Бывший. Ворвусь в твою жизнь

Глава 48. Шуточки

— У вас же дочь, — говоря я.

— И? — Алексей меланхолично смотрит на дорогу.

— Вы бы не предупредили меня о том, что хотите пригласить мою маму на чашечку кофе, если бы намерения не были серьезными. На одну ночь.

— И?

Я смотрю на Адама, чтобы он подключился к такому непростому разговору, в котором я уже потерялась.

— Мила хочет узнать, твоя дочь не будет против, если ты вдруг решишь жениться, — спокойно отвечает тот.

— Жениться? — охаю я. — Притормози…

— Она взрослая девочка, — Алексей постукивает пальцами по баранке руля, — и она сама не раз спрашивала, а есть ли у меня женщина. Даже не спрашивала, а требовала, чтобы я… перестал быть мрачным одиноким сычем. Вы сычей видели? Я бы не сказал, что они мрачные. Они испуганные.

— Леш, — вздыхает Адам.

— Я серьезно.

Адам лезет в смартфон, и через несколько секунд показывает мне фотографии каких-то очень испуганных сов.

— Реально испуганные, — хмыкает Адам. — И недоуменные.

— Да, подождите вы со своими сычами, — отмахиваюсь от хохотнувшего Адама. — Почему вы развелись?

— Прошла любовь, — Алексей поглаживает щеку, — завяли помидоры. Только у моей жены.

Я молчу и терпеливо жду дальнейших подробностей, а Алексей не собирается ничего объяснять.

— Лёш, — вздыхает Адам.

— Она однажды за завтраком сказала, что несчастная в браке, — Алексей пожимает плечами. — Что живет не своей жизнью. С изменами вроде как все понятно, а когда твой близкий человек приходит и говорит, что хочет развода, потому что угасает в нем… это шокирует. У моей жены не было никаких обид, требований, обвинений. Она меня тогда даже за руку взяла… И заявила, что любит меня, как брата, а не как мужчину и что так жить нельзя.

К горлу подкатывает болючий ком. Почему такое происходит в жизни? Почему у людей не может быть все просто и хорошо?

— И я согласился, что нельзя, — хмурится, — будто у меня был выбор. Я и сам до этого разговора все понял.

— А дочка?

— Мы все втроем поплакали, — жует губы. — Ночь проговорили. И потом много говорили и опять плакали, — смеется, — да, я умею плакать.

— И правда, не было другого мужчины? — недоверчиво спрашиваю я.

— Нет, не было, — качает головой. — он появился, но только через три года.

Хороший мужик.

— И вам не обидно?

— У меня была мысль после развода спиться, как полагает мужику, которого разлюбили, — Алексей кидает беглый взгляд в зеркало заднего вида, — но у меня ведь дочь.

— И у вас с ней все хорошо?

— Надеюсь, что да.

— Надеетесь?

— Наверное, каждый родитель не может быть уверен в том, что он идеален, — тихо отвечает Алексей. — И нет, я не был просто воскресным папой, Мила. В моей квартире была и всегда будет комната для дочери. Да, она жила на две семьи, и я бы хотел, чтобы все было иначе, но по-другому бы у нас ничего не вышло.

— Мне грустно, — честно говорю я.

— А у вас что с отцом? — Алексей приглаживает волосы.

— А у нас в итоге ничего, — откидываюсь назад и смотрю в окно машины, которая пролетает мимо автозаправки. — И поплакала я не с ним. В который раз.

— Главное, что есть с кем поплакать, — тихо и серьезно отвечает Алексей. — Да, не с отцом, но папа для ребенка — это лишь один из важных пазлов, и если этот пазл не хочет быть в жизни, то и… к черту его, Мила. Не растеряйте другие пазлы и найдите новые. У нас у каждого в жизни есть пустые кусочки, но надо смотреть на картину в целом, а в целом картина может быть очень даже ничего.

— Вы же не обидите мою маму?

Конечно, я не в восторге от того, что Алексей решил “приударить” за моей мамой, но надувать щеки и топать ножками — глупо. Она — женщина, и имеет полное право на чашку кофе с мужчиной, если он ее заинтересовал. И даже на большее, чем кофе.

— Ох, боюсь, Мила, что твоя мама сама любого в силах обидеть, — одобрительно хмыкает Алексей.

— Это не ответ, — сердито отвечаю я.

— У меня нет цели обидеть твою маму. Сейчас я хочу узнать ее поближе.

— Если она будет плакать из-за вас на кухне в одиночестве, Алексей, — зло шепчу я, — то я вам голову оторву.

— Принято.

Может, ему сейчас голову оторвать, чтобы не позволить ему в перспективе стать причиной для ночных слез на кухне в одиночестве?

— Надо сказать, что я тоже люблю вечерами сидеть на кухне, — внезапно говорит Алексей.

— Видишь, — с легкой беззаботностью обращается ко мне Адам, — у них много общего.

— Если он обидит маму, — шепчу я, вглядываясь в его глаза, — ты его уволишь.

— Нет. Это не сработает. Он только и ждет своего увольнения, — Адам смеется. — давай так. Обидит мою будущую тещу, то…

Я прижимаю палец к его губам, вынуждая замолчать:

— Заткнись, — сипло отзываюсь я.

Врет бессовестным танком в своих шутках о будущей теще, и не понимает, что это нифига невесело. Это страшно. Так страшно, что у меня во рту пересыхает, а сердце прыгает аж к корню языка.

Адам недобро щурится, а затем смачно облизывает мой палец. Я взвизгиваю, отдернув руку, и вжимаюсь в угол:

— Какого черта ты творишь?!

— Давай так, — Адам поддается ко мне с жуткой улыбкой. — Если твоя мама согласится на свиданку с Алексеем, то и мы с тобой выпьем кофе.

— Это еще что за…

— И никто из нас не вмешивается, — зловещим шепотом перебивает меня Адам.

— А если не согласиться?

— Сделай свою ставку.

— Если не согласиться, то… — в панике у меня дрожат руки, — ты… ты дашь мне передышку.

— В плане?

— В плане того, — тоже поддаюсь к нему и цежу сквозь зубы, — что ты прекратишь шутить свои шуточки про будущую тещу.

— Идет, — сжимает ладонь в крепком рукопожатии. — После кофе, Мила, мои шуточки выйдут на новый уровень.