Уилл

11

Суббота, 29 августа

Мэгс

Завтрак забыт, я медленно скольжу рукой вдоль его длины, сжимая ее, и наблюдаю за тем, как он смотрит на это. Он в отчаянии, но я не уверена, что ему нужна моя помощь. Каждый мужчина, с которым я когда-либо была, хотел только одного в сексе. Кончить. Вот и все. Секс без этого — что-то незавершенное. Таковы правила, я их понимаю. Я всегда жила с ними. Это основа.

Но все это ново для меня. Я изучала доминирование в теории, но на самом деле я не знаю, что мне делать. Он говорит, что я снова могу оставить его в подвешенном состоянии, и с ним все будет в порядке. Что я должна с этим делать? Секс внезапно превратился в интеллектуальную игру. Он не начинается и не заканчивается одной встречей, чтобы затем ждать следующего раза. Теперь мы постоянно работаем над этим. Моменты, за которые я чувствую себя ответственной. Не уверена, что я была готова к этому, но все равно, теперь я главная.

Он так хорошо держался прошлой ночью, поэтому я должна его поощрить. Все просто, ведь так?

Нет, не так.

Видишь, я не знаю, какая ему сейчас нужна награда. Доставить ему удовольствие? Или дать ему еще один шанс произвести на меня впечатление? Как я должна понять, не спросив его и не разрушив момент? Моя голова идет кругом, мыслями я возвращаюсь к нему. Он тонет в наслаждении, моя рука лениво гладит его, пока одна моя мысль сменяет другую. Он понятия не имеет, что происходит в моей голове. Он просто подчинился.

Мне.

— Боже, ты прекрасен, — шепчу я.

Эти слова сами срываются с языка. Я не собиралась их произносить, но его нуждающийся стон подсказывает мне, что мне нужно делать. Тогда я понимаю. Это действительно радует меня больше, чем кульминация. Он угодил мне — это и есть поощрение. Не только в романах, где легко написать что-то подобное и пресечь недоверие. Но здесь, где все реально, этот живой, дышащий, охрененно восхитительный мужчина хочет порадовать меня больше, чем собственного освобождения.

И теперь я должна подавить стон. Я хочу его так сильно.

Я позволяю ему выскользнуть из моей руки. Мне нравится, что его член стоит сам по себе. Он твердый, как камень, и весь только для меня. Я встаю с кровати и снимаю топ и бюстгальтер. Он пристально наблюдает за мной, и я чувствую себя отлично из-за того, что смогла привлечь его внимание. Я стараюсь притворяться безразличной ради доминирующей атмосферы, но не чувствую, что это правильно. Я действительно не думаю, что это мое. Мне нравятся всякие штучки из БДСМ, но сейчас я нахожусь не в своих книгах и от того, что этот удивительный мужчина привязан к кровати из-за желания угодить мне, я не стану унижать его еще сильнее. Я бы предпочла, чтобы он увидел, как искренне я упиваюсь его взглядом, чем надеялся, что я отнесусь к нему с пренебрежением.

Я перевожу взгляд на него и жадно рассматриваю. Я хочу, чтобы он почувствовал, как сильно я хочу его. Он ерзает под моим взглядом. Я вижу, что он чувствует мой голод, он нервничает. Хорошо. Я хочу, чтобы он чувствовал себя желанным, а не удобным.

Медленно, я стягиваю свои джинсы вниз по ногам и отталкиваю их в сторону. Двигаясь к кровати, мои глаза продолжают исследовать каждый его дюйм, его идеальное тело привязано для моего удовольствия. Я проскальзываю пальцами под тонкое кружево трусиков, которые я надела специально, чтобы привлечь его внимание, а затем избавляюсь и от них. Я опираюсь коленом на матрас рядом с ним и перебрасываю другую ногу через него, мое колено приземляется посреди остатков завтрака. Никакого ущерба для простыней, но я вижу, что он напрягся.

— Ты не хочешь убрать эту дрянь? — нервно спрашивает он.

Я смеюсь. Я знаю, что он не обеспокоен по-настоящему, есть что-то на моем пути или нет. Но я намеренно давлю на него.

— Нет, все в порядке, мне ничего не мешает.

— Ты уверена? — он почти умоляет.

