(не) Покорное Счастье

Глава 20

Витиеватые люстры в классическом стиле разливали по залу теплый уютный свет. Его мягкие блики играли в натертом хрустале бокалов, начищенных до блеска вилках и ножах, в глазах миловидных официанток с нарочито строгими гульками волос, что плыли между столами горделивыми лебедушками с блинами серебристых подносов.

Это был маленький ресторанчик с очаровательной претензией на французскую утонченность с привычными для средней полосы блюдами. На взгляд Бориса французского в нем было что светлые стулья, на самом деле привезенными с родины Александра Дюма, да накрахмаленные скатерти с едва заметной белоснежной вышивкой, надушенные лавандовой водой. Но кухня в полной мере была особой гордостью ресторана, что в глазах Таларски — да и не только его, — виделось гораздо более значимым, чем фарфоровые солонки с крошечными сиреневыми цветами на округлых боках.

В какой-нибудь другой день, если бы Борис пришел сюда, например, просто поужинать, он бы с удовольствием заказал бы себе вина, запеченного осетра с творогом и зеленью, какой-нибудь травянистый салат… Неспеша уминал бы творения местного шеф-повара под мурлыкающий итальянский шансон. Иногда он бы касался руки своей спутницы, обязательно с рыжими волосами, и поднимая бокал, лукаво глядел бы в ее распутные глаза через тончайший хрусталь.

Но сегодня Бориса за столом ждала не обворожительная богиня порока, а средней привлекательности мужчина, скрывающий дряблеющее тело под дорогой тканью дизайнерского костюма. Обычно Таларски не оценивал внешность представителей своего пола. Он же не Рябцев, упокой Господь его душу. Однако атмосфера ресторана, настроение, свалившиеся заботы в виде Сашиного показа, а прежде всего ненужные размышления «а что было бы если» рождали в голове отвратительные образы, в которых Иван тянет пухлые руки к его Александре.

— Добрый вечер, — сухо поздоровался Борис, садясь за стол.

Он здесь не для того, чтобы предаваться сантиментами и растекаться соплями по паркету. Ему нужно быстро, а главное выгодно, продать дом.

— Добрый! — Иван дружелюбно улыбнулся и щелчком пальцев подозвал официантку.

Когда девушка подошла к ним, он хабалисто погладил скрытое длинной юбкой бедро, сделал заказ. Весьма немаленький. Видимо Ваня хотел хорошо подкрепиться перед вечерней, ставшей традицией игрой в покер. Борис же ограничился минеральной водой и сырной тарелкой. Можно было бы заказать что-то покрепче, да только Таларски никогда не вел дела на мутную голову.

Он спокойно дождался, когда Иван отправит шлепком по заду девушку восвояси. Затем подождал, когда им принесут заказ. Борис специально тянул время, лениво перекидываясь ничего не значащими фразами. Ваня игрок, причем довольно таки азартный. Не стоило сомневаться, он обязательно попытается сбить цену до минимума, если вообще захочет покупать. Не потому что Анисимович такой экономный или ему не нужен дом. А чисто ради желания поиграть с Борисом. В минувшую бытность они нередко собирались за игральным столом и Иван не скрывая признавался, что Таларски достойный противник. Правда в последнее время на предложения сыграть партейку как правило звучали отказы.

Борис просто не мог. Не с человеком, который выиграл его девушку в карты. Впрочем, рефлексия и диалоги с совестью неуместны, когда дело касается денег.

— Итак, — причмокнул губами Иван, — чем обязан твоему вниманию?

— Дельце у меня одно есть, — как бы нехотя отозвался Борис. — Точнее предложение.

— Ну надо же! Как интересно! И что за предложение?

Таларски выждал несколько секунд, с ленностной хитрецой глядя в глаза мужчине. Затем вальяжно взял стакан с водой, сделал глоток.

— Да пустяки, по сути. Домишко свой продаю.

— Дачку что ли? — разочарованно хмыкнул Ваня. — Подарочек покойной бабушки?

— Типа того.

Иван едва заметно качнулся на стуле, чуть-чуть поджал губы. Его любовь к недвижимости давно была предметом завистливых насмешек. Почему-то он питал особую слабость к одно-двухкомнатным квартирам в старых и новых домах, большинство из которых сдавалось в аренду по весьма привлекательным ценам. Если верить слухам, конечно. В узких кругах шутили, мол, кто-то собирает марки, а он коллекционирует квартиры. Поговаривали, что голубая мечта Анисимовича — выкупить полностью какой-нибудь многоквартирник. Сколько правды в городских сплетнях, судить сложно. За годы знакомства ни Таларски, ни сам Иван не поднимали эту тему. Их сферы бизнеса не пересекались, и оба мужчины не спешили состыковать свои корабли.

— А где дачка-то? — все же показал свою заинтересованность Ваня. — В «Мечте» или в «Ивушках»? Два дачных поселка, построенных рядом с чертой города около десяти лет назад, со слишком хорошими дорогами, «пряничными» домиками и большими участками очень быстро стали несбыточной фантазией многих садоводов. Несбыточной, потому что спроса было гораздо больше предложения. Хозяева же не торопились продавать свои владения.

— Не-е-е, — протянул Борис. — Ни там и ни там.

— Ну, даже не знаю. Мне так-то дача зачем? Дом в пригороде есть, если чтоб к земле поближе. В «Ивушках» еще бы взял. А в глухомани мне зачем?

— С чего ты взял, что в глухомани? — презрительно приподнял бровь Таларски.

— Ну а где?

Борис небрежно дернул плечом.

— В Праге.

Чешская столица, конечно, дальше от родного города. Дальше даже Южного поселка, но все же посолиднее будет, чем те же «Ивушки». И, что особенно важно, дороже.

