Уилл

27

Вторник, 8 сентября

Уилл

Как только мы возвращаемся домой, она бежит за мной вверх по лестнице, заставляя меня выпустить из рук большую коробку, которую я несу. Она бросает свою сумку на лестницу рядом с ней, а я пытаюсь добраться до ванной, прежде чем она поймает меня. Запыхавшись, я заставляю ее перестать смеяться, стягивая с нее платье через голову.

— Что ты делаешь? — хихикает она.

— Я только что закончил работать, и я отвратительно грязный, — говорю я ей. — Мне нужно в душ, и ты идешь вместе со мной.

Она смеется, снимая обувь и выбираясь из нижнего белья, пока я настраиваю воду. Когда я возвращаюсь, она уже совершенно голая, и я жадно впитываю ее образ. Боже, как я хочу прикоснуться к ней! — Уверена, что они не вернутся?

— Уверена. Вся эта ночь наша.

— Ты чертовски прекрасна. — Я быстро раздеваюсь и засовываю ее под душ.

Пятнадцать минут спустя, мы наконец-то заканчиваем целоваться и трогать друг друга и, спешно оборачивая друг друга в полотенца, направляемся в спальню. Я бросаю ее сумку, которую поднял с лестницы, на стол рядом с коробкой, и возвращаюсь, чтобы запереть за нами дверь, потому что, да… моя психика навеки травмирована.

— Паранойя, малыш?

— Как всегда.

— Хочешь, я помогу тебе расслабиться?

— Мммм, что ты задумала? — я приближаюсь к ней, сосредоточившись на ее сладких губках и вытягиваясь, чтобы поцеловать ее.

— Помоги мне открыть коробку, и я покажу тебе. — Она отворачивается от меня, прежде чем я смогу приблизиться к ее губам, берет коробку и садится на кровать.

Я сижу с ней на кровати и наблюдаю, как она медленно стягивает упаковку с коробки. Она делает это нарочно, продлевая мои мучения.

Она срывает небольшой кусок бумаги с коробки, сминает его и бросает на пол рядом со мной.

Я игнорирую это, немного гордясь собой, и смотрю на ее содержимое. Почему-то мне казалось, что все это будет вульгарным, но Мэгс делает покупки в лучших местах. Единственная игрушка, с которой у меня был опыт — вибратор моей прежней подружки, который пришел в пластиковой упаковке с фотографией грудастой порнозвезды на ней. Эти штуки упакованы лучше.

— Ну? — тихо говорит она, заставляя меня понять, что я до сих пор пялюсь в коробку.

— Это не то, чего я ожидал, — говорю я ей искренне. — Это больше похоже на коробку, полную продукции Apple.

Она усмехается и гладит меня по лицу.

— Только лучшее для моего хорошего мальчика.

Моя грудь сжимается. Если она видит, что я таю, то не обращает на это внимание.

— Тогда давай посмотрим, — говорит она, возвращаясь к командному тону.

Я беру самую большую коробку и снимаю с нее упаковку. Поднимая крышку, я задыхаюсь от вида набора манжет. Их четыре, по две для моих запястий и лодыжек. Золотые пряжки и кольца резко контрастируют с коричневой кожей. Также в коробке есть всякие ремни и двухсторонние триггерные крюки. Я беру один из них, мгновенно чувствуя возбуждение от запаха кожи и звона металла. Внезапно я вспоминаю, что за мной следят, и виновато отвожу взгляд.

— Прости, — говорю я, осознавая, что забылся. — Хочешь посмотреть?

Она улыбается.

— Мне было достаточно выражения твоего лица. Тебе нравится?

— Очень, — показываю я ей. — Спасибо тебе. — Я чувствую себя неловко, благодаря ее за подобное. Это заставляет меня говорить сдержанно. Она купила их для нас, а не для меня, но она выбрала очень красивые, и я хотел, чтобы она знала, что я это ценю.

— Подумала, что они пригодятся. Буду рада увидеть их на тебе.