— Может, нужно было завязать тебе глаза, тогда бы ты не пытался всем управлять?

Он смотрит на меня и видит, что это меня забавляет.

— Прости. — Он улыбается.

— Хорошо, теперь расслабься.

Он кивает.

Я еще не устроилась на нем и все еще стою на коленях. Я держу его в руке и крепко сжимаю, слегка поглаживая. Я такая мокрая только от одного его вида и хочу, чтобы он узнал об этом. Это может быть его наградой за последнюю ночь. Он порадовал меня, и я хочу, чтобы он почувствовал мою благодарность.

Начинаю направлять его головку, и он напрягается.

Он прочищает горло.

— Презервативы в комоде.

Я поднимаю брови.

Он сглатывает.

— Кто сказал, что ты окажешься внутри?

Он останавливается.

— Извини, я…

— Мне что, заткнуть тебе рот?

Я чувствую, как он твердеет прямо в моей руке. Этого достаточно, чтобы я поняла, что идея пришлась по вкусу, и он опять стонет. Я не могу скрыть улыбку.

— Я хочу узнать обо всех твоих фантазиях, Уилл, — говорю я ему, даже не задумавшись. — Я хочу знать все.

— Ты уверена? — задыхаясь, спрашивает он.

— Да. Я хочу знать, чтобы мы могли воплотить их в жизнь вместе.

Он тянет запястья на себя.

— Пока все, что мы делали, было хорошо.

Я с вызовом наклоняю свою голову.

— Просто хорошо?

Его щеки краснеют.

— Прекрасно.

— Очевидно, нет, — я качаю головой, наклоняюсь над кроватью и дотягиваюсь до нижнего белья.

— Нет, нет, я не имел в виду… — Он замолкает, когда я заталкиваю свои свернутые в клубок трусики ему в рот. Он просто смотрит на меня, его грудь поднимается и быстро опадает. Его член пульсирует в моей руке.

Я улыбаюсь.

— Лучше?

Он медленно кивает, его взгляд прикован ко мне. Его дыхание — единственный звук в этом доме. Не могу поверить, что мы зашли так далеко. Вчера я размышляла, сможем ли мы когда-нибудь снова стать не просто друзьями, а теперь мы раздвигаем все возможные границы.

Теперь, когда его навязчивые разговоры, наконец, прерваны, я опускаюсь на него, ненадолго направляя его в мои складочки. Но достаточно долго для того, чтобы его глаза широко распахнулись, а его тело напряглось, когда его чувствительная головка прошла между моих губ и стала скользкой от моего возбуждения. Но я не позволяю ему попасть внутрь. Его головка проскальзывает между моими губами, а затем я убираю руку и скольжу киской вдоль его члена. Он вздыхает, и начинает расслабляться.

Вес моего тела прижимает его член к животу, и я покачиваю бедрами, скользя вверх и вниз по его длине, потирая клитор его твердостью. Он только мой, для моего удовольствия, мечтающий отдать себя мне. Я стону, когда начинаю понимать, что я не могу проиграть. Я получу свое удовольствие, а он получит свое.

Я кладу руки ему на грудь и начинаю принимать его.

Я хочу сказать ему что-нибудь непристойное, но звуки скольжения киски по его члену как будто гипнотизируют меня, поэтому я теряюсь в них и ощущаю только его твердость подо мной.

Мои ногти впиваются в мышцы на его груди, пока он извивается, а его бедра приподнимаются вверх, неуловимо, но с постоянным ритмом. Я чувствую дрожь от его подавленного желания противостоять мне. Я удерживаю его там, сражающегося с самим собой, пока использую его идеальное тело, чтобы кончить. Это то, чего он хочет, и я дам ему это.

Его приглушенные стоны становятся хриплыми и быстрыми между затрудненными вдохами, он близок, но я знаю, что он будет пытаться сдерживаться. Мои собственные стоны свободны и чисты, я приближаюсь. Я сильнее впиваюсь пальцами в его грудь, пока двигаюсь на нем, и приближаюсь к краю, чувствуя, что он становится тверже, а затем ощущаю однозначный пульс его освобождения между нами. Он с хрипом стонет в мое нижнее белье, и я продолжаю раскачиваться, двигаясь уже ради собственного удовольствия и игнорируя его.

