На грани войны

Глава 29

Розамонд

День сорок девятый

— Что, черт возьми, произошло? — Щеки Розамонд раскраснелись, на лбу пульсировала вена. — Как можно потерять восемь человек?

Саттер стоял напротив ее стола из красного дерева. Его бледные глаза пылали гневом.

— Там сработали ловушки. Напали из засады. Они действовали против нас.

— Кто?

— Фолл-Крик. Жители.

Она застыла.

— Народ, который мы кормили и обеспечивали жильем, ценой огромных усилий?

Ноа прочистил горло. Он стоял в задней части кабинета возле двери, обеспокоенный и нервный.

— Мы не знаем этого наверняка…

— Мы знаем! Сделай хоть раз свою чертову работу, шеф Шеридан. — Саттер выплюнул слова как проклятие. — Коулман ведет их. Группа недовольных — и эти чертовы горожане их защищают! Мы уже допросили дюжину. Никто не называет имен. Пока.

Ярость захлестнула Розамонд, почти поглотила. Она ударила кулаками по столу.

— После всего, что я для них сделала! Всего, что я им дала!

Саттер навис над ее столом, возвышаясь над ней. Она не желала уклоняться от него.

— Пора, Розамонд. Ты знаешь, что время пришло.

Розамонд закрыла глаза. Она знала, что он имел в виду. То, о чем он просил с самого начала. Она сопротивлялась по доброте душевной, по великодушию. В ней больше не осталось доброты. Она открыла глаза.

— Да.

— Время для чего? — спросил Ноа.

Саттер уставился на нее.

— Скажи это.

— Мы больше не будем помогать избалованным, неблагодарным жителям Фолл-Крика, — объявила Розамонд. — Мы не будем их кормить. Мы не будем давать им кров, дрова или бензин для отопления их домов, и мы больше не будем их защищать.

Ноа уставился на нее, пораженный.

— Ополчение отступит к «Винтер Хейвену», — добавил Саттер. — Мы оставляем блокпосты и прекращаем патрулирование. Фолл-Крик теперь сам по себе.

— Они не смогут защитить себя! — воскликнул Ноа. — В основном это женщины, дети и старики. Они устали и голодны. Как они будут добывать еду?

— Это уже не наша проблема. — Ей было больно это говорить. Она любила этот город как мать.

— Ты привела ополчение, чтобы обезопасить Фолл- Крик!

— Все меняется, — холодно проговорила Розамонд. — Ты знаешь это лучше всех.

Он отшатнулся.

— Мы так не договаривались.

— Фолл-Крик — это незначительная точка на карте, — с усмешкой произнес Саттер. — «Винтер Хейвен» — это жемчужина, Эдем, за который люди будут сражаться, проливать кровь и умирать. Мы потратили слишком много ресурсов на жалкое местечко, которое не имеет никакого значения и которое все равно умрет от голода. Мы должны сосредоточиться на том, что действительно важно.

— «Винтер Хейвен» — это будущее, — отчеканила Розамонд. — Оно принадлежит нам.

— Там же женщины и дети… — попытался снова Ноа, слабо и жалко.

— Ты не слышал ничего из того, что я сказала?

— Когда придут банды, они их перебьют…

— Значит, они умрут!

Ноа уставился на нее, разинув рот, ошеломленный.

— Они сделали свой выбор. Мы делаем то, что правильно для нас. — Она обошла стол, Саттер отодвинулся с дороги, когда Розамонд прошла мимо него и подошла к Ноа. Она смягчилась и положила руку ему на плечо. — Они настроены против нас. После всего, что я для них сделала. Все, чем я пожертвовала ради них, отдала им! И вот как они отплатили мне? Ненавистью? Убийством тех самых людей, которые их защищали?

— Это не все они, это только несколько…

— Ты видишь, как кто-то сдает бунтовщиков? Слышишь чьи-нибудь возмущенные крики? Или только молчание? Их соучастие. Они убили моих мальчиков, Ноа. Они забрали у меня все.

— Это не может остаться без ответа, — заявил Саттер. — Пока мы говорим, мои люди складывают тела своих друзей и братьев в этот ваш импровизированный морг. Горожане должны заплатить за то, что сделали. Не только преступники — город. Все они.

