Дамасский жасмин

Глава 24

Микаэл

Наверное, если бы он хорошо помнил себя «до», то понял бы, как же страшно ему было сейчас. Впервые в жизни было страшно… Все знающие Микаэла с детства с легкостью бы подтвердили, что он всегда отличался бойким нравом, лез на рожон, никогда не сдерживал вспыльчивого характера, потому что считал, что это делать незачем… Он справится, он сможет… Не боялся трудностей, не боялся врагов, не боялся противостояния- неважно в виде драки с мальчишками на улице, разборки с парнями в институте или конфликта с очередным конкурентом по бизнесу. Но сейчас ему реально было страшно… Потому что впервые в жизни он противостоял кому- то и чему- то вслепую… Не видя перед собой врага… Или же… Врагом был он сам… Сам себе…

Это было очень странно… Ничего не помнить… Открыть глаза, почувствовав тяжелую, нависающую острую боль в голове, словно она набита стеклянной ватой, и увидеть вокруг себя совершенно незнакомых людей… Наверное, даже не факт того, что они были ему незнакомы так сильно его дезориентировал… Страшнее всего было видеть их реакцию, их эмоции на него- яркие, болезненные, до предела надрывные… Красные, заплаканные глаза красивой женщины средних лет в черном брючном костюме, смятение и растерянность седовласого мужчины с ярко- голубыми глазами, в которых читалось столько беспокойства и боли, что становилось душно, волнение, бьющее через край, у очаровательной девушки с округлившимся животом… Микаэл не узнавал их. Как не узнавал и самого себя в отражении зеркала, которое ему поднесли… Вот что было страшнее всего- чувствовать пустоту в ответ на неравнодушие…

Первые пару дней было так больно физически и морально, что он старался не думать о том, что в голове- сплошной белый лист. А потом наступила злость и апатия… Это было чертовски обескураживающе, это делало его до безумия уязвимым и беспомощным… И он чувствовал, что последнее чувство претит ему, оно противоречит его естеству…

А потом пришла Она… Рыжеволосая девушка с изумрудными глазами… Она была такой красивой, что рябило в глазах… А может это рябило от этого проклятого сотрясения мозга, стершего его память, а с ней и его самого… Ты никто без твоих воспоминаний… теперь он прочувствовал значение этой фразы с лихвой… Летел в черный узкий тоннель на сумасшедшей скорости, и ничего не понимал… Только она его могла успокоить, немного ориентировать…

Красавица- сиделка Оксана… С волосами цвета бордово- рыжей осени и потрясающей фигурой, запрятанной под черную водолазку с брюками и белый халат, накинутый поверх.

Она появилась в его палате на третий день после того, как он очнулся. Раздавленный, потерянный, с жутко гудящими висками и не утихающим шумом в ушах. Ему казалось, он вот- вот захлебнется в своем отчаянии, утонет… Но впорхнула она- и словно впустила за собой свет в его полую душу…

– Я…Я буду Вам помогать, – сказала нерешительно, краснея, отводя глаза…

И ему показалось, что между ними двумя там, в той его жизни, могло быть нечто большее, чем эти пару минут напротив друг друга… Что существовала какая- то незримая связь, энергетическое притяжение… А может это он просто пытался так себя успокоить… Просто перенаправить работу своего атрофированного мозга в буквальном смысле на нечто красивое и приятное… Она ласкала его красные яблоки глаз. Она бальзамом лилась на истерзанные постоянным гулом уши. Она просто грела своим присутствием… Говоря о том, что в этом чужом, неизвестном мире есть и для него нечто прекрасное… Только почему для него… При чем здесь он и она… У нее- то, наверняка, была своя жизнь… За пределами кипельно белой больничной палаты, пропахшей запахом дезинфектора.

