Не святой

Я не останавливаюсь, моя рука обхватывает ручку двери, и я дергаю ее, благодарная за то, что она поддается, но незнакомый человек успевает схватить мое тело, и моя первая мысль — защитить Линкольна.

Я обхватываю сына покрепче, и кто бы это ни был, он оттаскивает меня от двери.

Я сопротивляюсь изо всех сил, поднимаю ножницы, которые украла у Девона, и ударяю ими вперед. Они прорезают плоть, но я не вижу, куда попала.

Мужчина шипит от боли и отпускает меня.

Я чувствую кровь на своей руке, но у меня нет времени что-либо проверять. Я бегу к двери.

— Амелия!

Это был Габриэль.

Меня снова останавливают и крепко держат, когда что-то твердое упирается мне в голову. Пистолет.

— Не двигайся, — говорит уже другой незнакомец.

Я сглатываю, от страха сердце колотится в груди, как загнанный в угол зверь.

— Если вы собираетесь убить меня… — шепчу я. — Позаботьтесь о том, чтобы кто-нибудь поймал моего сына, когда я буду падать.

— Двигайся, — приказывает он, сильно вдавливая дуло пистолета в мою голову, чтобы запугать меня. Я поворачиваюсь и вижу, как по лестнице спускается Габриэль, а за ним — очень взбешенный Девон, по лицу которого стекает кровь от полученного удара. Он пристально смотрит на меня.

Я перевела взгляд налево и увидела мужчину, который держал оружие. Темные волосы, темные глаза, но он не выглядел рассерженным. Он выглядел заинтересованным.

— Атлас, — приказывает Габриэль громким, властным тоном. — Убери пистолет от ее головы.

Он только сильнее прижимает его ко мне.

— Атлас!

Я чувствую, как человек, которого я теперь знаю как Атласа, придвигается к моему уху.

— Ходи и оглядывайся, — он говорит это так тихо, что никто его не слышит, но предупреждение звучит громко и отчетливо.

Этот человек был опасен. Смертельно опасен. Я не шевелюсь, пока пистолет не убирают от моей головы. Когда это происходит, Атлас быстро отходит в сторону, и устремляется к тому, кого я порезала.

— Я в порядке, брат, — говорит он Атласу, не сводя с меня глаз.

— Девон, — приказывает Габриэль. — Присмотри за Ашером. Атлас, убирайся к чертовой матери.

Я начинаю отступать, на цыпочках пробираясь к двери.

— Думаешь, тебе удастся сбежать? — Габриэль замечает движение. — Ты окружена, leonessa, тебе некуда бежать. Некуда.

— Я ненавижу тебя, — я сплюнула.

Его рот кривится, когда он говорит: —Я это вижу, — его взгляд падает на моего сына.

— Держись от него подальше.

Я смотрю на Ашера, теперь уже без Атласа. Он с любопытством наблюдает за мной, не обращая внимания на рану, которую я нанесла ему. Он бросает на меня взгляд и улыбается уголками губ. Это заставляет нервничать.

Он был привлекательным, разрушительно привлекательным, с густыми темными волосами и карими глазами, с загорелой кожей, и чисто выбритым лицом. Он был немного похож на Габриэля, едва уловимо, но это было так. Вот так я и поняла, что они как-то связаны.

Его взгляд скользнул к чему-то позади меня, прежде чем рука легла на мой позвоночник, подталкивая меня вперед.

— Отстань от меня! — я взвизгнула, делая шаг в сторону, но тут же была схвачена за руку.

— Причини ей боль этой рукой… — рычит Габриэль. — И ты потеряешь ее.

Он обращается к тому, кто меня держит. Человек тут же ослабляют хватку, но толкает меня вперед, когда Габриэль встречает меня на полпути.

Я напряжена, горячая и потная, адреналин заставляет мое сердце биться в горле, кровь шумит в ушах. Я вздрагиваю, когда он поднимает руку — инстинктивная реакция на то, что мужчины поднимают на меня руки. Он делает паузу, нахмурив брови, прежде чем продолжить, и я готовлюсь к боли, которая так и не наступает.

Его палец проходит под моим подбородком, заставляя меня поднять голову.

— Ты не можешь бежать, Амелия.

— Я ненавижу тебя.

Кто-то хихикает, но я не смею отвести взгляд от огненно-ореховых глаз, стоящих передо мной.

Красота может обезоружить, и если бы я позволила себе это, то красота Габриэля погубила бы меня. Он был создан для развращения одной только внешностью: высокие скулы с глубокими впадинами и твердая линия челюсти, которая казалась достаточно острой. Низко посаженные брови над ореховыми глазами, которые казались больше золотыми, чем какими-либо другими, цвета бурбона, и обрамленные густыми черными ресницами. Он обладал жестокой красотой.

— Тогда, полагаю, наше время вместе будет интересным, — мягко размышляет он, надавливая большим пальцем на мою нижнюю губу, когда я отворачиваю лицо. — Отведи ее в ее комнату, — приказывает он, опуская руку. — И я серьезно сказал: если ты причинишь ей боль, то лишишься руки.

Девон ждал в стороне от фойе, наблюдая за мной. Я чувствую себя немного виноватой за нанесенную ему травму, но не настолько, чтобы сожалеть об этом.

Ашер следит за мной глазами, и я чувствую, как Габриэль прожигает дыру в моем позвоночнике.

Я прижимаю Линкольна к себе, чувствуя, как он пытается вырваться.

Я не успела далеко уйти, поскольку сразу потерпела неудачу.

Но у меня был мой сын, и я никогда не перестану пытаться.