Дамасский жасмин

Глава 22

Анвар

– Маду, это форменное сумасшествие,– неодобрительно покачал головой Анвар,– ты уверена, что это и правда она? Где гарантия, что это вообще не провокация… Звучит именно так… Все ведь говорили, что она умерла…

– Анвар, я далеко не новичок, чтобы так просто обвести меня вокруг пальца. Все журналисты, занимающиеся расследованиями, имеют привычку качественно и добросовестно перепроверять факты,– парировала Мадлен, садясь рядом с мужем на пассажирское сидение.

– Поэтому из- под пера твоих собратьев выходит так много состряпанной белыми нитками желтухи?

– Не у меня!– вскинулась обиженно девушка,– мои материалы всегда отличались достоверностью и точностью! Я никогда не подтасовывала факты, никогда не надумывала и не лукавила для «красного словца», твои нападки неуместны!

– Успокойся, детка,– примирительно положил руку на колено жене Анвар, собственнически сжал пальцы, посылая по своему телу горячую волну, напомнившую об их утреннем совместном «ничегонеделании» в постели,– я не про тебя конкретно… К твоим материалам у меня как раз совсем другая претензия, Маду… Слишком! Слишком опасно! У меня кровь в жилах стыла, когда я читал эти твои разоблачения и компроматы! Представляю реакцию Васеля, если бы он узнал… Ты больше точно не вернешься к этому делу…

– Не вернусь, успокойся. Я же обещала тебе. И себе обещала. Я не сумасшедшая. И папа ничего не узнает, тоже не волнуйся,– ответила Мадлен,– Но ситуация с ней- это совсем другое, Анвар. Она вышла за пределы моей профессиональной компетенции… Пойми, этот вопрос теперь напрямую касается нашей семьи… Ты ведь понимаешь это?

– Только по этой причине я туда и еду с тобой… Иначе бы не стал слушать эту шарлатанку… даже не интересно…,– мрачно ответил Анвар, выруливая со двора на дорогу.

Мадлен промолчала, хотя было понятно, внутренне она совершенно не согласна со словами мужа.

Через полчаса они въезжали на оживленный паркинг самого большого в Стамбуле торгового центра. Решено было провести встречу именно там, легче всего затеряться среди толп объятых экстазом шопоголиков, пришедших потрошить магазины в преддверии Ид аль- фитр, дня разговения, размах празднования которого по окончании священного для мусульман месяца Рамадан можно приравнять к европейским рождественским и новогодним торжествам.

– Здравствуйте,– приветливо обратилась Мадлен к приятной женщине с величественной осанкой, аристократической сединой и утонченным жемчужным комплектом на шее и ушах. Она уже сидела за столиком одного из ресторанчиков в зоне фуд- корта, ожидала их.

– Мадлен, добрый день,– ответила девушке и тут же растерянно перевела взгляд на Анвара. Постороннего она, очевидно, здесь и сейчас видеть не была готова.

– Не волнуйтесь, Эмма,– поспешила успокоить сконфузившуюся женщину Мадлен,– это Анвар, мой муж и по совместительству близкий друг Фахда. Он здесь, чтобы помочь нам понять, как действовать дальше. Вы ведь понимаете, ситуация очень щекотливая, мягко говоря…

Женщина с несколько секунд словно колебалась, что делать дальше. Встать и быстро покинуть помещение, или же согласиться и довериться пришедшей парочке. На худой конец, она ведь сама нашла Мадлен, сама вышла с ней на связь… Это ведь ей нужна была помощь… Все таки совладала со своими внутренними сомнениями, молча кивнула, немного нервно отпив кофе из маленькой белой фарфоровой чашечки.

– Мисс Эмма, приятно познакомиться.,– протянул руку женщине Анвар,– Мадлен описала мне в общих чертах Вашу ситуацию. Если позволите, дабы не терять ни Ваше, ни наше время, я бы хотел сразу перейти к делу. Мы уже вместе готовы выслушать Вашу историю, если можно, даже записать на диктофон, а потом уже решать, что делать дальше… Сможем ли мы Вам помочь… И вообще, как поступить дальше… Вы посвящаете нас в свои тайны, темные тайны, мисс Эмма, а это означает, что их тень неизбежно падет и на нас. Я не стану рисковать безопасностью своей семьи, сразу говорю. Но Вам помочь тоже хотелось бы… Как минимум потому, что Фахд для меня как брат… Наверное, он заслуживает знать правду… Так что давайте быть реалистами. Мы пока Вам ничего не обещаем. Но подумаем, что можно сделать… Сразу говорю, у нас могут быть основания не верить навскидку Вашим словам… Так что после разговора придется взять паузу. Как минимум для того, чтобы мы все перепроверили…

Эмма понимающе кивнула головой. Снова сделала глоток, а потом начала свой рассказ.

