(не) Покорное Счастье

Глава 21

Запах лимонного ароматизатора химией обжигал нос. Он смешивался в пыльным запахом бумаги, краски и пудренно-сладких духов, чья обладательница уже четыре часа к ряду составляла карту рекламы. Рекламное агентство «Махаон», чья собственная реклама уже всем набила оскомину синеволосой девочкой, нарисованной в стиле японских мультиков, среди своих конкурентов лидировало огромным количеством филиалов по всей стране. Администратор ателье Алла, конечно, недвусмысленно намекала на телевидение, но зная Сашу, Борис не хотел тратиться на рекламу, которую его любимая все равно не увидит. Александра если и включает телевизор, то только для того, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм по подписке на онлайн-кинотеатр. Но даже это происходит крайне редко. Совсем другое дело билборды. Сколько раз во время прогулки Борис ловил Сашу на разглядывании огромных баннеров, слушал ее комментарии по качеству и содержанию. Как-то даже предложил ей самой заняться рекламой, но девушка на это лишь весело рассмеялась, сказав, что лучше будет кители кроить, чем рисовать в фотошопе микроволновки. Именно поэтому Таларски и выбрал именно такой способ донести ей о своей любви.

— Так какие именно города на юге вы ходите? — менеджер с бейджем «Ксения» перевела взгляд с монитора на Бориса. — Ставрополь?

— Это ж Северный Кавказ. А я хочу юг.

— Но он южнее, чем Астрахань.

— Причем тут Астрахань?

Борис шумно вздохнул. Знать бы точно, куда укатила его ненаглядная. Где вообще живет этот Максим? Попытки отыскать концы закончились провалом. О Максе, молодом любовнике ныне почившего Петра Рябцева, было еще меньше информации, чем об Александре. На все запросы Бориса поисковик выдавал рандомных мужчин. О нем не было ни слова даже на сайтах корпорации, которую тот унаследовал. Ни фотографий, ни контактов, ни страниц в социальных сетях. Точнее аккаунты возможно и были, но найти человека среди миллионов, не зная ни лица, ни фамилии, ни возраста было просто не реально.

Даже прозорливый Иван Анисимович не мог сказать ничего толкового, кроме как, вроде бы его нынешнего парня зовут Артем, что не несло совершенно никакой информации. И это при том, что по слухам, Петр любовника не прятал. Не скрывал, но никто ничего про него не знает. Но ведь так не может быть. Кто-то же оформлял наследство, корпорация ведь не старый отцовский гараж. Наверняка у Максима были какие-то друзья, родственники. Чем-то ведь он занимался. Невозможно поверить в то, что Рябцев отдал все свое состояние тупице и лентяю без образования. Тем более, Саша с ним в хороших отношениях, а она не станет водиться с отбросами.

— Ксения, — Борис бросил взгляд на бейдж, — давайте так, сейчас обсудим макет, и часть городов. А когда у меня появится более точная информация, закончим с картой.

— Хорошо-хорошо, — подхватила измученная Ксения. — Я сейчас приглашу нашу художницу.

С художницей разговор получился коротким, но очень продуктивным. Стандартный баннер бледно-розового цвета с названием ателье, кратким сообщением о предстоящем показе и с фотографией Саши. Можно было бы, конечно использовать вензеля и делать рекламу в любимых Александрой оттенках коричневого, но такие цвета будут сливаться с серой реальностью, а Борис хотел наоборот, привлечь как можно больше глаз. Это полезно и для ателье любимой, и для его отношений тоже. По крайней мере во второе хотелось верить всей душой.

Но все равно главной проблемой оставалось то, что Борис совершенно не знал, где сейчас Саша, и где искать информацию о Максиме. Расспрашивать в ателье не имело смысла, вряд ли там кто-то что-то знает, а если узнает, то Саша явно не обрадуется. Интернет ему однозначно не помощник, расспрашивать у знакомых — идея паршивая и сомнительная. Никто из знакомых, к кому Борис мог бы подойти с таким деликатным вопросом, о Рябцеве кроме общеизвестных фактов сказать не мог. А к тем, кто мог бы пролить свет на его личную жизнь, на кривой козе не подъехать.

По всей видимости Петр так рьяно охранял свои границы, что ни один любопытный нос журналиста не унюхал пряного запаха грандиозного скандала. Или кто-то хорошенько постарался вычистить глобальную сеть от малейших зацепок об этой парочке.

Приехав в офис, Борис получил отчет от секретаря о бронировании билетов в бизнес-классе на завтра, забрал папку документами у юриста, клятвенно пообещав посмотреть договора на днях. После чего заказал обед и закрылся у себя в кабинете. Ехать домой не имело смысла. Во-первых пустые вечера, в которых не было Саши, его угнетали, а во-вторых с утра все равно надо было успеть сделать кучу дел. Хорошо бы еще сумку собрать на пару дней, чтоб в одной одежде не ходить по Праге. Пересиливая лень Борис позвонил домработнице, попросил сложить два комплекта одежды и «всякое там мыльно-рыльное».