Он, оказывается, был бизнесменом, успешным бизнесменом… Был сыном премьер- министра Сирии… Был наполовину русским… Какая- то череда не клеящихся друг с другом осколков… Он пытался вспомнить… То и дело посылал в свой мозг вопросы о прошлом- а в ответ тишина… Какие- то обрывочные воспоминания из детства, да и то, как в сумбурном, беспокойном сне… Доктор сказал, что это странно… Травма не так серьезна, чтобы ответ организма был столь радикальным. Потом, правда, заключил, что психология и полусознательное- вещи непредсказуемые…

Иногда его мозг выдавал конкретные сбои… И тогда он мог забыть, как держать в руках ложку, как открывать дверь, как вводить пароль в айфон… Странное чувство… Вроде бы тело работает, а ты не знаешь, как его применять… Словно тебе один год от роду…

По мере того, как подобного рода провалы случались, он все сильнее выходил из себя. Появился какой- то дикий, разрушительный и агонизирующий гнев- еще большей беспомощности, ничтожности… Что он вообще из себя теперь представляет, если забывает элементарные вещи, делающие его человеком… В такие минуты он не выдерживал, срывался- в потолок или стену летели поднос с едой, тапочки, телефон, гигиенические принадлежности- в зависимости от того, где его настигало это состояние. Помогала только она… И он сам не понимал, как у этой молчаливой хрупкой девушки хватало сил и духу усмирять его. Терпеливо собирать разбросанное, находить нужные слова утешения… Иногда, когда приступы гнева выливались в пульсирующую головную боль, она массировала или гладила его голову. И это помогало ему больше, чем все таблетки вместе взятые… В один из таких разов он не выдержал, заплакал… Слезы сами машинально стали катиться из его глаз и он не понимал, как их остановить… Да и не хотел останавливать. Почему- то ему казалось, что она поймет… Что при ней можно… Они просидели вот так в обнимку больше часа, а когда он все же нашел в себе силы оторваться от нее, обнаружил, что она тоже все это время плакала… Вот когда ему стало стыдно… Эта девочка тоже держит в себе столько боли, только в отличие от него, ей от нее не спрятаться за амнезией…

Иногда он закрывал глаза- и она снилась ему… В другом месте, другая… На фоне обильной зеленой растительности- разомлевшая и очарованная, играющая на фортепиано- сосредоточенная и одухотворенная, танцующая удивительно красивые танцы- соблазнительная и страстная, засыпанная белыми большими хлопьями снега- невозможно счастливая и искренняя, убегающая от него- плачущая и разбитая… а еще ему снилось, как он с ней… Микаэл не понимал природу таких своих снов, но они стали его наркотиком… Его личным сериалом с пометкой 18+, в которые он так любил погружаться, словно малолетний мальчишка… В этих снах он был не просто с ней, не просто рядом, он был в ней… целовал ее сочные губы, ощущал ее мягкость, ее тепло, ее желание… Это было так реально, так страстно, так надрывно… По пробуждении приходилось всячески прятать стояк… А это чертовски сложно, когда та, о ком твои фантазии, была рядом… Чей сладкий запах заполнял все твое бытие…

О том, что положительная динамика есть, все поняли, когда он взял с колен нечаянно заснувшей подле него Оксаны том Достоевского на русском языке. Понял, прочитал. Значит, все- таки правда. Он наполовину русский…

Как же обрадовалась этой новости его мать… Она тут же перешла на общение только на своем родном языке. И он, кажется, начал припоминать. Нет, не настоящее… отдаленное прошлое, а в нем она – молодая и почему- то другой мужчина рядом… Его настоящий отец? Странно… Когда он смотрел на Васеля, сомнений в их внешнем поразительном сходстве не было… Сейчас, не зная самого себя, словно оценивая себя со стороны, он мог сказать это со стопроцентной уверенностью. Потом пришла память и о настоящем отце… Он снова маленький, а Васель учит его кататься на велосипеде… Потом он подросток- и вот они теперь вместе едут по широкому полю на лошадях… Отец любил его… Всегда опекал… Всегда смотрел на него со смесью обожания и какого- то странного страха… Словно боялся потерять… Да, сейчас, погружаясь в свои потихоньку возвращающиеся воспоминания, Микаэл словно заново просматривал сериал своей жизни, подмечая нюансы, которые, возможно, раньше оставались без внимания…

