Одержимый

Глава 8. Сабрина

— Какого…

— Я, на твоём месте, пристегнулся бы, — выразительно ведёт бровями Гилл и заводит двигатель.

Этот придурок спас меня из-под колёс машины, чтобы — что? Надеется, что у меня случится сердечный приступ от страха?

Я хмыкаю и показательно застёгиваю на себе ремень безопасности.

Пальцы подрагивают от предвкушения.

Вообще-то, я буквально умоляла Тину взять меня с собой, но эта засранка сослалась на то, что трасса с довольно крутыми поворотами, и она не может рисковать моей жизнью. В отличии от своей.

Так что… Меня переполняет азарт, а никак не страх.

Гилл направляет машину к условному старту. Перед капотом вновь красуется девчонка в короткой юбке, зазывает указательным пальчиком машину-соперницу Гилла. Я смотрю налево: перед глазами вырастает хищный капот спортивной машины желтого цвета, от колёс с чёрными дисками тянется яркое пламя. Аэрография. Очень классная и впечатляющая.

Гилл наигранно-тяжело вздыхает:

— Ты всё никак не успокоишься, да?

Нас не видно за тонированными стёклами, но парень с татуировками на выбритых висках всё равно ведёт ребром ладони по горлу, намекая, что Гиллу конец. Я понимаю, что прозвучавший вопрос предназначался нашему сопернику.

Девушка поднимает руку с платком над головой, Гилл показушно выжимает газ, его соперник тоже, снаружи доносится угрожающее рычание моторов.

Я затаиваю дыхание.

— Страшно, ведьма?

Я поворачиваю голову к Гиллу и не могу сдержать предвкушающей улыбки. Насмешку в его глазах сменяет недоумение. Он хмурится:

— То есть я зря тебя не высадил?

Я смеюсь, пожимаю плечами и вновь смотрю на дорогу прямо перед собой.

— Чокнутая, — бросает Гилл.

Не знаю, показалось ли мне, но, кажется, я услышала улыбку в его голосе.

Оранжевый платок делает резкую дугу вниз, и жёлтая машина срывается с места. А мы почему-то стоим на месте. Гилл тут же чертыхается, переключает скорость и срывается вперёд.

Он, что, проглядел старт?

— Ладно, этому неудачнику можно и фору дать.

Гилл набирает скорость, и меня вдавливает в спинку кресла. За окном, как смазанное пятно, проносятся один холм за другим. Чётко видно лишь трассу впереди и задние огни машины-соперницы.

Но вот Гилл перестраивается к обочине справа и вновь выжимает газ. Мы нагоняем жёлтую машину. Ровняемся с её багажником. Гилл насмешливо бросает:

— Держись.

У меня замирает сердце, когда я вижу, как соперник резко даёт вправо, заходя на поворот. Гилл тоже резко сворачивает и бьёт по газам. Машины сворачивают в считаных сантиметрах друг от друга. Меня бросает из стороны в сторону, но я успеваю вцепиться пальцами в кресло. А ещё я успеваю увидеть, как парень с выбритыми висками выразительно ругается, провожая нас взглядом. Да, мы вырываемся вперёд.

Я снова смотрю на дорогу и хохочу вместе с Гиллом.

Но смех обрывает ощутимый удар бампера о багажник. Нашу машину ведёт в сторону, но Гилл, чертыхнувшись, умудряется её выровнять. Я возмущаюсь:

— Какого чёрта он творит?!

— Боится проиграть в очередной раз. Мудило.

Я оборачиваюсь и вижу, что этот урод снова хочет нас подрезать.

— Жми-жми-жми! — кричу я.

Гилл усмехается и прибавляет скорость. Татуированный остаётся с носом. Но ненадолго. Вскоре из-за череды крутых поворотов ему удаётся нас нагнать. Мы несёмся по дороге нос к носу. Я вижу, как парень нервно жуёт губы, стремясь вырваться вперёд.

Усмехаюсь и прислушиваюсь к себе.

То, что я ощущаю, находясь здесь и сейчас, буквально кружит голову.

Восторг. Это, чёрт возьми, полный восторг!