— Убивай, кого хочешь. — Розамонд отвернулась от Ноа и посмотрела в окно. — Сожги город дотла, мне все равно.

Ей хотелось разбить окно, разнести его на тысячу осколков. Она хотела раздавить и уничтожить, заставить кого-то — любого — страдать так же, как страдала она.

Рот Ноа открылся, как будто он собирался протестовать. Вместо этого он кивнул в знак покорности.

— Мне нужно вернуться к Майло.

— Тогда иди! — Саттер указал на дверь. — Теперь ты — никому не нужный начальник полиции. Мы в тебе больше не нуждаемся.

— Маттиас! — укорила Розамонд. — Ты не это имел в виду.

— Все в порядке, — уныло отозвался Ноа. — Я в порядке.

— Помни, о чем я тебя просила, — сказала она. — Помни, что ты мне обещал.

— Я помню, — бесстрастно произнес он. Во взгляде тоже не проскользнуло никаких эмоции.

Не говоря больше ни слова, Ноа повернулся, открыл дверь и вышел. Он тихо закрыл ее за собой.

Они молча слушали грохот грузовика на подъездной дорожке, когда Ноа отправился обратно в свой большой светлый дом, к своему маленькому сыну, уютно устроившемуся в своей постели.

Ревность прожгла Розамонд насквозь. У Ноа был его ребенок. Как ему повезло. Какое счастье. А он даже не ценил этого, не то что она.

Саттер опустился в одно из кожаных кресел. После некоторого молчания он заговорил.

— Ты не можешь ему доверять.

Она не могла доверять никому, вообще никому. Даже мужчине, сидящему напротив нее.

— Почему он тебя вообще волнует? Он нам больше не нужен. Он может исчезнуть вместе с городом.

— Он был лучшим другом Джулиана. Конечно, ты можешь это понять. Он для меня как семья.

Саттер закатил глаза.

— Пожалуйста, Розамонд. Помни, с кем ты говоришь.

Саттер понимал только бизнес. Деньги. Удовольствие. Комфорт. Для него все сводилось к сделке. Он не мог понять, что ей не все равно. Она просто следила за тем, чтобы не переживать слишком сильно.

Если она чему-то и научилась, так это необходимости контролировать эмоциональные связи. Чувства недолговечны. Привязанности ценны только тогда, когда они приносят пользу.

Она вздохнула.

— Ноа все еще должен сыграть свою роль в этом. Он все еще может помочь нам. Он убьет Коулмана. Сделает то, в чем ты потерпел неудачу.

Задетый ее оскорблением, Саттер оскалился.

— У него есть друзья в этом городе. Бишоп. Его жена. Некоторые полицейские. Шеридан не будет предан тебе.

— Тогда, я думаю, ты должен позаботиться о том, чтобы он оставался верен.

— А как же ребенок?

Розамонд вздрогнула.

— Что?

— Она ведь твоя внучка?

Ее губы скривились в презрении.

— Нет!

Саттер откинулся в кресле и сложил руки за головой.

— Нет?

Отвращение переполняло Розамонд.

— Это… существо не имеет ничего общего со мной, ничего общего с Гэвином! Ты слышал меня?

Саттер подмигнул.

— Конечно, босс.

Она стиснула челюсть до боли, скрежеща зубами, как стеклом. Никто никогда не поймет безмерность ее утраты.

— Кроме того, это девчонка. Девочки — слабый пол. Она никогда не сможет заменить мне сына.

Саттер просто смотрел на нее.

Розамонд сцепила пальцы на столе, тяжело дыша, пытаясь держать себя в руках.

— Если у тебя есть еще дела, приступай. В противном случае, убирайся из моего кабинета.

— Кого ты хочешь защитить? Если не младенца, то кого? Майло?

В этом заключалась ее сила. Она переступит любую черту, необходимую для достижения своих целей. Она шла туда, куда другие боялись ступать.

Если Ноа предаст ее, она, не раздумывая его убьет. Она уничтожит все, что он когда-либо любил. Включая Ханну Шеридан. И его сына.

Розамонд не колебалась.

— Никто не освобожден от ответственности.

— А Ноа? Как ты предлагаешь обеспечить его лояльность?

Она встретила жесткий взгляд Саттера.

— Мы дали Ноа все, разве нет? Мы можем и отнять это.

Саттер улыбнулся.

— Отлично.