Тетрада Величко

Глава 17

Прошлое

— Да наш Степаныч страх вообще потерял. И меня не слушает! — Дмитрий Олегович, главбух, в сердцах хлопнул рукой по столу, за которым они сидели с Гришей.

Кузьма повернулся к ним, отвлекшись от заказа. Нетипично это было для Дмитрия Олеговича, так эмоции проявлять. Обычно куда спокойней и ровней держался. Мыслей не угадать. А тут вон как прорвало. Жалуется на директора в голос, да еще и так, что эхо по цеху разносится. Правда, толку от этого мало. Никого нет здесь, кроме них троих. Заказов мало, завод работает в одну смену официально. Ну, а они тут так, вроде как и «не по-настоящему». Свои дела доделывают.

— Тише, Дим, не кипятись. Толку? — видно, и Гриша удивился такой эмоциональности старого друга. — Ты ничего не изменишь. Да и проблемы не твои. Он плюет на закон, потому что на мази у него все. Сам знаешь, и откат за то, что лицензию с поставщика не требует, имеет серьезный. Вот его все и устраивает.

— Ага, у него все на мази. А если налоговая или проверка какая-то? Им же только повод придраться надо. Найдут. И меня будут дрючить. Не его. Он же первый на меня все стрелки кинет и собак спустит. Скажет: «я не знал, меня не информировали», — раздраженно перекривил директора Дмитрий Олегович. — И всем по хр**у будет, что я ему каждый месяц про эту норму говорю и хоть какую-то лицензию прошу оформить. Да ну блин! При их бабках, им что, сложно бумажку получить?! Вот ты мне скажи, Гриша?! Почему я из-за этого должен переживать и язву себе зарабатывать?! А они спокойно бабки считают?!

— А ты и не парься, и не нервничай, — попытался внести разумное предложение Гриша.

Взглядом намекнул Кузьме, чтобы быстрее заканчивал. Время позднее, всем домой пора. Ждут ведь их. Снова повернулся к другу.

— Плюнь и живи. Документом оформи где-то предупреждение о необходимости лицензии. Подсунь Степанычу на подпись среди других. Чтобы в случае чего — сказать мог, мол, я говорил, письменно даже информировал. Не виноват, значит. Пусть потом из своих откатов от них откупается, — он поднялся и хлопнул главбуха по плечу. — Давай, Дим, засиделись тут уже, всем по домам пора. Утро вечера мудренее.

— Да, наверное, Гриш, ты прав, — вяло согласился главбух.

Кузьме не показалось, что Григорий сумел друга успокоить. Но это его касалось меньше всего. Ему со своим бы разобраться и решить, еще и в чужие проблемы вникать — ни времени, ни сил не имелось. Да и желания тоже. Тем более, если речь шла о «терках» между директором завода и главным бухгалтером. Не на том здесь Кузьма положении, чтобы куда-то вмешиваться. Вот он и не лез со своим мнением.

А когда до дому добрался, вообще про главбуха и его проблемы забыл.

Кристина сидела в комнате над книжками. Опять что-то зубрила, наверное. Им в этом университете столько задавали, что Кузьма искренне удивлялся, чему его мавка так радуется? И ведь радовалась, каждый день ему с восторгом о чем-то рассказывала: то о занятиях, то об одногруппниках, то о преподавателях. У Кузьмы иногда складывалось такое ощущение, что он там вместе с ней учится, настолько подробно Кристина все пересказывала.

Но в этот момент она смотрела не в учебник, а в окно. Странно, учитывая то, что на улице давно стемнело и ничего толкового она там увидеть все равно не могла.

— Привет, — уперся плечом в косяк, пытаясь понять: просто устала или что-то расстроило его мавку?

Кристина вскинулась, удивившись его появлению.

— Привет! — соскочила с подоконника, забыв про учебники. Не обратила внимания, что те на пол посыпались. Подлетела к нему. — Ты как зашел? Почему я звонка не слышала? Открыла бы…

Обняла за пояс, и Кузьма ее руками обхватил, крепко прижав к себе. Уткнулся в волосы лицом, наслаждаясь любимым запахом своей мавки.

