На грани войны

Глава 58

Ханна

День пятьдесят пятый

— Ханна. — Голос Квинн прозвучал напряженно. — Я кое-что вижу.

Квинн и Ханна затаились в кабинете Виггинса, прижавшись по обе стороны окна, с оружием в руках. Они держались низко и незаметно, прислушиваясь к стрельбе, крикам и воплям, вглядываясь в темноту в поисках скрытого движения.

Свет внутри выключен. К стене под окном кабинета вплотную примыкал невысокий книжный шкаф. По обе стороны от стекла вдоль стены выстроились полные книжные полки. Квинн приподняла створку окна и сняла раму.

С позиции относительного укрытия они стреляли во все, что двигалось.

Лиам хотел, чтобы они не ввязывались в перестрелку. Он хотел, чтобы они вообще убрались из «Винтер Хейвена», но не представлялось никакой возможности безопасно вывести всех, особенно Майло.

— Мы не будем сидеть сложа руки, — заявила Квинн. — Это и наш город тоже. Это наши жизни.

Ханна ее поддержала.

Виггинс и Лютер находились в большой гостевой ванной комнате в центре дома, все еще связанные и с кляпом во рту, Лютер в одних трусах. Они будут в безопасности, дожидаясь, пока с ними не решат окончательно.

Майло лежал внизу, его тело присутствовало, но разум витал где-то далеко, дрейфуя в подвешенном состоянии между жизнью и смертью.

Призрак охранял их всех, беспокойно вышагивая по периметру лестницы и постоянно проверяя своих подопечных. Если кто-то приближался к раздвижным стеклянным дверям или окнам, Призрак поднимал тревогу.

Никому чужому не позволено входить в этот дом.

У Ханны был ее верный 45-й калибр, три магазина и большая ковбойская пряжка, чтобы передергивать затвор одной рукой. Лиам оставил им по дробовику на каждую, две коробки патронов и AR-15 с оптическим прицелом и большим количеством магазинов и патронов для Квинн.

Дом Виггинса стоял на берегу реки, в стороне от главной дороги, где происходило большинство событий. Тем не менее, несколько бродячих ополченцев попали в поле их зрения.

Ханна промахнулась дюжину раз, но в конце концов зацепила одного в ногу.

Она стиснула зубы от разочарования. Ее тренировки приносили улучшения, но она не достигла мастерства. Все происходило не так, как в кино, где новичок впервые берет в руки оружие и с легкостью расправляется с врагами с мгновенной точностью.

Реальный мир выглядел иначе: движущиеся мишени, психопаты, пытающиеся убить тебя, страх и паника, дышащие тебе в затылок, малейшая ошибка — разница между жизнью и смертью.

Квинн, с другой стороны, обладала природным талантом. Она умела стрелять из охотничьего ружья и рогатки. Даже без подготовки Лиама она освоила AR-15 практически сразу.

Она прикончила двух ополченцев. На это ушла большая часть их патронов, но она справилась.

Мимо пронесся снегоход, фары поблескивали в темноте.

— Попался. — Квинн проследила за ним и сделала несколько громких выстрелов. Латунные гильзы рассыпались по полу.

Машина вильнула в сторону и врезалась в кленовое дерево, перебросив ездока через ручки в снежный вал. Фары мерцали, желтые конусы света освещали широкую полосу снега, прочерченную опрокинутым почтовым ящиком.

Когда мужчина поднялся — пошатывающаяся, дезориентированная тень, силуэт которой отражался в свете фар, — Квинн выпустила несколько коротких очередей, пока он не упал и не затих.

— Хорошая работа, — отметила Ханна. — Уже с тремя Лиаму и Бишопу не придется драться.

Квинн не поднимала глаз от прицела.

— Этого недостаточно. Их еще много. Мы должны перебить всех до единого.

— Обязательно.

Челка Квинн сбилась набок, ее пирсинг сверкал в лунном свете, проникающем через окно. Она выглядела такой юной. Совсем молодой, уязвимой и невероятно свирепой.

У Ханны защемило в груди от нежности к этой жесткой, оставшейся без матери девочке.

Рот Квинн сжался в тонкую линию, когда она меняла пустой магазин на новый — их последний. Она вставила его, нажала на затвор, чтобы дослать патрон в патронник, и поправила приклад на своем плече, прижав щеку, чтобы посмотреть в прицел.

