Amarie

В глазах Ахала светилось торжество, он медленно обходил прикованного дракона и даже осмелился потрогать крыло, на что дракон не обратил внимания. Ящер лежал с закрытыми глазами, поверженный. Это зрелище ударило Кагана в самое сердце – прекрасное, великолепное существо, единственное в своем роде, лежало сейчас на обломках, прикованное людьми.

Была ли это Архелия? Каган нашел ответ на этот вопрос, как только дракон открыл глаза и посмотрел на него. Это были человеческие глаза, голубые, как небо, и до боли знакомые.

– Хели, – выдохнул Каган, сделав шаг вперед. Тогда его заметил Ахал.

– Поздравляю, сын мой! – ликующе прокричал царь, не скрывая триумфа. – Я счастлив, что ты стал свидетелем этого великого дня, когда мне удалось пробудить кровь Азери! Никто и подумать не мог, что это возможно, не так ли?

– Зачем ты сковал ее? – выдавил из себя Каган, не реагируя на счастливые объятия отца.

– Ты хочешь остаться без крыши над головой? – Ахал так удивился, будто Каган задал самый глупый вопрос, какой он только слышал. – Это временно! Как только Архелия придет в себя, я освобожу ее!

В какое-то мгновение Каган поймал взгляд Ахала. Там не было тепла, не было участия, там сквозила лишь жестокая расчетливость и восторг триумфа.

– Что ты собираешься делать с ней? – не своим голосом спросил Каган.

– То же, что и обещал – посадить ее на трон, – хохотнул Ахал, и молодой человек понял, что этого никогда не случится.

* *

Архелии казалось, что тело разрывается на части. Вероятно, так оно и было. Она ничего не могла видеть – перед глазами была сплошь белая пелена, в которой изредка что-то вспыхивало, но она не могла понять что. Она потеряла ощущение пространства и времени, потеряла ощущение тела. Она не могла говорить, не могла кричать. Какая-то часть ее существа страстно жаждала всего этого – возрождения в облике чего-то древнего, – а другая молила о том, чтобы это прекратилось. Однако боль быстро ушла, и когда она снова открыла глаза, то не узнала окружающее пространство. Угол зрения сильно изменился, и ей показалось, что все вокруг стало намного меньше, словно ее посадили в кукольный домик. Голова упиралась в потолок. Хели попробовала поднять руку, но не смогла – конечности не принадлежали ей. И в этот момент она почувствовала острые, жалящие уколы по всему телу. Пытаясь избежать их, она стала уворачиваться, руша стены и колонны. В голове взрывались чьи-то голоса, крики, и стоило закрыть глаза – перед ней вставали три существа, люди, судя по облику, они тянули к ней руки и что-то бормотали. Но стоило Хели прислушаться, и она различила, что они говорили.

– Восстань, возродись, вернись! – повторяли они. – Амари, мы приветствуем тебя!

Хели хотела узнать кто они и почему постоянно являлись ей, но боль от магических вспышек стала нестерпимой, и она пришла в ярость. По-прежнему не управляя телом, она бесновалась в закрытом пространстве, пока ее не обожгло словно от удара плетью. Потом еще и еще. Ударившись головой о пол, она слегка пришла в себя. Теперь жгло по всему телу – шею, руки, ноги, спину. Оскалившись, она открыла глаза и вдруг увидела перед собой человека, который просто стоял и смотрел. Она вглядывалась в эти знакомые карие глаза, но не могла вспомнить, где она их видела, и кто этот человек. В голове была каша – налетели обрывки воспоминаний, явно принадлежащих не ей, этот вихрь кружился в голове, мешая сосредоточиться на чем-то конкретном. Картинки смешивались, не показывая ничего определенного, и Хели взмолилась, чтобы это когда-нибудь кончилось.

Она не хотела открывать глаза – ее подташнивало от этого нового угла зрения. Чтобы унять жжение от магических арканов, она решила полностью погрузиться в то, что настойчиво мешало воспринимать реальность.

Она видела перед собой воспоминания разных людей, вероятно, родственников. Она могла даже слышать разговоры, также знала, о чем они думают. Все это происходило в ее родном городе, хотя иногда мелькали изображения других стран.