О Боже, я тоже. Я возвращаю манжету в коробку, замечая четыре маленьких замочка и набор крошечных ключей. Теперь она не сможет связать меня за какие-нибудь пять минут, и мысль о часах игр с этими вещами заставляет меня рассеянно прижать руку к своей промежности, чтобы снять напряжение. Я закрываю крышку и отставляю коробку в сторону, прежде чем замечтаться еще сильнее. По одному за раз я распаковываю флоггер, пару зажимов для сосков и кляп с блестящим красным шаром. Держа его в руке, я невольно открываю рот, представляя, каково это, держать его во рту.

— Верните его в коробку, мистер. Я хочу быть первой, кто заткнет твой рот, — игриво предупреждает она.

Я смотрю на нее. Она улыбается.

— Ты будешь выглядеть так прекрасно, — мурлычет она, и я вижу, что это действует на нее так же сильно, как и на меня.

Она встает и забирает у меня коробку, опуская ее на пол возле кровати. Мэгс снимает с себя полотенце, и начинает промакивать им волосы, чтобы высушить. Я наслаждаюсь ее видом. Ее татуировка все еще заставляет меня задерживать дыхание.

Она бросает свое полотенце в глубь моего рабочего кресла и поворачивается ко мне лицом, подзывая. Пальцем она тянет за полотенце, обернутое вокруг моей талии, и позволяет ему упасть на пол.

— Спенсер все еще твое стоп-слово, — сообщает она мне, не пытаясь скрыть свое веселье.

Я закатываю глаза, но все равно киваю. Не то чтобы я мог забыть об этом.

— На кровать, — дает распоряжение она.

Послушно лезу на кровать и ложусь по центру в ожидании.

Мэгс берет наручные манжеты и несколько ремней из коробки и поднимается на кровать. Я смотрю, как она оборачивает их вокруг моих запястий, готовый уплыть прежде, чем она прикрепит их ремнями к моей кровати.

— Хочу кровать с балдахином, — совершенно неожиданно говорит она, пытаясь найти лучший способ, чтобы привязать меня.

— Могу сделать ее для тебя, — говорю я, чтобы она могла вырвать меня из моих мыслей о всяких извращениях в этой кровати, которые я сейчас представляю.

— Ты умеешь?

— Ну, эту же кровать я сделал.

На секунду она садится обратно и смотрит на изголовье, потом на меня.

— Ты сделал?

— Да.

— Вау, это прекрасно, — она наклоняется и целует меня. — Ты так талантлив.

Я улыбаюсь. — Если хочешь, я мог бы сделать ее со специальными секретными местами, чтобы ты могла связывать меня.

— О, мой Бог, я хочу! — взволнованно хлопает в ладоши она.

— Я сделаю тебе кровать, Богиня, — обещаю я.

Она гладит меня по лицу.

— Ты хороший мальчик, — мурлычет она, возвращаясь к моему второму запястью.

Как только мои руки надежно зафиксированы на столбиках кровати, она достает манжеты и повторяет те же действия с ногами, оставляя меня с растянутыми в разные стороны ногами и руками. Единственная часть меня, которая остается несвязанной, это мой нетерпеливый член, который стоит по стойке смирно.

Затем она достает новую повязку и кладет ее на тумбочку рядом с кроватью. Она вынимает зажимы для сосков из коробки и кладет их рядом с повязкой для глаз. Она с улыбкой смотрит на кляп, прежде чем положить его на тумбочку. Затем, берет свою сумку и вытаскивает из нее нечто огромное — что это я не совсем понимаю — и кладет его на кровать между моих ног.

— Что это? — спрашиваю я.

— Увидишь, — улыбается она, и я дрожу от предвкушения.

— Ты собираешься меня трахнуть? — спрашиваю я.

Она откидывает голову и смеется:

— Ты еще не готов, малыш.

А потом она продолжает свою подготовку. И я до сих пор остаюсь в неведении, что, видимо, и было ее желанием.

Наконец, она бросает флакон с лубрикантом на одеяло рядом со мной и заползает ко мне на кровать.

Это самое уязвимое положение, в котором я когда-либо был, и я никогда не был так открыт для нее. Готовый ко всему. И мое сердце колотится, как бешеное.

