Когда жизнь сбивает с ног

Глава 17

Никогда не поздно

Я бы никогда в это не поверил. Ни за что и никогда. Мой отец был типичным представителем своего поколения. Он заботился о детях так, как это было принято в его время: усердно работал для того, чтобы счета были оплачены, а его шесть отпрысков получали еду, одежду, крышу над головой и образование. Отец был очень добрым и по-своему любил нас. Как и многие мужчины того поколения (да и моего тоже), он ужасно боялся близких отношений. Я сейчас не о сексе, а об эмоциональной и психологической близости.

Эмоциональная и психологическая связь с другим человеком основывается на двух факторах.

Во-первых, здесь нет места притворству. Наоборот, нужна открытость. Необходимо «впустить внутрь себя» другого человека, не прятать свои мысли и чувства, а искренне поделиться ими.

Во-вторых, вы должны создать такие условия, чтобы другой человек смог сделать то же самое. Теплое отношение, открытость и принятие помогут ему быть самим собой и довериться вам.

Отец никогда не говорил о чем-то очень личном. Он предпочитал интеллектуальные светские беседы: оперировал фактами, цифрами, идеями, обсуждал фильмы, книги и науку. И это было прекрасно — мы приятно проводили время, — но по-настоящему я его не знал. Я понятия не имел, какие эмоции его одолевали, о чем он мечтал и на что надеялся, какие промахи допускал и какие неудачи потерпел, какие события стали главными в его жизни и какой опыт он из этого вынес. Я не знал, чего отец боялся, что его злило, вселяло неуверенность, огорчало, за что он чувствовал себя виноватым. Его внутренний мир был полностью скрыт от меня.

Когда отцу было семьдесят восемь лет, у него обнаружили рак легких, но он не сказал мне об этом. Ничего не зная о его диагнозе, я отправился в шестинедельную поездку за границу. Перед отъездом у отца была густая седая шевелюра, но, когда я вернулся, вместо нее сверкала лысина. Отец не сказал, что волосы выпали из-за химиотерапии. Он заявил, что сбрил их, ибо лысина сейчас в моде, и так он выглядит моложе. И я поверил.

Разумеется, болезнь прогрессировала, и отец слабел. Правда открылась. Но даже тогда он не хотел говорить ни о раке, ни о лечении, ни о своих страхах. Каждый раз, когда я пытался побеседовать об этом, он менял тему или умолкал.

Не зная, сколько отцу осталось жить, я пытался поведать ему о том, что он для меня значит: как я люблю его, какую роль он сыграл в моей жизни, как вдохновлял меня, каким полезным вещам научил, какие чудесные у меня остались воспоминания. Но отец так неловко чувствовал себя во время этих разговоров, особенно когда мои глаза наполнялись слезами, что подобные откровения заканчивались, едва начавшись.

Удивительно, но ему удалось победить рак. Я надеялся, что, заглянув в глаза смерти, отец хоть немного откроется, но был разочарован. Он оставался таким же закрытым, даже еще больше ушел в себя.

Через три года, в восемьдесят один, у него случился инфаркт. Закупорились несколько коронарных артерий, потребовалась операция на открытом сердце. Риск неблагоприятного исхода был очень высок. Общаясь с отцом перед операцией, я снова попытался рассказать ему, сколько он для меня значит. Как обычно, на глаза навернулись слезы, ведь меня переполняли любовь и грусть, и отец мгновенно закрылся. Он отвернулся и сурово произнес: «Замолчи. И вытри слезы».

Операция прошла успешно, но здоровье отца было подорвано. Осложнения следовали одно за другим, и почти весь следующий год он провел в больнице. К концу года он очень ослаб и все больше и больше падал духом. Но так и не позволял мне вести с ним задушевные разговоры. Наконец он решил, что пожил достаточно, и перестал принимать лекарства. Отец сам врач и прекрасно понимал, что это значит: по сути, он убивал себя. Он хорошо знал, что без таблеток протянет всего несколько дней. И даже в этой ситуации отец не позволял мне говорить о том, как я люблю его и что он для меня значит.