— Утром секретарь заедет, заберет, — сказал он ей и сбросил вызов.

О том, что стоило бы предупредить несчастную девушку, на которую последние пару недель Таларски бессовестно загружал работой, не входящей в ее должностные обязанности, он вспомнил только тогда, когда она робко постучала в дверь, чтобы предупредить об уходе.

— Да-да, конечно, иди. Только Нин, — Борис сел за стол и быстро написал свой адрес на клочке бумаги, — можешь утром съездить ко мне домой, забрать сумку?

Девушка взяла в руки листок, пробежала глазами по кривым строчкам.

— Это где?

— В центре. За медицинской академией.

— А-а-а! — обрадовалась Нина. — Это где «Степной Ветер» был?

— Что? — не понял Борис.

— Ну типография. Я там работала. Помните, я рассказывала?

Ни черта Таларски не помнил. Нину на работу принимал Руслан, Борис даже ее резюме не видел. Они и разговаривали за все время от силы часа два в совокупности.

— Не помню, — помотал головой он. — А чего ушла?

— Так закрылась же. Владелец от любовника наследство получил, замутил с нашим оператором, все быстро продали и укатили. Вы разве не слышали эту историю?

Борис пожал плечами, наградив ее долгим многозначительным взглядом. С чего бы ему слышать и запоминать какие-то местечковые скандальчики безымянных шарашек. Но Нина видимо захотела поделиться болью. Или просто не поняла его безмолвного намека. Она села свободный стул и принялась рассказывать ничем не примечательную биографию этой никчемной типографии. Про какого-то оператора Артема Мирецкого, любителя погреть постель уважаемым дядям, который после того, как некий Серов — по всей видимости владелец — получил наследство, переметнулся к нему. Про Серова, что долгие годы притворялся нормальным, а сам тоже с какой-то шишкой мутил, причем долгие годы.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — окончательно запутался в комке ничего не говорящих имен Борис.

— Да просто так, — встрепенулась Нина. — Вот смотрю на вас, вы все время работаете, а таким как Макс просто за красивые глаза достаются миллиарды.

— Нина, занимайтесь лучше своими делами.

Девушка густо покраснела, и лопоча раздражающий бред с извинениями, попятилась к выходу. Борис с укоризной смотрел, как за ней закрывается дверь, и думал, что в следующий раз сам будет выбирать себе секретаря. Не по упругой заднице, как это делает Руслан, а по наличию мозгов.

Это же надо до такого додуматься! Рассказывать ему, по сути чужому человеку, про своего начальника, с кем тот спал и по каким дням. Если эта Нина позволяет себе выворачивать грязное белье некоего Серов, то никто не может гарантировать, что после увольнения она не понесет так же сплетни про Бориса. Хотя сам Таларски определенно не был сторонником однополых отношений, и вообще обогащение через постель считал делом недостойным,

— Баб что ли мало? — пробормотал он, отправляя на пост сигнал о курьере с едой.

Право же, что творится в головах этих почтенных людей, оставляющих все своим любовникам. Что Сашин папаня, корпорацию Максу оставил. Что этот Серов наследство от какого-то деляги получил.

В этот момент в мозгу словно что-то щелкнуло. Борис явственно вспомнил историю пятилетней давности. Все местные газеты мусолили грязную историю какого-то мелкого бизнесмена и его любовника. Таларски не особо вникал, и подробности память не сохранила. Он лишь смутно припоминал, что это было как-то связано с большим наследством. Бывают ли такие совпадения, чтобы примерно в одно время, чтобы вот так. Вряд ли. Как обезумевший Таларски набрал номер Нины. Если это не совпадение, то глупые женские сплетни могут подсказать, где искать Максима. Найдет Макса — найдет Сашу.

Спустя пятнадцать минут Нина снова сидела у него в кабинете и охотно рассказывала все, что ей было известно. С каждым словом Борис все больше убеждался, что бывший владелец типографии Максим Анатольевич Серов это и есть тот самый Макс, дружок его Сашеньки. Совпадало и время, и имена.

— Ну а куда он уехал? — нетерпеливо спросил Таларски.

— Не знаю, то ли в Сочи, то ли в Краснодар…

— А точнее?

— Правда не знаю, — сказала Нина виновато. — Но могу вызвонить бывших коллег.

— Звони!

— Прямо сейчас?

— Да!

Борису было плевать на позднее время. Он игнорировал косые взгляды Нины, которая тыкала пальцем в телефон. Лишь на один ее вопрос, мол, а нельзя ли потом позвонить, Таларски грубо ответил:

— Нет. Он мне денег должен. Много денег.

Пока секретарь обзванивала телефонную книгу, Борис уже писал письмо менеджеру в рекламное агентство. Таларски и так-то не был очень тактичным человеком, а теперь и вовсе сошел с ума. Словно до завтра реклама эта подождать не могла.

— Готово! — обрадованно оповестила Нина. — Он точно либо в Анапе, либо в Сочи.

— А точнее?

— Точнее не могу.

Борис дописал письмо менеджеру и недобро посмотрел на Нину.

— Если разболтаешь…