Когда память в очередной раз отправляла ему щедрые подарки в виде просветления, он видел в глазах Оксаны столько всего… Радость, волнение, предвкушение и… страх? Или он опять упорно себе внушал то, чего не было… Они общались непринужденно, весело… Он просил ее рассказывать ему о России, что она делала охотно, но вот про себя и свою жизнь говорить не любила, всякий раз сторонясь этих тем и закрываясь…

На второй неделе его пребывания в госпитале пришла девушка. Красивая, ухоженная, взволнованная… сказала, что только смогла приехать, так как была за границей, и никто не стал сообщать ей о случившемся во избежание утечек и ее возможных истерик… То, что взорванный автомобиль принадлежал Микаэлу Увейдату, чудом удалось скрыть от широкой общественности. Ширин, уехавшую на стажировку в Швейцарию, решили не тревожить, как только выяснилось, что жизни Микаэла ничего не угрожает…

– Любимый, я так взволнована… Как ты себя чувствуешь сейчас?

Он отвечал автоматически. Так, как уже привык за это время отвечать всем этим толпам неравнодушных, высказывающих ему свое почтение и беспокойство. Смотрел на так называемую «невесту» и ничего не чувствовал. Красива- да, приятна- да, но… Не цепляло… Оксана зашла в палату как раз в тот момент, когда Ширин зачем- то взяла его за руку, горячо признаваясь в любви. Он видел, как она на секунду застыла, потом тут же дернулась и быстро понеслась прочь…

Может быть, это было глупо, неправильно, некрасиво… Плевать… Он сам теперь был глупым, неправильным и некрасивым со все еще заживающими шрамами от ожогов, пусть и незначительными, но подкрасившими ему руки, ноги и даже немного лицо.

– Прости,– сказал сухо, быстро поднялся и вышел из палаты. Шел интуитивно… Куда его вели ноги… И сознание, в котором было так мало всего… Зато так много Ее…

В душевой для персонала… Плачет, скрывая свою слабость за шумным потоком проточной воды, которую открыла… Схватил брошенную техничкой на пол швабру и подпер ею дверь… Подошел к ней сзади, тяжело дыша… Оксана интуитивно вскинула глаза к своему отражению в зеркале и увидела его… Обмерла… Жалобно пискнула, попыталась было податься от него в сторону, шарахаясь. Но он настиг. Впечатал в стену. С болезненным стоном выдохнул ей в губы перед тем, как поцеловать…

– Не знаю, что я делаю, не знаю, кто ты такая и почему так тянет к тебе, но не могу больше себе противостоять, Оксана… Хочу тебя… Ты в моей пустой голове… Всю ее заполнила… Только ты…

Оксана

– Не знаю, что я делаю, не знаю, кто ты такая и почему так тянет к тебе, но не могу больше себе противостоять, Оксана… Хочу тебя… Ты в моей пустой голове… Всю ее заполнила… Только ты…

Его слова звенели в ее ушах, когда по телу разливалась горячая волна удовольствия от его губ на ее губах, от его дыхания, от его близости, запаха… Его всего рядом… Она думала, что смогла забыть, каково это… Быть с Ним… Не забыла… Такое невозможно забыть… Он забрал ее всю… Давно, безвозвратно… Его руки на ее теле, просунутые под тугую материю черной водолазки, были такими правильными… Такими… Родными… Перед глазами хвостом кометы пронесся тот сумасшедший экстаз, который давала близость с ним… Всегда давала… Даже когда ей казалось, что она его ненавидит…