В том числе, и от самого Гилла, будь он неладен. Парень потрясающе водит. Он чувствует машину и дорогу, как собственное тело. Я смотрю в его сторону. Лицо сосредоточенно, но на губах играет весёлая усмешка. Руки и спина напряжены, под футболкой перекатываются мышцы. У меня вдруг зудят подушечки пальцев — хочется протянуть руку и проверить на ощупать твёрдость его плеча.

Морщусь и отворачиваюсь.

Мало ему отлично играть в бейсбол, он и здесь решил отличиться. Чёртов способный сукин сын.

Впереди прямая дорога длиною метров триста. С правой стороны от нас тянется крутой обрыв. С левой — кустистые холмы. Сама дорога идёт на подъём. И обе машины вынуждено, хоть и не сильно заметно, но замедляют ход.

Жёлтая машина почему-то гораздо сильнее, чем мы.

Может, тяга хуже нашей?

— Давай, попробуй, мудило.

Я озадаченно смотрю на Гилла, он криво улыбается, коротко смотрит на меня и подмигивает.

Я хмурюсь и готовлюсь к чему бы то не было.

Мы несёмся к повороту, который идёт дугой в девяносто градусов. А может, и больше. Гилл сбрасывает скорость. Жёлтая машина тоже. Она перестраивается прямо за нами и следует по пятам. И, когда Гилл начинает заворачивать, этот урод даже не думает менять траекторию движения. Он прибавляет газ и несётся прямо в наш бок. Гилл бросает нашу машину вперёд. Но бампер соперника задевает-таки наш багажник. Нас заносит вправо. Меня кидает вперёд, когда Гилл бьёт по тормозам.

Машина прокручивается в считанных сантиметрах от обрыва…

И замирает.

Я часто дышу и смотрю в сторону прозвучавшего ранее грохота. Из искорёженного капота жёлтой машины валит дым. Из салона вываливается татуированный парень. Его лицо искажает ярость. Он достаёт телефон и кому-то звонит, прожигая нас взглядом.

Гилл усмехается и приводит машину в движение.

А я…

Я опускаю стекло, высовываю руку и показываю этому козлу средний палец.

Гилл смеётся, набирая скорость.

— Ты знал? — спрашиваю я. — Поэтому ехал близко к холмам?

— Не трудно было догадаться, — дёргает он плечом.

— Получается, мы выиграли?

— Мы? — бросает он на меня насмешливый взгляд.

Я закатываю глаза и отворачиваюсь к окну. Хочется счастливо смеяться, после испытанного стресса, азарта и страха, но я себя сдерживаю. Впрочем, тихую улыбку я себе всё же позволяю.

На подъезде к площадке с финишем, я замечаю, как из двух машин выходят четверо парней. По нашу душу, мне кажется. И настроены они недоброжелательно. Гилл подтверждает мою догадку усмешкой:

— Ну ещё бы.

— Что будем делать?

— Тебе же нравится моё лицо? — усмехнувшись, поворачивается он ко мне. — Вот пусть так и остаётся. Не отстёгивай ремень.

Пока я фыркаю, Гилл переводит взгляд на сенсорную панель магнитолы и водит по ней пальцем, выбирая песню. Через пару мгновений салон наполняет энергичная мелодия.

— Адель? — с сомнением спрашиваю я.

Гилл не отвечает и делает громче.

Наша машина сбрасывает скорость, её воодушевлённо приветствуют зрители. Кроме тех четверых, разумеется. Гилл делает вид, что собирается вовсе остановиться. Мы медленно проезжаем мимо парней. И вот тогда Гилл утапливает педаль газа в пол.

Прямо под очень музыкально подходящий привив Адель:

— У нас могло быть всё. Скатываемся в бездну…

Я широко улыбаюсь и оборачиваюсь на парней. Вижу, как они психуют, а следом бросаются к своим машинам. Закрываются дверцы.

— Они собираются гнаться за нами? — перекрикиваю я британскую певицу.

— Проклятье, как же мне это нравится! — хищно скалится Гилл. — А тебе, ведьма?

Я предпочитаю промолчать.

