Столкнувшийся

Глава 31

Софи

Люди описывают разбитое сердце как мгновенное чувство, когда сердце разбивается на миллион непоправимых осколков, разлетающихся в разные стороны. Одни кусочки пропадают, другие вонзаются тебе в ногу, когда ты наводишь порядок. Разбитое сердце — это такой безжалостный ублюдок, который бьет тебя, когда ты уже упал.

Я думаю, что те люди, которые описывают разбитое сердце, — лжецы. Все до единого, кто говорит о сокрушительном опыте, как будто сердце можно починить с помощью суперклея и силы воли.

Я могу с уверенностью сказать, что разбитое сердце кажется тусклым и не полным, не оставляющим после себя ничего, кроме шелухи органа. Сломанный, искореженный груз внутри меня, сжимающийся и разжимающийся от слов, которыми Лиам делится в течение ночи. Его взгляды на мое тело, прикосновения его рук, то, как он воспламеняет меня от одной лишь ласки. Его действия вырезают части моего сердца ржавым зазубренным ножом.

Сердца не разбиваются, потому что это было бы слишком просто. Сердца выбрасываются из самолета и падают без парашюта.

Лиам скрывает вопрос о контракте с Маккой — это проблема поверхностного уровня. Я знаю, что у него чистые намерения. Настоящая проблема — это его любовь к Маккой и нежелание соглашаться на контракт, несмотря на проблемную бывшую, негативную рабочую обстановку и потенциальную жертву, которую он принесет, отказавшись от меня. И ради чего? Дружбы с выгодой? В конце концов, мы — более блестящее обновление по сравнению с тем, что он обычно предпочитает.

Черное небо с сияющими звездами приносит мне утешение среди моей грусти. Лиам вырубился несколько часов назад, слишком довольный и сытый, чтобы бодрствовать. Несмотря на мою печаль, я любила каждую секунду этой ночи.

Я должна быть счастлива и в восторге от того, что он заботится обо мне так, как заботится. И я счастлива. Но также я не счастлива. Эгоистка, я понимаю. Люди могут обвинять единственного ребенка во мне в том, что я хочу получить свой торт и съесть его тоже. Дело в том, что, будучи единственным ребенком, у меня было много остатков, поэтому мне никогда не приходилось делиться своим тортом, не говоря уже о том, чтобы решать, съесть его или сохранить.

Но когда Лиам просыпается на восходе солнца в пустыне, становится очевидно, что я должна сделать. Я думала об этом часами. Ради него и его будущего я должна принести жертву, потому что он этого не сделает. Моя проверка ранее провалилась, доказав нам обоим, как сильно он хочет продолжать отношения с Маккой. Каким-то образом я притворилась, что его слова не взволновали меня, когда он нажал на курок, заявив о своем желании остаться со своей командой, в то время как мое сердце разлетелось на куски.

Его желание — мой приказ.

К счастью для меня, я знаю, как добраться до Лиама. За эти месяцы я узнала о нем все: от того, как он готовится к гонкам, до того, как он предпочитает обниматься со мной в дождливые дни, читая книгу. Но больше всего я узнал о том, что у него очень мало триггеров. С такими людьми, как он, мне достаточно одной искры, чтобы его демон вышел на поверхность, бросив вызов его жизни, построенной на иллюзиях и полуправде.

Я собираюсь взорвать это дерьмо, как Третью мировую войну.

— Доброе утро. — Он смотрит на меня сонными глазами и лениво улыбается. Нож все глубже вгрызается в меня, в скопление разорванных сухожилий, вен и артерий. Медленное кровотечение, невидимое невооруженным глазом.

Я сажусь и делаю несколько глубоких глотков воздуха, чтобы набраться храбрости.

— Мне было очень весело. Я действительно не могу не поблагодарить тебя за то, что ты помог мне со списком. — Я делаю вдох, чтобы выровнять свой голос, резкий вдох ощущается как тысяча пронзительных игл в моих легких. — Но с окончанием гоночного сезона нам пора завязывать. Дружить с привилегиями было весело и даже здорово, но ты должен участвовать в гонках, а мне нужно вернуться на учёбу.