– Все случилось в Англии тридцать четыре года назад. Мне было двадцать шесть… Я только- только начала преподавать после докторантуры в университете… Еще совсем молодая, неопытная… Так уж сложилось, что всю свою жизнь я всецело отдавала учебе… Так что в жизненных вопросах меня едва ли можно было сравнить с ровесницей… Витала в облаках, прикрывалась идеальным миром кампуса с его законами и правилами… Мне нравилась моя жизнь… Она была спокойной, размеренной… К такому, в сущности, я и стремилась всегда…– задумалась.– Он появился в моей жизни, как ураган… Песчаная буря посреди дождливого, туманного сентябрьского утра нового учебного года… Смуглый, горячий, гордый, амбициозный,– она говорила- и взгляд ее невольно загорался, – Шериф приехал доучиваться в магистратуру Оксфорда. Он был младше всего на два с половиной года- двадцатичетырехлетний арабский принц с сопутствующей атрибутикой и флером… Не принимающий отказов, не ведающий, что означает- быть отвергнутым… Между нами сразу проскочила искра… Потом я часто думала, что бы было, если бы я поступила более профессионально, сразу, на корню отвергнув возможность продолжения, даже у себя в голове… Не думайте, что я сразу кинулась с головой в эти чувства. Первое время я резко давала ему отпор, решительно… Пыталась противостоять зарождавшимся чувствам, демонстрируя равнодушие, презрение и даже грубость… Не помогало… Он шел напролом… Шериф был слишком проницательным… Он видел, что внутри я вся трепетала при одном лишь его виде… Так и говорил всякий раз, когда снова и снова проявлял мне настырные знаки внимания, что женское «нет» не стоит ничего на фоне «да» ее взгляда…

Макдиси, казалось, учился обольщению у самого дьявола… Наверное, у меня не было ни одного шанса устоять… Я преподавала английскую литературу… Через месяц этот мужчина, довольно плохо, косно изъяснявшийся по приезду на английском, умудрялся цитировать Шекспира в оригинале… Его мозг, казалось, был способен обрабатывать и запоминать немыслимые объемы информации… А целеустремленность и харизма уже тогда говорили, как же далеко он пойдет… Я и сама не заметила, как мы стали все больше и больше времени проводить вместе… Сначала все правда было строго в рамках интеллектуального общения… Я наотрез отказалась переводить наши отношения в разряд личных, но согласилась на простое человеческое общение, вписывающееся в рамки учебного процесса… Мы действительно просто разговаривали. Много. Иногда это казалось каким- то гипнозом, каким- то колдовством… Шли пить чай в кафетерии, увлекались беседой, а потом я словно распахивала глаза, понимая, что мы вот так сидим и общаемся три часа без передышки, взахлеб…. Для меня это время пролетало, как комета… Я не чувствовала рядом с ним ничего, кроме тяги и интереса…

Он победил… Конечно же, он победил… Мы начали тайно встречаться… Это была яркая страсть. Знаете, думаю, что даже если бы моя жизнь сложилась иначе, если бы эти отношения закончились без последующих драм, а мирно и по обоюдному согласию, я все равно бы вспоминала о них как о самом ярком эпизоде моей жизни… Шериф тоже любил… Сильно. По- настоящему. Я точно знала… Он говорил мне, что восхищается моим умом и красотой, что впервые постиг, какое это удовольствие- видеть рядом с собой женщину, равную по разуму… Он лукавил… Равных Шерифу ни в чем не было. Он прекрасно это знал и никогда не забывал… Но тогда я охотно верила ему, охотно доверялась его сладким словам и еще более сладким объятиям…

