Amarie

– Я убью тебя, слышишь? – сквозь зубы прошипела она молодому человеку. Тот лишь усмехнулся.

– Не убьешь, – сказал он, сделав пару шагов вперед, – может, ты не знаешь, но именно мы – твоя последняя надежда на то, чего ты желаешь больше всего.

– Я желаю только уничтожить вас, – прорычала Хели.

– Вовсе нет, – мягко возразил тот, – ты хочешь возродиться, а без нашей помощи, нашей магии ты не сможешь этого сделать.

– Будьте вы прокляты с вашей магией! – заорала девушка. – Клянусь, я уничтожу каждого представителя вашей расы до последнего ребенка!

– У тебя ничего не выйдет. Не став драконом, ты не обретешь подлинной мощи, а без нее ты лишь игрушка для нас.

Слушая эти слова, Архелия вдруг почувствовала, как сердце пропустило пару ударов. Она осела на пол, чувствуя слабость в теле. Во рту появился металлический привкус крови. Хели закрыла глаза и позволила себе рухнуть на пол, свернувшись в позе зародыша. На нее накатывала тьма, и она не сопротивлялась ей.

Но в этой тьме она была не одна – с ней заговорило старое, знакомое существо с низким, хриплым голосом. Она не могла разобрать слов, но поняла, что ее утешают – от этого стало легче. Оно долго что-то шептало, то понижая голос, то повышая, Хели ничего не поняла, кроме последнего сказанного слова – "возродись".

Архелия вскочила, пошатываясь со сна. Ее уложили на кушетку в камере. Безглазый, которого она видела перед тем, как потерять сознание, был взволнован – он прижался к решетке, уставившись на Архелию.

– Кто говорил с тобой?! – вдруг вскрикнул он.

Хели не собиралась отвечать – она оглядывала себя, обнаружив, что ее перебинтовали. Раны не болели – скорее всего, ее чем-то напоили. Зачем лечат, если собираются оставить здесь?

– Я видел, как кто-то тянулся к тебе и говорил с тобой! Говори, кто они! – продолжал кричать маг.

– Какое тебе дело, – пробурчала Хели, которую раздражали крики.

Безглазый вдруг отпрыгнул от решетки – если бы у него были глаза, то Хели могла бы поклясться, что сейчас он их здорово выпучил, чему-то удивляясь. Голоса, создания, какое его собачье дело, что творится в ее голове. Если он видит ее насквозь, то она хотя бы не будет отвечать на вопросы, оставляя место загадке. Кара всегда твердила ей, что в женщине должна быть загадка. Интересно, этот случай имеет отношение к наставлениям?

– Не переживай, я никуда не сбегу, – сказала Хели настолько ехидно, насколько могла. – Можешь не караулить меня здесь. Кстати, сколько я проспала?

– Сейчас ночь того же дня, когда тебя привели сюда, – ответил тот и скрылся в темном углу. Возможно, там была дверь.

Теперь Хели даже немного расстроилась – зря она сказала это, теперь она здесь совсем одна и неизвестно, когда сюда хоть кто-то придет. А общество Безглазого – уже что-то. Девушка расстроено уселась на солому, толстым слоем устилавшую пол. Ей пришло в голову, что магическая тюрьма могла бы быть чуть приличнее, раз уж она создана для особо опасных персон.

Особо опасная персона. Хели хмыкнула при этой мысли. Она никогда не подозревала, что ее, хрупкую девчонку, когда-нибудь могут счесть опасной. Но теперь, – она внимательно посмотрела на свою ладонь, – теперь она сильная. И, безусловно, опасная.

Она была уверена, что драконья сила просыпается, и страстно хотела получить ее всю, полностью. Может быть, она даже сможет превратиться в золотого дракона. Долгое время ее незримо поддерживали некие существа, к которым она должна прийти. Может быть, они тоже драконы? Выжившие, хоть и маловероятно – ведь Безглазые живы, они процветают. Если бы был жив хоть один дракон помимо нее, они бы знали об этом и скорей всего он был бы сейчас рядом с Хели. Да и сама Хели была жива только потому, что пока она обычный человек, не имеющий силы.