Как бы мне хотелось закрыть глаза и стереть боль в его взгляде. Взять слова обратно и проглотить их целиком, притворившись, что я не знаю о его сделке.

— Весело? К черту веселье. О чем, черт возьми, ты вообще говоришь? — Грубость его голоса скребет по моим барабанным перепонкам. Он садится, чтобы встретиться с моими глазами, в его голубых глазах отражается восходящее солнце позади меня.

— Мы оба знаем, что чувства — не твоя стихия. Не говоря уже о том, что мы не увидимся после следующей недели. Я вернусь домой, а ты куда-нибудь уедешь.

— Чувства — это не мое? — Лиам произносит эти слова с недоверием.

Я смотрю на свои руки, чтобы избежать его обиженного взгляда. Он делает меня слабой и одновременно сильной, потому что я должна сделать это ради него и его будущего.

— Я люблю тебя. Люблю уже несколько месяцев, но ты был слишком слеп, чтобы увидеть это, не мог признать меня и мои чувства. Чтобы увидеть меня. — Мои глаза встречаются с его глазами. — Я больше не могу так с собой поступать. Сезон почти закончился, список готов, так что мы закончили. Мне жаль, что я нарушила твое правило, но мы больше не можем быть друзьями. Так что давай покончим с этим, пока все не усложнилось. Пока не случилось то, что мы оба не сможем вернуть назад, как бы нам этого ни хотелось. — Мой голос захлебывается на последних словах, мой поток воздуха сжимается.

— Блядь, как?

Я втягиваю воздух. Рана в его голосе заставляет меня захотеть остановиться. Но он не может бросить свою карьеру ради меня — ради этой странной смеси дружбы, секса и односторонних эмоций. Мое сердце бьется в груди, словно хочет сказать мне, что оно все еще сильно бьется для Лиама.

Прости, сердце, я заранее прошу прощения за взрыв.

Я встаю, проводя трясущимися ладонями по леггинсам, которые я надела, чтобы избежать прохлады пустыни. Мои ноги шатаются, прежде чем я беру себя в руки.

Он тоже встает, сокращает расстояние между нами и смотрит на меня.

— Я не знаю, почему ты прекращаешь нашу дружбу. Просто преодолей свои чувства и давай вернемся к нормальной жизни.

Слезы наворачиваются на уголки моих глаз.

— Назад дороги нет. Я не могу ожидать от тебя понимания, ведь ты никогда не был в отношениях с кем-то… не говоря уже о любви. Ты понятия не имеешь, что для этого нужно. Давай начистоту — ты даже не можешь смириться со своим прошлым, не говоря уже о том, чтобы смотреть в будущее. Мы оба знаем, что я в него не вхожу. — Мои мерзкие слова вызывают у меня отвращение.

Его брови сходятся вместе, а глаза становятся стеклянными. Я ненавижу себя. Я ненавижу себя так сильно, что мне хочется кричать на него и на себя одновременно. Но я не делаю этого. Я делаю несколько шагов назад, мои пальцы ног вьются под песком, не давая мне улететь в мысленное пространство, наполненное болью и презрением.

— Я не могу поверить, что ты действительно собираешься положить конец нашей дружбе из-за чего-то временного.

Мои легкие горят от горячего воздуха и неминуемых слез.

— Любовь не должна быть временной. По крайней мере, не для меня. Именно поэтому наша маленькая воображаемая жизнь должна закончиться. Сегодня. Сейчас. Я не хочу любить того, кто считает все мимолетным. — Я иду к машине. Моя рука берется за ручку, дверь со скрипом открывается, прежде чем Лиам захлопывает ее.

Он поворачивает меня и прижимает к прохладному металлу. Его рука нежно — так нежно, что у меня защемило сердце — наклоняет мою голову, чтобы я посмотрела ему в глаза.