О том, что он не хочет отпускать меня из своей жизни, что все серьезнее, чем просто яркий быстротечный роман, Шериф заговорил спустя три месяца наших отношений… Рассказывал, что скоро грядут большие перемены в его стране, что да, пусть сейчас он не наследник престола, но совсем скоро все изменится… Говорил, что хочет сделать меня своей королевой…– задумалась,– я всегда слушала о его наполеоновских планах на жизнь с каким- то трепетом придыханием… Я верила каждому его слову… Верила в него… Знала, что так и будет… Что он рожден править… Хотя в тот момент мне было намного спокойнее вот так вот обнимать своего любимого молодого любовника, своего мужчину, лежа на служебной скрипящей кровати в общежитии для преподавателей, куда он беспрепятственно проникал, подкупив с потрохами и консьержа, и дежурных по этажам…

Я была бесстыже счастлива. Дико, одержимо… Я забеременела… До сих пор не знаю, как так получилось… Мы соблюдали меры предосторожности но… Говорят, когда страсть выплескивается наружу, как лавина, такое случается… Какое- то время я скрывала… Думала, как поступить… Новость огорошила меня, я была совершенно к ней не готова… Но в итоге призналась… Шериф был непреклонен… Я должна была родить и должна была стать частью его жизни… Мы заключили урфи- (прим.– брак в исламе в форме договора, который не требует официальной регистрации в государственных органах)… Он представил меня своему отцу и старшему брату. Было решено перевезти меня в частное поместье, чтобы оградить от излишнего внимания, да и в самих Эмиратах факт скорого появления наследника от англичанки у одного из принцев был тем еще фактором нестабильности… С университетом тоже было покончено. Всем было очевидно, преподавать я уже не вернусь. Я даже документы оттуда забирать не стала. Просто перестала ходить на работу. Шериф сказал, так будет лучше, чтобы избежать сплетен, которые так или иначе все равно тянулись за нами хвостом. Такую страсть тяжело было закрыть от посторонних.

Первые месяцы беременности были счастливыми… Я наслаждалась нашим браком… Закрытые мероприятия, интеллектуальные беседы, яркие свидания… Шериф делал для меня все… Открыл и показал жизнь, которая мне, простой девочке из криминогенного Хэкни (прим. один из самых небезопасных и непрестижных районов Лондона), пусть и с родителями- интеллигентами, даже и не снилась… Полеты на частном самолете –чтобы позавтракать круассанами с видом на Эйфеллеву башню, или встречи заката в одном из ресторанов Венеции… он одаривал меня бриллиантами, которые я тогда даже не понимала, как носить, не знала их ценности… Но видит Бог, не бриллианты меня прельщали… Клянусь, если бы можно было собрать все, что он подарил, и отдать в обмен на… возвращение тех времен, того чувства, я бы точно это сделала… Я просто любила его… Искренне, ярко… Он был… всем…

Сама беременность была непростой… Доктор все время перестраховывался… тем более, что Шериф явно дал ему понять с самого начала- случись со мной или с малышом что- то, он не станет искать правды, решит все сразу и однозначно не в пользу бедного гинеколога, имевшего неудачу взять вести меня. С третьего месяца беременности Шериф не прикасался ко мне… Нам было рекомендовано воздержаться от половой жизни… Я боялась, что он психанет, расстроится… Как мужчина он был ненасытен,– Эмма слегка покраснела, говоря об этом,– Но я ошибалась. Напротив, Макдиси отнесся ко всему понимающе, проявил себя заботливым и внимательным. Мы больше не путешествовали, так как перелеты тоже были противопоказаны. Проводили много времени на природе в поместье. Родители в то время жили со мной. Шериф настоял, что места хватит всем, перевез их к нам в поместье… Это потом…. Потом я пойму, что так тоже ему легче было контролировать мою жизнь…– Эмма снова задумалась, посмотрев в даль. Столько боли было в ее глазах, столько трагедии, вроде бы давно погасшей, а все еще сжимающей сердце железными тисками, не отпускающей…– Я родила малыша… Красивого, здорового… Помню, как Шериф прослезился, сжимая в объятиях маленький красный орущий комочек, сказал, что я сделала его самым счастливым на свете… Что сын от любимой женщины- это подарок Аллаха… Тогда я не придала значение его словам… Слышала только то, что хотела слышать… Меня пьянила его одержимость, его влюбленность…