Тетрада Величко

— Что-то случилось? — поинтересовался он, повернувшись к Нинель Андреевне. — У Кристины какие-то проблемы?

— Нет, что вы! — преподаватель отмахнулась с широкой улыбкой. — У Кристины все прекрасно. И она действительно старается усвоить весь материал. Да и ей это удается.

Устало вздохнув, Нинель Андреевна опустилась на стул. Ей было уже за шестьдесят и возраст сказывался, видимо. Да и работала она не меньше него, получается, только что иначе. В университете лекции и пары, а потом еще занятия проводила, как репетитор. А была же еще и какая-то бумажная работа наверняка, хоть Кузьма себе это и слабо представлял. Но выглядела Нинель Андреевна весьма измотанной.

Женщина взмахом руки предложила и Кузьме сесть, но он покачал головой. Насиделся уже. Да и Кристина ждет за дверью.

— Я хотела вот о чем поговорить с вами, — поняв, что он садиться не будет, начала разговор Нинель Андреевна. — У вас никого в семье из врачей нет, так ведь? Или кого-то, кто хоть как-то с медициной бы связан был? — преподаватель внимательно посмотрела на Кузьму.

Он нахмурился, не совсем понимая, при чем здесь это.

— Нет, никого.

— Я почему спрашиваю, — понимающе кивнула Нинель Андреевна. — Потому что решила немного просветить вас о некоторых моментах, о которых просто так вы нигде не узнаете особо. А это может повлиять на поступление Кристины. — Преподаватель вздохнула. — Она действительно умница, и знания есть, и голова светлая. И главное, хочет учиться. Это сейчас все реже в молодежи встречается, поверьте моему опыту, — женщина улыбнулась.

Кузьма не спорил. О чем, если он сам был не в восторге от своей учебы? А по поводу слов о Кристине — вообще со всем согласен был.

Преподаватель же продолжала говорить:

— Знаете, Кузьма, в медицине, как и еще в некоторых отраслях — у юристов, к примеру, или педагогов — сильно выражена семейность. Преемственность поколений, если так можно сказать. Клановость в чем-то даже. Вы поймете это, когда поближе столкнетесь. На самом деле, в наш университет поступают не так уж и много детей, у которых никого бы не было в семье из медицинской отрасли, — Нинель Андреевна внимательно посмотрела на него.

Но Кузьма пока не понял, к чему она клонит.

Ну нет у них в семье врачей, и что? Какая разница?

— Такая ситуация часто приводит к тому, что все друг друга знают. Поступают дети, а в университете преподают бывшие однокурсники их родителей. Или сами родители. Или дедушки и бабушки даже, — Нинель Андреевна невесело как-то улыбнулась. — В общем, это я к чему? Если все друг друга знают — поступить куда проще, — тут преподаватель глянула прямо ему в глаза. — И я вам честно и открыто скажу: списки тех, кто зачислен на первый курс уже сейчас начинают составляться. Не за просто так, конечно. Это стоит денег. Но там люди знают: как и с кем, а главное — за сколько договариваться.

Кузьма не прерывал. Честно сказать, он пока даже не понял, что отвечать и как реагировать, пытаясь быстро понять, чем это все Кристине аукнуться может.

— Нет, — словно поняв его мысли, заметила Нинель Андреевна, — это не значит, что человек со стороны поступить не может. Может, конечно. И поступают. И часто. Особенно, если аттестат хороший и мозги в голове есть. У Кристины имеется и то, и другое. Только ведь в медицинский почти поголовно медалисты и идут. И не идиоты. А если к этому приплюсовать еще «договоренности»… Я вам так скажу: не редкость, когда люди, не связанные с этой средой, в медицинский поступают по четыре-пять лет. Бывает, конечно, и раньше… И с первого раза проходят. Все возможно. Но нынешний год… Все сложно сейчас в нашем университете, — Нинель Андреевна вздохнула еще тяжелее. — Ректор заболел, там серьезные проблемы. Никто пока не понимает, что дальше будет. Один из проректоров под себя все гребет. И уже начинает брать деньги за место. Да и количество тех, кто на контракте учиться будет, им надо пополнять. В прошлом году они это практиковать начали — чуть ли не при подаче документов еще расписывали все прелести учебы на контракте тем, кого сразу в свои «списки» не включали. Подталкивали детей. Собственно, Кузьма, я вам это говорю, чтобы вы просто имели представление и понимание. Потому что Кристина мне очень нравится. И она старается. Заслуживает того, чтобы иметь возможность поступить. А вам о таких нюансах больше узнать неоткуда, как я понимаю.

Закончив говорить, Нинель Андреевна поднялась со стула. А Кузьма так и не произнес за это время ни слова, внимательно слушая и соображая, обдумывая ситуацию.

— Спасибо, — сказал он, поняв, что это вся информация, которую ему собирались сказать. — А хоть примерно можете сказать, сколько это стоит?

Преподаватель пожала плечами:

— Я не знаю, Кузьма. Это не через меня решается. Но если вы действительно хотите знать, я спрошу, что и как в этом году, детальней узнаю. Однако речь идет о сумме в несколько тысяч. Долларов, — она посмотрела на него с какой-то такой грустью, будто точно знала, что он сейчас внутри ощутил.

Словно пропустил удар под дых. И в глазах потемнело. Живот свело. А надо было собрать себя в кулак. И выдать нормальную реакцию. Еще и так, чтобы мавка ни фига не просекла, когда он к ней через минуту выйдет.

— Узнайте, пожалуйста, Нинель Андреевна, — удалось ровно произнести ему, пока в голове совершеннейший бардак улечься пытался.

Повернулся к двери, поняв, что пора уходить.

— Хорошо, Кузьма, — преподаватель вышла с ним, чтобы провести их.

Кристина стояла у стула, где он недавно сидел. Уже полностью одетая. И как-то с опаской, напряженно смотрела в их сторону. Видимо, пыталась понять, о чем они говорили. И уже нервничать начала.

— Пошли, — черт знает где найдя силы, чтобы ровно улыбнуться малышке, он взял со спинки стула свою куртку.

Быстро сунул ноги в ботинки, не зашнуровывая. Ему надо было выйти. Сейчас Кузьма нуждался и даже хотел морозного свежего воздуха. Может, тогда у него в голове посветлеет и он поймет, что делать дальше и как.

Ухватив Кристину за руку, Кузьма вытащил ее на лестничную площадку, пока мавка в очередной раз прощалась с преподавателем. Кристина вновь глянула на него напряженным взглядом, но ничего не спросила.

— Почему не обулся нормально? — вместо этого начала волноваться она. — Ну куда ты без куртки, и ботинки толком не…

— Все нормально, малыш. Сейчас застегнусь, зашнуруюсь. Хочешь, еще и шапку твою на себя натяну, — хмыкнул Кузьма, легко стукнув ее пальцем по носу. — Курить охота сильно.

Она скривилась и шумно выдохнула. Но не начала его отчитывать насчет курева. Так и вышли из подъезда. Кузьма глубоко затянулся, едва двери на улицу открыл.