Уилл

7

Вторник, 25 августа

Мэгс

— Все в порядке, Мэгс?

Я подпрыгиваю от неожиданности и вижу Джаз, стоящую в дверях.

— Ты рано.

— Радости ресторанного бизнеса. Рано начинаем, рано заканчиваем. Я все привыкаю к мысли, что мне больше не надо бояться опоздать на работу. Ты выглядишь грустной, что-то случилось?

— Я в порядке.

Она хмурится, приближаясь ко мне.

— Вряд ли. Уилл по-прежнему ведет себя как мудак?

Я просто вздыхаю. Честно говоря, я не знаю, это Уилл ведет себя как мудак или я.

— Прости, я облажалась, — Она садится рядом со мной и берет меня за руку. — Ты нуждаешься во мне, а меня нет рядом.

— Нет-нет, ты не облажалась, я в порядке, честно. Я ездила к нему вчера и получила то, что хотела. Это был хороший день.

— Вовсе нет. Между работой и свиданиями со Спенсером, я не замечала ничего вокруг. — Она выглядит расстроенной. — Я даже не спала прошлой ночью, чтобы посмотреть, как ты после своего визита к Уиллу. Все, что я знаю, — ты спала, когда я уходила утром. Я ужасный друг. Вы все еще не разговариваете?

— Джаз, ты занята, и ведь это я заставила тебя этим заниматься. Я в порядке. И дело точно не в том, что мы не разговариваем. Просто я сказала ему, что мне нужно подумать.

— О чем?

— Честно, все отлично. Тут не о чем говорить.

Джаз встает.

— Итак, это явно чрезвычайная ситуация. Чай или маргарита?

Я хихикаю.

— Не искушай меня. Я весь день смотрю на эту текилу, но у меня много работы.

— Хорошо, тогда я пойду за чайником. Ты будешь? — Она резко поворачивается и направляется к кухне, останавливаясь на полпути и поворачиваясь ко мне. — Ну, идем же! — говорит она с нетерпением и ждет, пока я со стоном встаю, следую за ней и сажусь на табурет.

— Итак? — требует она.

Боже, может быть мне все-таки следовало выбрать текилу?!

— Итак, я была раздражена…

— Раздражена? Ты это так теперь называешь?

— Ага, ладно. — Я краснею. — Я была очень зла, но думаю, что имела полное на это право. От него веет то жаром, то холодом.

— Поэтому ты пошла туда раздраженная и устроила разнос его заднице?

— Таков был план. Только… я была в растерянности, когда увидела его.

Джаз корчит рожицу.

— Э-э-э, он что, дрочил?

— Нет. Он свернулся калачиком в кресле, глубоко погруженный в книгу. Кстати, знаешь ли ты, что твой парень стащил твою копию «Слепой Веры» и отдал ее Уиллу?

— Что? — вздыхает она, зажимая ладонью рот. — Я его прикончу, — решительно говорит Джаз.

Я киваю.

— Да-да.

— О, Боже мой, Мэгс, мне очень жаль, он умрет, я обещаю. — Она качает головой.

— Станет только хуже.

— Как?

— Именно эта книга из всех… — Я сглатываю. Я никогда не говорила ей об этом, как будто я никогда не говорила ей об Уилле. Она стала моей новой жизнью вдали от этой боли, поэтому я не портила ее, я просто пошла дальше.

— Почему имеет значение, какая именно книга?

— Потому что «Слепая Вера» об Уилле.

Она таращит на меня глаза.

— Неееет!

— Да.

— Нет!

— Это не перестанет быть правдой, если ты продолжишь говорить «нет».

— Ох, черт возьми! Так ты…? Я имею ввиду, все это было у вас с Уиллом, ну ты понимаешь… это все?

Я хихикаю.

— Боже, нет, Уилл был мистером Милый-и-Невинный. — «Был», думаю я про себя. Неужели он правда настолько изменился?

— Ну и как тогда «Слепая Вера» может быть о нем?

— Эта история немного основана на нашей, до того, как мы расстались. Я придумала остальное, все второстепенные аспекты — все это вымысел.

Она поднимает брови и присвистывает:

— Это выдуманная история, которую ты написала о реальном человеке.

— Я знаю. Я никогда не думала, что он это увидит. Мы потеряли связь, я переехала. Именно по этой чертовой причине я использую псевдоним.

Она заметно съеживается, когда снова осознает свою вину.

— Еще раз прости! Он много прочитал?

— Мне показалось, что чуть больше половины.

— Вот черт!

Я закрываю лицо руками, потому что, если я буду слишком много думать о том, что он успел прочитать, я сгорю от стыда. Я не знаю, смогу ли я встретиться с ним снова, даже если книга ему понравится.

— Может быть, он не читал ее по-настоящему, может он искал только горячие сцены?

— Неа, он читал все.

— О нет! Как он это воспринял?

— Оооох, — все, что я могу сказать, когда вспоминаю, как он держит роман. Я прячу лицо в ладони. Я все еще не могу поверить, что он сделал это.

Она рывком открывает холодильник и вытаскивает молоко, сердито хлопнув упаковкой по столу.

— Честно, Мэгс, мне так жаль. Он будет строго наказан.

— В этом нет необходимости. Возможно, это сработало мне на пользу, тебе не обязательно говорить все Спенсеру. Его эго и так чересчур раздуто.

— Правда? — она выглядит удивленной.

— Не знаю, может быть, — меня передергивает.

— Что это значит?

— Ну, это возможно. Еще слишком рано говорить об этом.

— Ты говоришь загадками, — отвечает она, наливая молоко в две дымящиеся чашки.