– Архелия, – вдруг эхом пронеслось в видениях. Это был один из трех голосов, которые она иногда слышала во снах.

Перед ней снова появились три человеческих фигуры. Теперь она четко видела их.

Это были мужчины, высокие и, каждый по-своему, красивые. Их возраст было трудно угадать – может быть сорок, может быть пятьдесят пять. А может быть, и тысяча – так ей показалось из-за глаз, которые выдавали древность этих людей. Они выглядели по-разному, но Хели не могла оторвать взгляда от глаз. Стоило ей посмотреть в них, как она поняла, кто они такие.

"Вы – драконы?" – подумала она, с облегчением почувствовав, как погружение всвои мысли освободило ее от боли.

Мужчины кивнули. Один из них сделал шаг вперед.

"Мы являемся четырьмя консортами королевы Азери, которая, к нашей глубочайшей скорби, избрала другой путь, бросив нас на вымирание".

"Вы… живы?"

Они печально кивнули, и Хели почувствовала невыразимую тоску, как будто она была на их месте.

"Где вы?"

Мужчина, сделавший шаг вперед, развел руками.

"В разных уголках мира".

"Если вы живы… почему вы не вернетесь?"

"Мы не можем, Архелия. Нас нельзя убить, но можно сковать. Мы скованы, и только ты можешь разрушить эти чары, эту проклятую магию".

"Я не маг".

"Но ты одна из нас. Мы пытались вести тебя, но было слишком сложно, потому что твоя сущность была запрятана глубоко внутри, и мы не всегда могли достучаться до тебя. Теперь, когда ты возрождена, мы можем свободно общаться. Наш род всегда это мог".

Свобода

Прошел целый день прежде, чем Каган сумел снова проникнуть в подземную лабораторию, где томилось чудесное существо.

Ему было плевать, выживет ли он в результате этой авантюры. Перерезая глотку очередному стражу, Каган упорно двигался к цели. Он мог бы спросить их – пропустят ли они его, но был уверен, что нет. Более того, скорей всего у них был приказ убивать всех, кто только приблизится к лаборатории.

Вот он, арочный вход в лабораторию. Пять, десять, двенадцать… Двенадцать Безглазых охраняли гигантского дракона, который словно впал в спячку, лежа на каменном полу и не двигаясь. Его спину, лапы, крылья, хвост овивали светящиеся магические арканы, пригвоздившие чудовище к земле. Каган попытался отбросить мысль о том, что перед ним чудовище, а не Архелия, скованная и беспомощная.

Молодой убийца молниеносно оказался за спиной ближайшего Безглазого и приставил клинок к его шее. Маг замер, почувствовав холодную сталь. Каган знал, что рискует как никогда в жизни, но другого выбора у него не было. Сейчас Безглазые либо испепелят его вместе с заложником, либо подчинятся приказу. Первое было вероятнее.

– Освободите ее, – прошипел Каган на ухо магу. – Освободите, или я убью его! – крикнул он уже громче.

Его заложник едва заметно кивнул и к величайшему удивлению Кагана Безглазые стали распутывать арканы. Едва почуяв перспективу свободы, дракон взревел и рванул вверх, разрывая оставшиеся арканы и давя Безглазых, которые тотчас бросились врассыпную. Одним могучим ударом головы дракон пробил брешь в стене, еще одним он обрушил ее, хороня под обломками магов. Каган с заложником успели нырнуть под арку, когда с потолка посыпались камни.

Каган видел, как Хели, неуклюже цепляясь лапами и помогая себе крыльями, забирается на края стены. Она явно не могла летать, иначе ее давно бы и след простыл. Вскоре она уже была на краю, с которого переползла на землю. Над лабораторией располагался тот самый сад, в котором она провела не один час. Обламывая деревья, дракон ломился через сад, распугивая своим ревом всю живность. Меньше, чем через минуту, он был уже у крепостной стены, через которую легко перешагнул. Хели шла напролом – так, как она всегда хотела пройти Аламгир – по прямой. Только так она в кратчайшие сроки могла достичь его края, за которым обрывалось ущелье. Это был единственный шанс спастись. Она едва могла управлять конечностями, к которым успела привыкнуть за время, проведенное взаперти. Она не могла даже помыслить о том, чтобы взлететь, ей казалось, что эта многотонная туша никогда не сможет подняться в небо.