Но мне, чёрт, нравится, да…

Уходить от погони даже круче, чем мчаться с кем-то наперегонки. Я словно в кино попала! Один поворот сменяет другой. Мы несёмся по дороге на всей скорости. Гилл ведёт машину всё дальше и дальше по Гризли Пик бульвар. Парни не отстают, пусть и едут далеко позади. Совсем скоро я различаю впереди перекрёсток дорог, а за ним и первые дома, но Гилл не собирается ехать к ним. Мы заходим на очередной мягкий поворот, и сразу за ним резко заворачиваем прямо на обочину. Меня бросает в сторону водителя, внутренние органы едва не трещат по швам. Машина подпрыгивает по кочкам, пока Гилл минует пустошь, но совсем скоро он выруливает на асфальтированное покрытие по Гаас-уэй.

Гилл вдруг вырубает свет фар, а через мгновение плавно останавливается. Я с ужасом наблюдаю, как параллельно нам через метров тридцать не густой посадки деревьев, по Гризли Пик бульвар проносятся две машины наших преследователей.

Гилл хмыкает, вновь заводит двигатель и не торопясь катит машину вперёд. Я узнаю вдали постройку кафедры университета. Оборачиваюсь за спину и выдыхаю.

Погони больше нет. Мы оторвались.

Ладно, не мы — он.

— Должна признать, что ты крут, — тихо выдыхаю я. Надеюсь, что не услышит, но, конечно же, он слышит.

Поворачивает ко мне лицо и самодовольно ухмыляется:

— Теперь ты хочешь меня ещё сильнее, ведьма?

К щекам приливает горячая кровь, я отворачиваюсь и цежу:

— Не в моём вкусе самодовольные кретины.

Гилл хмыкает и плавно заворачивает на парковочное место. Вырубает двигатель. Я вижу в метрах пяти от нас автобусную остановку. Интересно, автобусы ещё ходят или уже слишком поздно?

— На что ты намекала вчера своим стикером? — глухо спрашивает Гилл.

Я досадливо морщусь. Вчера я буквально кипела идеей найти Логана Хейга и выяснить у него правду. Но через пару часов полностью остыла. Просто, потому что не решусь задать необходимые вопросы. Слишком страшно узнать ответы.

Гилл тоже что-то знает…

Но и у него спросить о том вечере я не решусь.

— Это неважно. Я передумала.

— Сначала делаешь, а потом думаешь? — усмехается Гилл.

— Что-то в этом роде, — тихо соглашаюсь я.

Это правда, со мной такое часто бывает.

Скрипит кожа сидения, я поворачиваюсь в сторону Гилла и встречаюсь с ним почти нос к носу. Пугаюсь и вжимаюсь в угол сидения и дверцы, но этот кретин продолжает напирать. Его потемневшие глаза жадно исследуют моё лицо и пожирают губы. У меня сохнет в горле, а по телу прокатывается горячая волна. Тёплая ладонь ложится мне на шею, пальцы ласково зарываются в волосы на затылке. Не могу отвести взгляда от губ, которые растягивает чертовски соблазнительная улыбка.

Боже мой, я хочу, чтобы он меня поцеловал…

В ушах звенит взбесившаяся кровь, дышать выходит лишь через раз, а руки так и просятся обхватить крепкую шею, чтобы притянуть этого невыносимого парня ещё ближе.

Впрочем, Гилл делает это сам.

Но, чёрт, замирает в миллиметре от моих губ только для того, чтобы всего лишь обжечь их шёпотом:

— И в тот вечер ты сначала делала, а потом думала?

— Что… я не…

Думать связно никак не выходит.

Гилл скользит губами по моей щеке, я закрываю глаза, потому что ощущения буквально ошеломляют, свихнувшееся сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Снаружи доносится раскат грома, отчего я вздрагиваю, а Гилл крепче сжимает пальцами мою шею и выдыхает на ухо:

— Ты и в правду ведьма, ведьма. Никого ещё не хотел так сильно, как хочу тебя.

И вновь горячая волна омывает тело, вырывает из моей груди хриплый стон, закручивается болезненным желанием внизу живота…

А затем горячие губы оставляют влажный след на коже, рука перемещается на спину и тянет на себя. Я не сопротивляюсь. Не в силах.

Щелкает замок ремня безопасности.

Гилл тяжело выдыхает, а в следующий миг дергает меня на себя. С некоторыми затруднениями, но я оказываюсь у него на бедрах, а его губы тут же начинают сладко терзать кожу моих шеи и груди. Я цепляюсь пальцами в его плечи, и буквально сгораю в том огне, что бушует в груди.