Какие глупости, – подумалось ей. Она никогда не сможет уничтожить такое количество людей, кем бы они ни были. Сейчас, когда красная пелена ярости больше не застилала глаза, она жалела, что так обошлась с Каганом. Ведь он, несмотря на предательство, все же помогал ей, спасал, поддерживал до самого последнего момента. Интересно, где он теперь? Жив ли?

По щеке Хели скатилась непрошеная слезинка, и девушка с досадой вытерла ее тыльной стороной ладони. С чего бы плакать по нему? Предатель есть предатель.

Возрождение

– Что с ней? – Каган нервно мерил шагами коридор перед комнатой Хели, откуда доносились истошные крики.

В коридоре находилось еще пять человек помимо него – Ахал, и четверо Безглазых, которые задумчиво смотрели на дверь, за которой происходило что-то очень плохое.

Ахал буквально светился от восторга, кидая взгляды на дверь, за которой находилась Архелия и целый взвод Безглазых.

– В ней стремительно просыпается сила, которую человеческое тело не в состоянии вместить, – ответил Безглазый.

– Ей что, правда так больно? – Каган бросил отчаянный взгляд за дверь, которая сейчас отделяла их.

Ахал пристально посмотрел на него и вдруг расхохотался.

– Не смешно! – прорычал Каган, поборов желание врезать Ахалу по лицу.

– Сочувствую тебе, – ответил тот, продолжая улыбаться. – Влюбиться в последнюю Ирристрю – это действительно насмешка судьбы.

– Я не влюблен в нее! – Каган яростно указал на дверь. – Она заслуживает того, чтобы о ней беспокоились, особенно после всего, что ты учинил! Я бы повелся на твой обман, если бы хуже знал тебя, но то, на что ты обрек ее – выходит за рамки человеческого!

– Архелия будет мне благодарна, – безмятежно ответил Ахал.

– Я уверен, есть другой способ пробудить ее кровь, не такой!

Одним молниеносным движением Ахал схватил парня за горло и прижал к стене, приподняв его.

– Ты забываешься, юнец, – прорычал он. – Другого способа нет и жива она только из-за своей драконьей крови!

Каган перестал спорить. Он в который раз смирился с решением отца, который играл своим окружением, детьми, играл всегда в свою пользу и никто, даже он, Каган, не мог препятствовать ему. Носить фамилию Хазред'Ас, пожалуй, не лучшая судьба, как и носить фамилию Ирристрю, – с тоской подумал Каган. Вся его жизнь была расписана с самого рождения. Его отцу, Ахалу, оставалось лишь дергать за веревочки и управлять поступками детей. Несмотря на это, в Кагане не было ненависти к нему. Не было до тех пор, пока он не встретил Архелию. В ней также не было ненависти к Дану, который похитил ее и заставил принять навязанную судьбу. Она просто жила, подчиняясь его решениям и только иногда, стоя на крыше какого-нибудь дома и глядя в звездное небо, мечтала о свободе. Также, как и Каган.

И теперь в нем все взбунтовалось, когда он был посвящен в планы Ахала относительно Архелии. Впрочем, Каган сомневался, что тот рассказал ему все. И, наблюдая за жизнью Хели в замке, Каган не мог не признать, что ей это нравилось, что это была ее жизнь – потерянная когда-то и обретенная вновь благодаря его жестокому отцу.

Однако он слишком хорошо знал отца, чтобы поверить в бескорыстную помощь осиротевшей принцессе. Каган не знал, что тот готовит для Хели, но мог поклясться, что ничего хорошего. Ведь зачем Ахалу понадобилось пробуждать ее силу, если он лишь собирается посадить принцессу на трон Турана. Для этого не нужна драконья сила. И к чему в Аламгире было такое количество Безглазых – самая большая концентрация магов, не считая их собственного подземного обиталища, из которого их вытащил на свет Ахал.