— Я не хочу причинять тебе боль. — Его губы касаются моих, оставляя после себя мягкий поцелуй. Забавно, что те же самые губы, которые помогли решить мою судьбу, до сих пор заставляют мои внутренности пылать. Просто еще одна испорченная часть Лиама и меня.

Я издаю горький смешок.

— Знаешь, я дура. Думала, что ты можешь любить кого-то, кроме себя. Думала, что мы можем встречаться и остаться друзьями, при этом никто из нас не пострадает. Я идиотка.

— Тогда перестань делать все странным. Мы обещали не влюбляться друг в друга, — рычит он.

— Нет, ты обещал. И я не делаю вещи странными, я делаю их честными. Ты можешь сказать мне, что любишь меня? Что все те слова, которые ты шепчешь мне на ухо по ночам, значат что-то большее? Давай, признайся в своих чувствах.

Тишина приветствует меня, тупая пульсация в груди усиливается, пока Лиам стоит там, его дикие глаза блуждают по моему лицу. Я готовилась к этому моменту всю ночь, зная, что он никогда не признается в том, чего не может распознать.

Честно говоря, никакая подготовка не помогла бы мне справиться с этим.

— Не делай этого с нами и нашим соглашением, — прохрипел он.

— Это твоя проблема. Для человека, который так стремится жить полной жизнью, ты обманываешь всех, включая себя. Ты бросаешь мои правила мне в лицо, хотя ты самый строгий из всех нас, держишься за ложь, которую говоришь себе, чтобы защитить себя от неизвестности. Забавно, что ты преподал мне самый важный урок из всех. Есть вещи, которые невозможно предусмотреть, как бы ты ни старался.

— Но мы же друзья. Ты не можешь уйти и забыть о нас.

Мои глаза сузились.

— Да, Лиам, но сейчас наша дружба отстой.

Он делает глубокий вдох, отходит от меня и поворачивается спиной.

— Я не могу дать тебе ничего больше того, что у нас есть. Я путешествую как моя работа, черт возьми. Ты вернешься домой, а я продолжу гонку. Сейчас не тот момент. Может быть, если бы это было при других обстоятельствах, в другое время.

Я прислоняю голову к дверце машины и смеюсь, звук бьет по ушам. Если бы у боли в сердце был звук, это был бы он.

— Смешно, что ты сказал мне это почти четыре года назад, когда встретил меня. И вот мы здесь, спустя годы, и ты повторяешь те же жалкие фразы.

— Пожалуйста, Софи. Ты мне действительно нравишься. Не разрушай что-то между нами ради чего-то вроде любви. — Его глаза умоляюще смотрят в мои.

— Что это вообще значит? В любви нет ничего плохого. — Мне требуется все, чтобы не заорать.

К черту Питера и Рика. К черту Формулу-1 и паршивых мужчин, которые заставляют женщин подчиняться с помощью манипуляций и денег. Мне все это надоело. Как Дороти, я хочу защелкнуть свои красные туфли и уехать к черту домой.

— Я думал, мы на одной странице. — Его жалостливый взгляд усиливает мое расстройство.

— Забудь про одну и ту же страницу. Мы даже не читаем одну и ту же книгу. — Внутри меня все болит. Мое тело не может справиться с неспособностью Лиама признать свои чувства ко мне. Его израненное лицо вытягивает из меня унцию жалости, терзая мое ноющее сердце.

Возможно, я достаточно глупа, чтобы влюбиться в него, но я не слепа к тому, как он смотрит на меня, или как он трахает меня, глядя в мои глаза, словно хочет удержать момент.

Похоже, Лиам исполнил свое желание, потому что он получает возможность сохранить свой контракт. И все это за счет моей жертвы, разрушив мою дружбу к чертям собачьим, а вместе с ней и меня.

Лиам поворачивает обратно к нашему заброшенному кемпингу. Он качает головой на мое предложение помочь, собирая все вещи и запихивая их в багажник. Пустой участок песка насмехается надо мной, ни единого следа там, где я разбила собственное сердце. Ни крови, ни осколков не видно невооруженным глазом.