я и поднимаюсь со стула, чтобы присесть на корточки возле неё и обхватить бёдра руками. — Я уже предпринял некоторые меры, которые должны помочь с поиском. Необходимо время, но в конце концов, мы узнаем, кто был тем ублюдком… Я лишь прошу тебя довериться мне. Ты не должна проходить через это одна, слышишь? Позволь мне быть рядом.

Сабрина поворачивает ко мне лицо, долго вглядывается в мои глаза, а затем выдыхает:

— Тебе пора, Гилл.

— Сабрина…

— Тренировка вот-вот закончится, скоро домой вернётся отец — тебе правда пора.

— Ты вполне успеваешь ответить на мою просьбу.

— Хорошо, — кивает она. Поджимает губы и отворачивается в сторону: — Я по-прежнему не хочу, чтобы ты вмешивался. После того, что произошло сегодня в студгородке, тем более.

— Хочешь сказать, что эта мразь не заслуживает наказания? — глухо рычу я.

— Хочу сказать, что ты слишком импульсивен для решения таких задач. Сначала научись контролировать свои эмоции.

— Да ты шутишь, — усмехаюсь я, выпрямляясь. — Этого ублюдка убить мало!

— Пусть так, но тем, кто его убьёт, точно не будешь ты!

Я всматриваюсь в синие глаза, метающие молнии, замечаю, как раскраснелось от злости её упрямое лицо, как часто вздымается грудь под свободной футболкой.

Наивно полагает, что она что-то решает в этом вопросе. Глупая ведьма.

— Это мы ещё посмотрим, — насмешливо бросаю я.

Подхватываю куртку и иду вон.