Каган понял, что пока он и Хели находятся в Аламгире – им не видать покоя. Или пока жив Ахал.

Вдруг дверь комнаты открылась и оттуда в буквальном смысле вывалилось несколько утомленных до предела Безглазых.

– Невероятно, – один из них промокнул платком вспотевший лоб. – Столько силы, столько магии… Не может быть, чтобы это все было ее. В нее откуда-то льется сила, мы попытались перекрыть эти потоки, но не сумели.

– Не сумели? – Каган удивленно заметил, как округлились глаза Ахала.

– Не сумели, – кивнул тот. – Очень много магии, она древняя, первородная, и нас слишком мало, чтобы совладать с ней.

– То есть, она перевоплощается? – нетерпеливо перебил Ахал.

– Нет, сейчас она всего лишь пытается выжить.

Хели казалось, что тело разрывают на части. У нее болело все – мышцы, кости, кипела кровь. Перед глазами стояла пелена, через которую она видела знакомых существ и умоляла прекратить пытку. Но они продолжали.

Сперва Безглазые пытались удержать ее на кровати, но она раскидала их по комнате и тогда они соорудили магический шар-клетку, в которой и корчилась девушка, срывая голос на криках. Она полностью утратила чувство времени, ей казалось, что прошли годы в этих муках, но, когда все резко прекратилось, она поняла, что прошло совсем мало времени. Она по-прежнему лежала с широко распахнутыми глазами, но теперь видела другие картины.

Огромный, великолепный тронный зал. Золотые расписанные стены, гигантские витражи, сводчатый потолок, теряющийся в искрящемся свете. Картина подернута дымкой, что только придает ей сказочности.

– А́ннэ! – крикнула она звонким детским голосом.

– Анне́рия, – какая-то женщина поправила ее. – Архелия, сколько можно повторять, имена не сокращают.

– Но мам, – надула губки маленькая Хели. – Слишком сложно!

Прекрасная золотоволосая женщина рассмеялась. Задним умом Архелия поняла, что это была ее мать. В тронном зале находились она, мать и Аннерия – ее старшая сестра. Они учились танцам – Хели заметила еще двух людей, учителей, лица которых были смазаны.

– Неугомонная, надеюсь, ты не подведешь меня в день моего дебюта, – вмешалась Аннерия. Хели посмотрела на нее и заметила сходство – те же светлые волосы, отливающие золотом, те же голубые глаза.

Умиротворяющая картинка сменилась на не менее приятную. Теперь она увидела своего отца – высокого, статного мужчину с очень светлыми, почти белыми волосами. Хели сидела на небольшом пони, подходящем ей по размеру. Лошадку вел под уздцы отец. Вокруг шумела листва – это был парк. Воздух был напоен ароматом сырой земли и деревьев. Весна. Архелия пыталась заставить пони идти быстрее, а отец пытался утихомирить девочку. Ей было всего три года.

Через год все будет разрушено. Стоило этой мысли появиться в голове Хели, как картина тут же изменилась.

Ей стало горячо, очень горячо. Пожар. Крики вокруг, кто-то хватает Архелию, но этого человека убивают. Она падает на пол, на который сыплются горящие обломки. Другой высокий мужчина хватает Архелию и выносит из ада. Он одет в черное, на лице маска – невозможно понять, кто это. Хели одета лишь в легкую сорочку – на дворе ночь, прошло несколько дней с ее четвертого дня рождения. Мужчина, несущий ее, встретил сопротивление – несколько стражников дворца перегородили путь. Он приложил к лицу Хели пропитанный чем-то платок. Через секунду девочка отключилась.

Очнулась уже в реальном мире, содрогаясь от рыданий. Хели не сразу поняла, что ее рука находится в чьих-то теплых ладонях.

Стояла глубокая ночь. Большое окно было распахнуто настежь и теплый ветерок слегка колыхал занавески. Рядом с ней на кровати кто-то лежал, держа ее за руки.

– Хели, что с тобой?.. – раздался до боли знакомый голос. Голос звучал удивленно, обеспокоенно и очень нежно.