Слабый намек на рассвет осветил бархатную черноту неба. Луна все еще ярко светила, отражаясь от белого снега. Миллионы звездочек позолотили покрытые льдом ветви.

Вид вокруг был ослепительный. Красота посреди смерти, бриллиант среди пепла.

Ханна переключила свое внимание с деревьев и повернулась влево, чтобы изучить мирные дворы, пустую дорогу. Она перевела взгляд, проверяя все вокруг, как учил ее Лиам.

Квинн сделала то же самое справа.

— Там! Там кто-то есть.

Ханна глубоко вздохнула.

— Что ты видишь?

— Пять или шесть домов вниз. Дом суперинтенданта. Дверь гаража только что открылась. Кто-то входит и выходит из дома, грузит вещи — похоже, коробки. Слишком темно, чтобы разглядеть, что именно. Задний багажник открыт. Из выхлопной трубы идет дым. Он заведен.

— Это она?

— Да. Это Розамонд Синклер.

У Ханны пересохло во рту. Пульс громко стучал в ушах.

— Она сваливает от сюда. — Голос Квинн сгустился от презрения. — И крадет все, что может увезти. Вот зараза!

Ханна прищурилась в окно, вглядываясь в лунные тени. Без оптического прицела трудно рассмотреть гараж с боковым приводом. Обычной охраны ополченцев рядом с ломом суперинтенданта Ханна не заметила. Похоже, Розамонд одна.

— Ей все сойдет с рук. Она уйдет!

Ханна подумала о Майло, впавшем в кому. О Шарлотте, находящейся в доме Молли.

— Мы должны оставаться здесь.

Квинн повернулась к ней лицом. Лунный свет высветил напряженные линии ее лица, темные глаза напоминали бездонные колодцы.

— Она — причина всего этого! Всех смертей и страданий! Всех этих ужасов! Это ее рук дело!

Ханна напряженно кивнула.

— Я знаю.

Квинн поднялась на ноги. Она засунула «Берретту» за пояс, запихнула в карманы столько магазинов, сколько смогла, и перекинула AR-15 через плечо.

Она походила на ангела-мстителя из какого-то графического романа — дикое, первобытное существо, жаждущее разрушения.

— Что ты делаешь?

Она посмотрела на Ханну.

— Я ухожу.

— Нет, сама ты не пойдешь.

— Тогда пойдем со мной.

Ханна покачнулась на пятках, колеблясь.

Квинн оскалилась.

— Это единственный вариант.

— А как же Шарлотта и Майло? Я не могу просто их бросить.

Квинн наклонилась и коснулась плеча Ханны.

— Я знаю, что ты никогда бы не оставила Майло при других обстоятельствах. Но Призрак защитит его. Это необходимо. Это наш шанс что-то сделать. Положить кошмару конец!

На этот раз Лиам не сможет прийти на помощь. Он, Бишоп, Рейносо и остальные сражались с ополченцами.

Больше никого здесь нет. Только Ханна и шестнадцатилетняя девочка.

Если побег Розамонд Синклер необходимо предотвратить, то делать это придется им.

Именно Розамонд Синклер родила Пайка, монстра-садиста. Суперинтендант организовала резню в Кроссвей и использовала Фолл-Крик в своих алчных целях.

Всякое зло, постигшее этот город, связано с ней.

Непроизвольно Ханна взглянула на свою поврежденную руку. Скрюченные пальцы, искривленный большой палец. Она вспомнила лицо Пайка, его красный рот, пустые глаза.

Каждая клеточка тела Ханны призывала ее что-то делать. Действовать. Исправить чудовищные злодеяния, совершенные против нее, против Квинн и Майло, против всех, кто пострадал от рук Розамонд и ее семьи.

Ханна согнула пальцы в кулак. Кости жалобно хрустнули. Суставы заныли.

Вспышка памяти — она снова в темном, промозглом подвале, страх и боль когтями впиваются ей в грудь, его тень нависает над ней, пальцы гнутся и выворачиваются, раздается ужасный треск ломающихся костей.

Но она никогда не теряла присутствия духа. Несмотря на все, что он сделал, Пайк так и не смог ее сломить.

Ханна подняла глаза на Квинн.

— Давай закончим это.