Каган тем временем собирался проводить Хели до ближайшей точки спасения – до границы замка.

– Ты умеешь летать?! – проорал он прямо на ухо Безглазому. Тот лишь кивнул. – За ней!

Безглазый сделал странные пассы руками, и Каган почувствовал, как к горлу подступает тошнота – он потерял землю под ногами. Хватаясь за мага, он забыл о том, что должен держать его в заложниках. Сейчас важнее было не свалиться с этой высоты. Каган успел увидеть черную тропу, протоптанную драконом и только потом его самого, сверкающего в лучах закатного солнца. Он отметил про себя, что Хели в верном направлении, значит, она способна мыслить, способна вспоминать свой человеческий опыт, значит, это все-таки она, а не древнее чудовище… Они летели прямо за ней, Каган видел растерянных стражей и стрелков, опустивших свои луки и раскрывших рты. Какой бы ни была их подготовка, они растерялись при виде существа, упоминаемого лишь в легендах.

Снова подняв взгляд на дракона, Каган едва не потерял дар речи от ужаса – спотыкающийся ящер двигался напролом к границе Аламгира, за которой было глубокое каменное ущелье с бурной горной рекой на дне. Хели не собиралась лететь – она собиралась падать. Еще несколько секунд и исполинский ящер камнем полетел вниз, сдирая золотую чешую о края ущелья, которое наполнилось ревом дракона, звуком падающих камней и страшным звуком ломающихся драконьих крыльев.

– Быстрее! – снова заорал Каган, изо всех сил державшийся за мага, который не сбавляя темпа, несся по воздуху за драконом. – Вниз!

Каган увидел, как Хели рухнула в реку, перекрыв собой ее течение. Ее крылья несколько раз вздрогнули и затихли. Бурная горная река не собиралась останавливаться из-за такого пустяка и принялась заливать свалившуюся с неба тушу.

– Туда! – крикнул Каган, указав на небольшой выступ на краю ущелья. – Что можно сделать? – спросил он, когда они приземлились на этот выступ.

Каган понятия не имел, как помочь Хели – ждать, пока она очнется, он не мог, даже если существовала надежда, что она сможет взлететь. Взлететь они могли только с магом, но тот вряд ли смог бы поднять в воздух дракона.

– Она может стать человеком, – сказал Безглазый. – Но нужно помочь. Сейчас она не управляет потоками магии в своем теле.

– Как ей помочь? – спросил Каган, поднимая голову к краям ущелья, откуда к ним уже должны были устремиться маги, во главе которых, само собой, будет его отец.

– Она без сознания, сопротивляться не будет. Должно быть недолго, – кратко отвечал маг, усаживаясь на крохотный клочок земли. – Иди туда. Река убьет ее.

– Что? – не понял Каган, когда Безглазый сообщил ему, что тот должен спуститься к этой бурной реке без берегов.

– Человек легкий, – сообщил ему маг. – Река унесет его и разобьет о камни.

– Спусти меня туда!

– Нет времени, но я подниму вас, – Безглазый закрыл глаза и впал в транс.

– Да будь ты проклят, – выругался Каган. Конечно, он не раз карабкался по горам, но теперь его пугала не высота, не камни и даже не бурная река внизу. Его пугала вероятность не успеть спуститься к Хели, когда она снова станет человеком. Если он не успеет схватить ее – девушку унесет рекой, как и сказал маг. Стоило представить эту перспективу, и Каган, остервенело цепляясь за камни, начал спуск. Спускаясь, он одновременно старался передвинуться влево, чтобы ему удалось спрыгнуть прямо на распластавшегося дракона. Вряд ли Хели обидится на него за это. Каган так спешил, что ухитрился спуститься по отвесной скале за рекордно короткое время. Как можно аккуратнее он перебрался на дракона, затаив при этом дыхание. Цепляться за чешуйки нужно было очень осторожно – они имели острые края, и Каган рисковал остаться без пальцев, если, соскользнув с брюха гиганта, начнет цепляться за чешую.