Она и правда всегда первая к двери летела, когда он домой приходил. Мать не раз со смехом рассказывала, что никто за ней не успеет — с такой радостью спешит Кристина его после целого дня увидеть. Он ее понимал, честное слово.

— Мать выходила как раз, на пороге столкнулись. Она к твоим пошла, что-то они там с твоей матерью решили организовать, на комбинате чего-то отмечают. Вот и вошел, — пробормотал ей в макушку, не позволяя Кристине отступить.

Так хорошо просто ее касаться. Обнимать. Теплом наслаждаться. Ароматом кожи, волос, который так плотно и прочно в сущность, в саму плоть и кровь Кузьмы въелся, как что-то «глубоко свое», родное. Незаменимое.

— Понятно, — вздохнула Кристина, также не торопясь отходить от него. — Пошли, ужином накормлю? — запрокинула голову, прижалась губами к подбородку.

Он улыбнулся. Чудо его.

Почему-то дурное в голову стукнуло: как пусто и мелко все без нее было бы в жизни. Что делал бы, не будь у него Кристины? Не представлял даже. Бессмысленно шлялся бы по девкам, как тот же Игорь? К чему бы стремился, чего хотел бы? Честно говоря, даже холодно в груди стало. Грек вспомнился, который почему-то нередко жаловался на то, что все бабы дуры и девкам от него только деньги нужны.

А Кузьма отчего-то так и не поделился своими отношениями с Кристиной. То есть то, что деньги ей на учебу нужны, сказал. Но Игоря и не удивило его желание помочь Кристине, да и жили же семьи рядом. Но вот душу выворачивать наизнанку перед старым приятелем отчего-то вообще не хотелось. Ни перед кем не хотелось, кроме самой мавки.

Отчего-то имелась внутри потребность оградить, прикрыть, от чужого взгляда спрятать их отношения. Да и матери то и дело замечали, что чудо это — их чувства, отношение такое друг к другу. Беречь надо. Кузьма на их слова глаза закатывал и фыркал, крепче обнимая Кристину. Только все равно «на ус мотал».

Реально же счастье, что она у него с самого детства была. Они друг у друга сейчас есть. Вот еще раскрутится немного, на ноги твердо станет — и поженятся. Хоть и так ясно, что никуда он ее не отпустит, да и Кристина его цепко в своих кулачках держит. Но все равно, правильно все сделать надо, для нее красиво. Для матерей.

— Пошли, малыш, — кивком согласился на ее предложение об ужине. — На обед времени не было.

— Родной! Опять?! — мавка расстроенно и возмущенно глянула на него.

— Снова, малышка. Снова, — устало хмыкнул Кузьма, потянув ее в сторону кухни. — Что с настроением, Кристина? — словно бы мимоходом, а на самом деле внимательно всматриваясь в черты, уточнил.

— Ничего, — пожала малышка плечами. — Осеннее настроение, соответствующее погоде. Бабье лето, похоже, кончилось.

Отбросила себе за спину растрепавшуюся косу.

Кузьма вытащил из кармана сигареты и прикурил, сев у форточки. Действительно, к вечеру похолодало и начался мелкий, противный, холодный дождь. Тепла, которое еще днем пригревало, как не бывало. Он по дороге домой то и дело ежился, жалея об утренней браваде и о том, что не послушал совета Кристины прихватить нормальную куртку. В одной ветровке пошел поверх футболки.

— Что в универе твоем? — не поднимаясь, протянул руку, вытащив из нижней тумбочки две тарелки. Из ящика достал вилки, пока Кристина на сковороде разогревала котлеты и гречку.

Отложил сигарету, вытащил из-под стола квашеные баклажаны.

— Нормально и там. Я пятерку по анатомии получила, — наконец-то, первая открытая улыбка, не направленная лично на него. — А еще мы на биологии лабораторку делали. Представляешь, я девочке из группы халат испачкала реактивом. Так испугалась почему-то. Но оказалось, что это какой-то раствор йода. Да и у нее не из чистого хлопка ткань. В общем, тут же застирали с мылом, все обошлось.