Сквозь свое прерывистое дыхание я слышу его хрипы, переходящие в полные мольбы стоны, ведь я не перестаю раскачиваться, сквозь меня все еще проходят волны удовольствия, и я планирую прокатиться на каждой из них. Но это слишком для него, слишком чувственно.

Жаль. У него не было разрешения. Хорошо, что он с кляпом во рту и не может возражать. Напряжение в его теле обеспечивает идеальное давление на меня, и я содрогаюсь, когда последние волны проходят через меня.

— Да! — я издаю долгий стон.

Он хнычет и извивается, натянув шарфы на запястьях. Когда я медленно останавливаюсь, он все еще стонет сквозь рваные вдохи.

Я задерживаю дыхание, и, наконец, смотрю ему в глаза. Я вижу там страх, потом надежду, и по мере того как он исследует мое лицо, наконец, нечто похожее на обожание, тогда я, в конце концов, улыбаюсь.

Я сажусь и черчу линии пальцами вдоль его пресса. Его живот подрагивает от моих прикосновений, и я, шутливо ругаясь, качаю головой.

— Я дала тебе разрешение на это?

Он качает головой.

— Плохой мальчик. Хм, теперь мне придется придумать соответствующее наказание. — Я улыбаюсь.

Он закрывает глаза и сглатывает.

Итак, вот и еще одно вознаграждение: шанс снова произвести на меня впечатление.

Одно наказание причитается за оргазм без разрешения.

Но все же… Я хочу его и отблагодарить. Я ведь ничего не запрещала, и он доставил мне удовольствие. Разве он мог не порадовать меня? Связанный, с кляпом во рту и кончающий. Я тоже получила свое.

Я наклоняюсь к его уху.

— Я прощу тебя сегодня, потому что ты был хорошей маленькой игрушкой, хоть ты и не смог контролировать себя.

Он стонет.

Мне нравится, как легко он становится воском в моих руках, безусловно, к этому можно привыкнуть. Я поднимаюсь и развязываю его руки, поглаживая следы на запястьях, пока он не вытаскивает их и бесцеремонно не обнимает меня, притягивая к себе. Прижавшись к нему, я дотягиваюсь и разматываю шарф, чтобы освободить вторую руку.

Одним быстрым движением, он вытаскивает мои трусики изо рта и соединяет наши губы, запутавшись пальцами в моих волосах, крепко прижимая меня к себе.

Я совсем не против, мне приятно знать, что то, что мы только что сделали, было ему необходимо.

Его язык не может сказать мне «спасибо» словами.

Когда он освобождает меня, мы оба тяжело дышим.

Его улыбка говорит «спасибо».

Моя говорит «в любое время».

Слова не нужны.

Я слезаю с него, мы оба липкие и потные. Я смотрю на рассыпанный завтрак. На самом деле мы ничего не испачкали, может быть, несколько крошек и немного сахара.

— Пойдем, — говорю я ему. — Давай примем душ, затем уберем этот бардак и сменим простыни.

Он стонет от желания.

— Ты пытаешься снова меня соблазнить?

Я смеюсь.

— Спокойно, малыш.

***

— Ну и как у вас двоих дела? — спрашивает Джаз.

Уилл застенчиво улыбается мне.

— Я принесла Уиллу завтрак в постель. — Отвечаю я, наблюдая за реакцией на его лице.

— Ахх. Это так мило.

Он не был готов к тому, чтобы рассказывать о нас людям, это видно по тому, что он сел на противоположной стороне стола. Но он доволен. Я вижу это по его глазам. Я улыбаюсь в ответ с многозначительным взглядом. Он краснеет, и я хочу перелезть через стол и показать ему, как это чертовски очаровательно.

Спенсер смеется в свою кружку с пивом.

— Да, и тогда ты, вероятно, получила пятичасовую лекцию о еде в постели от Принцессы, которая может обнаружить песчинку в гребаной миле постельного белья. — Он удивленно качает головой. — Поверьте тому, кто делил с ним комнату в течение года в непосредственной близости от пляжа. Уилл не питается пищей, простейшими организмами, животными, минералами или овощами, или какой-либо другой структурой в спальне.