— В Праге? — переспросил Иван. — Хм… Покажи хоть?

Неизвестно, насколько ему был необходим дом Бориса, но то, что Анисимовича предложение заинтересовало — это как пить дать.

Борис достал из портфеля планшет, открыл фотографии, присланные накануне агентом. Положив гаджет перед собеседником, он ему дал несколько минут насладиться видами будущего владения. Еще нельзя было сказать наверняка, состоится ли сделка, но Таларски чувствовал, что немного поднажать, и Иван заберет этот дом не торгуясь.

— Даже не знаю, — мужчина вернул ему планшет. — Дом, конечно, хорош, но… Сколько ты за него хочешь? — Да копейки, — ответил Борис, решив пока не убирать гаджет. — Пятьсот.

— Однако!

Иван снова взял планшет в руки, полистал фотографии. «Дачка» ему определенно нравилась. Это было видно по напряженному лицу, тоскливо-алчущим глазам, комично приоткрытым губам.

— Не, — наконец выдал он. — Дорого.

Еще минуту Иван рассматривал фото, а затем решительно вернул гаджет Борису. Похоже сделка не состоится и Таларски слишком рано обрадовался. Он уже собирался попросить счет — нечего терять время впустую, — как вдруг Ваня взял бокал и сделав глоток, с прищуром посмотрел на Бориса.

— А зачем тебе такие деньги?

— Тебе не все равно?

— Если расскажешь, то куплю.

Борис в недоумением посмотрел на этого клоуна. Речь шла о сотнях тысяч в европейской валюте, на кону более чем достойная недвижимость и планы Таларски, а Иван говорит о покупке дома, базируя свое решение на… рассказе? Красивой истории о сокровенных планах? Так беспечно, словно они тут не финансовую сделку обговаривают, а собираются майками поменяться.

— Вложиться хочу в одно дело.

— «Дело» — это часом не дочка покойного Рябцева.

Упоминание Саши противно резануло слух. Как будто никто, кроме самого Бориса, не имел право называть ее имя.

Абсолютно безрассудно захотелось вывалить на голову Ивану все, что он заказал и еще начистить физиономию. Для порядка.

— Она и правда удивительная женщина, — продолжал Ваня. — Рябцев, пока живой был, прятал ее ото всех. Один раз только вывел в свет. Даже не то, что бы вывел… Совершеннолетие ее Петр праздновал с размахом. Мы еще тогда удивлялись, мол не слышно, не видно его было. А вдруг такой праздник, что с кучей народа, чуть ли ни с народными гуляниями. Потом уже узнал, что он таким образом прощался с ней.

— К чему ты мне это рассказываешь? — хмыкнул Борис.

— К тому, что повезло тебе, Таларски, — беззлобно улыбнулся Иван. — Я бы тоже ради нее пару квартир бы продал, если бы она мне взаимностью отвечала.

Он вытер губы, скомкал салфетку. Затем жестом показал, чтобы Таларски снова дал ему планшет. Обескураженный откровениями Борис протянул ему гаджет.

Откуда Иван знает про их отношения с Александрой? Про его чувства к ней? Про то, что деньги от продажи дома пойдут на ее проект?

— Да уж, хорош домик… Так ты хочешь деньги в ее ателье вложить?

— С чего ты взял?

— Пф-ф! Все знают, — ответил Иван, — что ты с дочкой Рябцева. Знаешь, сколько до тебя было? Думаешь, ты первый что ли? Кому посчастливилось согреть ее постель, говорили, что быть с ней, что за призраками гоняться. Запутает и выбросит.

— Нехорошо говорить гадости о женщине за ее спиной, — напомнил Борис.

— Да где же гадости? — Иван развел руками. — Наоборот. Считай, что это комплимент.

Он снова поводил пальцем по экрану, чмокая губами, вглядываясь в изображения мебели, сада, комнат. Затем наконец-то вернул заляпанный планшет владельцу, и наколов кусок мяса на вилку сказал.

— Ладно, если двадцатку скинешь, куплю.

— Двадцатку? — А ты думал, я без торга возьму что ли?

Вообще-то Борис собирался уступить тысяч пятьдесят, но раз Иван хочет двадцать, но нет смысла брыкаться, как необъезженный конь. Скрывая радость, он убрал планшет в сумку, и присоединился в ужину. Не убегать же сразу, да и поесть не помешает.

Мужчины неторопливо обсудили размер залога, назначали дату вылета: Иван очень хотел посмотреть дом своими глазами. Договорились встретиться с юристами через пару дней. В общем остаток вечера Иван и Борис провели, как добрые приятели и компаньоны. Таларски даже меньше стал раздражать тот факт, что Анисимовичу нравится его женщина. Наверное, потому что Ваня беззаветно признал, что играть на человека — дело недостойное. А еще то, что Саша ему не светит ни под каким соусом.

Уже выйдя из ресторана, в промозглую ночь, Иван вдруг придержал Бориса за локоть и пьяно прохрипел.

— Хочешь совет? Сделай рекламу в южном регионах.

— Почему именно в южном?

— Потому что, насколько мне известно Саша твоя в теплых отношениях с любовником папаши своего. И если она уехала, то скорее всего к нему.

— Откуда ты-то знаешь? — фыркнул Борис.

— Эх, Таларски. Вадим, братец еешный, когда выпьет, язык за зубами вообще держать не может.

Иван дружески хлопнул его по плечу и побрел пошатываясь к машине, возле которой уже переступал с ноги на ногу уставший водитель. Борис смотрел, как черная иномарка растворяется в редеющем потоке машин, и думал о том, что Иван не такая уж сволочь. А еще, что обязательно воспользуется его советом. Вдруг Саша на самом деле увидит рекламу, и все поймет.