Кузьма хмыкнул и искренне, широко улыбнулся «страшной» проблеме. Кристину хлебом не корми, дай понервничать.

— Испугалась-то чего? Велика беда, — затянулся и подошел к ней, погладил по затылку под волосами.

Помог по тарелкам еду разложить. Сам сел на прежнее место. Усадил Кристину себе на колени. Соскучился за сегодня.

— Ну как? — продолжая их разговор, Кристина одновременно ела. — А если бы не отстиралось? Пришлось бы ей халат покупать…

Кузьма закатил глаза, также отдавая должное еде. За день и вымотался, и проголодался, как черт.

— Ну и купили бы. Нервничать зачем? Нервные клетки не восстанавливаются, помнишь? Сама это вечно повторяешь. Тебе что, мало о чем думать надо, что ты еще и о куске чужой тряпки переживаешь, маленькая?

А Кристина вдруг как-то замерла на его руках. Даже вилку опустила. Отложила на тарелку. Неуверенно стрельнула глазами в его сторону. И тут же уставилась в окно, за которым продолжал тихо шелестеть дождь.

— Где ты деньги взял, Кузьма? — тихо-тихо и таким непривычным тоном спросила она, что он сам замер. Медленно повернулся к Кристине, не до конца веря, что правильно ее понял. — Сколько, родной?

Кристина к нему повернулась. Посмотрела совсем непривычным взглядом. Серьезным. И таким взрослым, словно бы его самого старше.

Осень, как же. Ех***й бабай!

Кузьма отбросил вилку, которая громко звякнула о тарелку. И крепко ухватил Кристину, не позволил подняться. А она дернулась. Опустил ей ладонь на щеку, чтобы не отворачивалась.

Всмотрелся в это непривычное выражение зеленых глаз. Опустошенное и испуганное. До горя несчастное. Полное тоски и какого-то страха, которое он совсем не привык в сияющих глазах своей мавки видеть.

Да нет, не ошибся. О том, именно о том она говорила сейчас, о чем он и подумал.

Второй рукой достал сигарету из пачки, оставленной на подоконнике. Прикурил и глубоко затянулся. Все еще не ослабляя захвата своих рук на ее теле, лице.

Аппетит пропал напрочь. И у нее, похоже, тоже. Опять затянулся.

— Это не твоя проблема, малыш. Вообще, — наконец, отрывисто резюмировал Кузьма, докурив сигарету.

Затушил в пепельнице. Обхватил ее двумя руками.

Все это время Кристина молча сидела на его коленях. А он ее держал. Не потому, что она продолжала дергаться. Нет, затихла и не пыталась подняться. Даже не напряжена была вроде. До этого момента и его последних слов. А тут — как закаменела, ей-Богу. И вновь медленно подняла глаза на него.

И у Кузьмы что-то такое мерзкое внутри плеснуло. Как изжогой, кислотой, только не по горлу, а в груди. Незнакомое и непонятное. Неведомое еще. Странное. Чем-то напомнившее тот момент, когда про нападение на малышку от матери узнал. Только иное немного. Страх за нее, что ли? Только чего бояться? Все же нормально и продуманно.

— Не моя проблема?! Не моя?! — аж задохнулась она. — Ты — чей?! Мой?! — тихо, но с такой злостью, что Кузьма невольно улыбнулся, прошипела вдруг Кристина.

Не помнил, видел ли когда-то ее в таком настроении. Все непонятное и непривычное в собственных ощущениях на второй план отошло, тут же затерлось.

Она же ухватила его за щеки и встряхнула голову. Кажется, улыбка Кузьмы разъярила ее еще больше.

— Мой, Кузьма?! — надавила своими ладошками на его щеки.

— Твой, мавка. Твой, — пытаясь подавить неуместное веселье, прохрипел Кузьма. — Твой, малышка.

— А я — чья, Кузьма?! — глаза сузила. Злилась, маленькая ведьма.

— Это что за вопросы, не понял?! Моя! — он даже возмутился.

Кому тут что не ясно?!

А Кристина словно расслабилась. Но не до конца. Ее немного потряхивало, но уже хоть не каменная в его руках сидела.