В последние часы жизни у него начались галлюцинации. Но были и периоды просветления, когда отец на несколько минут возвращался в сознание и полностью воспринимал происходящее. В один из таких моментов я в последний раз попытался сказать ему, как он для меня важен и как я его люблю. Я громко всхлипывал, по лицу струились слезы, из носа текло. К моему глубочайшему изумлению, отец повернулся и взглянул мне прямо в глаза. Его лицо осветилось доброй и сочувственной улыбкой, он взял мои руки и внимательно слушал меня, не отворачиваясь и не перебивая.

Когда я перестал рыдать и сморкаться и сказал ему все, что накопилось за долгие годы, отец произнес: «Спасибо». Его голос был полон любви и нежности. А затем он добавил: «Я тоже тебя люблю».

Я рассказываю эту историю, чтобы подчеркнуть два ключевых момента, и оба они очень важны в свете всего того, о чем мы говорили в этой части книги. Первое: маленькие шаги могут привести к серьезным сдвигам. Мой отец не изменился, но сделал один крошечный шаг: постарался открыться и внимательно выслушать. И хотя эпизод длился всего несколько минут, благодаря этому незначительному изменению у меня появилось прекрасное и наполненное любовью воспоминание, которое я буду нежно хранить до самой смерти.

Общество усиленно внушает нам: чтобы улучшить жизнь, необходимо перестроить все ее сферы, либо радикально измениться, либо полностью трансформировать образ мышления (а то и все вместе!). Проблема в том, что эти методы не помогают. Обычно все заканчивается жутким стрессом. Мы все сильнее давим на себя, стремясь измениться и стать лучше, чем есть, и отчитываем себя за то, что не соответствуем собственным ожиданиям. К сожалению, вместо того чтобы воодушевлять, такая ситуация подрывает дух.

Так почему бы не облегчить себе груз? Почему бы не снизить напряжение? Рим не был построен в один день — то же самое касается и полноценной, наполненной смыслом жизни. Почему бы не ослабить хватку? Двигайтесь медленно, маленькими шагами. И помните мораль прекрасной басни Эзопа «Ворона и кувшин»: не спеша, вы достигнете цели.

Если вы попытаетесь в короткий промежуток времени глобально изменить свою жизнь, то почти наверняка потерпите неудачу. Иногда такое удается, но чаще всего нет. Но постепенные незначительные изменения могут радикально повлиять на ситуацию. Хочу процитировать Десмонда Туту: «Живите и творите добро. Если соединить все добро, которое делают люди, оно способно спасти мир».

Второй важный момент, на который я хочу обратить ваше внимание: никогда не поздно начать постепенно меняться. Разумеется, вы можете не согласиться. Наш мозг — прекрасное устройство по придумыванию отговорок. Он приводит всевозможные причины, почему мы не можем или не должны меняться. Один из его любимых доводов: «Уже слишком поздно! Я уже неспособен измениться. Я такой, какой есть. Таким я был всегда». Но не верьте подобным мыслям. Мы не вытесаны из камня, а способны учиться и развиваться, действовать и думать по-другому. Нужно лишь прислушаться к своему сердцу и спросить себя: «Что я могу немного изменить? Что я могу сказать или сделать по-другому, чтобы больше соответствовать своему идеалу?»

Мне бы хотелось, чтобы отец начал меняться раньше, а не на смертном одре. Но я невероятно благодарен ему за этот драгоценный прощальный подарок: он открылся, вернулся в настоящее и позволил мне поделиться с ним своими истинными чувствами. И отец сделал это охотно. Это прекрасное воспоминание, которое одновременно и согревает, и разбивает мое сердце, и яркое свидетельство того, что, пока мы живы, никогда не поздно сделать что-то важное.