— Уилл сразу понял, что эта книга о нас. Я, конечно, отрицала это, но он прочитал достаточно. И теперь он думает, что все эти годы я фантазировала о том, чтобы доминировать над ним.

— А ты этого хочешь?

— Нет!

— Да ну? — она выглядит совершенно не убежденной.

— Возможно, я немного включила фантазию, но это всего лишь история! Я не мечтала о том, что могло бы быть с нами. Я двигалась дальше. Ясно, что он этого не видит, но это правда.

— Мэгс, с тех пор у тебя не было ничего более существенного, чем секс на одну ночь. Я бы назвала это полным провалом.

— Думаешь, что можешь объективно судить?

Игнорируя мое смущение, она вручает мне мой чай и садится рядом со мной.

— Так что он сказал?

— Ничего, — я делаю глоток. — Он упал на колени.

Джаз давится своим чаем.

— Он что? — хрипит она.

Я стучу ладонью по ее спине.

— Он упал на колени.

— Что, как в книге?

— Ага, встал на колени, опустил глаза в пол и не смотрел на меня, что бы я ни говорила.

— Черт возьми, и что ты сделала? Я бы умерла!

— Я… Боже, подожди, итак слишком много информации.

— Ты что? Давай, Мэгс, ты не можешь остановиться сейчас! Я рассказываю тебе обо всем.

Я закрываю глаза.

— Хорошо, но ты не расскажешь Спенсеру! Он замучает Уилла.

— Я не хотела, ты же знаешь.

Я киваю.

— Итак?

— Итак, я… — я съеживаюсь, но беру себя в руки. — Я потянула его за волосы и приказала ему взглянуть на меня.

— Боже мой, — визжит Джаз. — Он это сделал? — Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и вся переполненная возбуждением.

Я киваю, и застенчивая улыбка, расплывается на моих губах.

— Вот дерьмо. Дальше что? Ты заставила его лизать свои туфли?

— Нет!

— Что было дальше? Держу пари, что-то хорошее.

Я качаю головой.

— Все было гораздо сложнее, Джаз. Он ведь отверг меня! Я разозлилась, он был совершенно разбит. Я ушла. Мне нужно время подумать.

— Боже, Мэгс, ты просто оставила его стоять на коленях?

— Нет, мы немного поговорили.

— Черт!

— Что?

— Если бы ты оставила его стоять на коленях, это было бы горячо.

— О, Господи! Ты этим наслаждаешься!

— Немного. — Она смеется. — Что дальше?

— Это все. Я ушла. Больше ничего.

— Значит, ты ушла вчера вечером и сегодня с ним не говорила?

— Я сказала, что мне нужно подумать. Он не пытался поговорить со мной. Либо он уважает это, либо мы на этом закончим.

— Я очень сомневаюсь, что он закончил с тобой Мэгс. Судя по тому, что я слышала, он, черт возьми, в восторге от этой идеи. Вероятно, он боится ошибиться. Бедный мальчик.

— Бедный мальчик? Почему ты сочувствуешь ему? Это я здесь страдаю.

— И что собираешься делать?

Я ставлю свою чашку на кухонный стол и пристально смотрю на нее.

— Я правда не знаю.

— Тогда что у тебя с лицом?

— А что с лицом?

— У тебя было такое печальное лицо, когда я вернулась домой.

— Оно не печальное, просто… — Я замолкаю. Я почти не чувствую желания рассказывать это.

— Давай, ты же знаешь, что можешь рассказать мне все.

Я вздыхаю.

— Дело в том, что до этого он отдалился, отверг меня. Он сделал мне больно, Джаз. А теперь, он хочет начать все сначала.

— Это же хорошо, правда?

— Надеюсь.

— Но?

— Но что, если он просто под впечатлением от того, что я пишу женские эротические романы?

— Мэгс, а кто не был бы взволнован тем, что ты пишешь женскую эротику?

Я тупо смотрю на нее.

— Я серьезно. Я не смогу справится с этим, если он снова передумает.

— Дай ему шанс. Он кажется хорошим парнем, и из того, что мне рассказал Спенсер, тебе не о чем беспокоиться.

Я прищуриваюсь.

— Хм, а что тебе сказал Спенсер?

— Только то, что он действительно любит тебя и что иногда он, я цитирую, «чокнутый придурок», — смеется она

— Это все?

— Мэгс, мы пока еще не достигли в наших отношениях этой стадии длинных уютных ночных разговоров у камина. У нас еще даже не было настоящего свидания.

Я не могу не усмехнуться, это правда. Для всего, через что они прошли, они по-настоящему были вместе всего несколько дней.

Джаз кладет свою руку на мою и утешительно пожимает ее.

— Подумай, если тебе это нужно, но не думай слишком долго. Мне кажется, что это и ежу понятно. Он просто там, — она кивает на дверь, за которой мы слышим звуки их работы. — Кажется, он тебе очень нравится, и, черт возьми, у вас двоих действительно горячий секс.

Я убираю руку.

— Здесь только об этом и думают?

— Ты же знаешь, что так и будет, так что не надо говорить, что это неправда.

— Ну, это не самое главное. Я забочусь о себе. Я не смогу пережить это снова.

— Может быть, ты делаешь акцент не в том месте? Кто сказал, что это должно быть настолько серьезно, ммм? Может быть, стоит свести все к сексу. Ты молода, ты знаешь, как хорошо провести время, зачем все так усложнять? Ты сильно влюбилась в него, когда была практически ребенком. Теперь вы разные люди, вы выросли. Наслаждайтесь друг другом. Жизнь и заключается именно в этом.

Я рассеянно киваю. Не знаю, смогу ли я посмотреть на все под таким углом.

Мне нужно больше времени, чтобы все обдумать.