Она тянется к повязке для глаз и скользит ею под моей головой, и немедленно мой пульс начинает грохотать у меня в ушах. То, что у меня нет возможности видеть, заводит меня еще сильнее из-за всех этих штучек, лежащих сейчас на тумбочке. Правильные манжеты удерживают меня, прижимая к кровати, скрипя при малейшем движении. Кожаная повязка для глаз с меховой подкладкой ощущается прекрасно и абсолютно непроницаема, в отличие от шарфов, которые мы использовали до этого. Остальные игрушки остались лежать на тумбочке как угроза. Или обещание? И давайте не будем забывать о смазке и о каком-то загадочном объекте. Я сейчас действительно на грани. Поэтому, когда она касается моего бедра, я так сильно вздрагиваю, что издаю болезненный стон.

— Черт, ты в порядке? — спрашивает она.

— Да, все хорошо, — вздыхаю я, пытаясь отдышаться.

— Хочешь, чтобы я тебя развязала?

— Нет! — я снова вздрагиваю.

Она снимает повязку и зависает надо мной, рассматривая мое лицо.

— В самом деле? Потому что кажется, что у тебя паническая атака. Вдыхай через нос и выдыхай через рот. — Она показывает, как, и я слышу ее равномерное дыхание, пытаясь воспроизвести его.

— Я бы не назвал это паникой, — говорю я ей, выдыхая каждое слово, чувствуя как беру ситуацию под контроль. — Это намного приятнее. Это почти оргазм. Это практически панический оргазм. — Я смеюсь над тем, как смешно это звучит.

— Паниоргазм, — смеясь, восклицает она, и этот звук помогает мне вздохнуть с облегчением.

— Да!

— Хочешь, чтобы я остановилась? — Спрашивает она, становясь серьезной на мгновение.

— Ты еще даже не начала, — возражаю я.

— Знаю, но посмотри на себя!

— Все будет хорошо, продолжай.

— Ладно, но ты остановишь меня, если будет нужно.

— Хорошо.

Она подходит, чтобы снова надеть мне повязку на глаза.

— Мэгс, — останавливаю ее я.

— Да, — она снова выглядит обеспокоенной.

Я глубоко вздыхаю:

— Я люблю тебя.

Она смотрит на меня, и я не могу понять, о чем она думает.

Беспокойство, не связанное с нашими играми, поражает меня. Зачем я это сказал? Паникуя, я стараюсь все уладить.

— Мне жаль. Наверное, я не должен был говорить это в первый раз, когда я в таком состоянии, — я тяну за манжеты на запястьях. — Это не подходящее время, но мне нужно, чтобы ты знала об этом. Я чувствую это с тех пор, как ты вернулась, все сильнее и сильнее с каждым днем. Я просто смотрел на тебя, и не знал, как это сказать. Я знаю, что чувствую это, чувствую очень глубоко. Ты можешь заставить меня замолчать, это полностью в твоей власти. Наверное, еще слишком рано, и тебе не обязательно чувствовать то же самое, но я всегда любил тебя, и я просто хотел, чтобы ты знала.

Она молча садится верхом на мою грудь и кладет палец под мой подбородок, не позволяя мне смотреть никуда, кроме ее глаз. Темные волосы падают ей на лицо, и мне жаль, что я не могу дотянуться, чтобы заправить непослушную прядь ей за ухо. Она, похоже, не замечает этого, поскольку продолжает просто смотреть. Секунды идут, и страх растет. Затем она вздыхает, чтобы начать говорить.

— Ты единственный человек, которого я когда-либо любила. Меня почти убило то, что ты ушел, и я пообещала себе, что не позволю себе почувствовать это снова. А потом, как только я увидела тебя в том пабе, я поняла, что весь тщательно спланированный план по защите моих чувств катиться к чертям. Потому что я все еще люблю тебя. — Она останавливается и смотрит на меня.

Я с усилием сглатываю.

— И боюсь, что всегда буду.

— Не нужно бояться, — отвечаю я ей. Так хочу обнять ее, но понимаю, что разговор со мной, обнаженным телом и душой, — это то, что ей нужно, чтобы справиться с этим моментом. У нее есть свои причуды, у меня свои. Контролировать — это то, в чем нуждается она. Может быть, это я сделал с ней. Может быть, ей необходимо контролировать то, что происходит с ее сердцем, контролируя человека, которому оно принадлежит. Я не знаю, но я с радостью позволю ей все это, если она в этом нуждается.