Кадуцей

Исповедь

Мы провели на кухне уже не менее получаса, а в моей голове все еще крутилось множество мыслей, и я никак не мог определиться с ответом. Пускай у меня и пронеслась мысль, что я люблю ее, однако я все еще не считаю себя тем человеком, который подойдет Сабрине и сможет хоть как-то улучшить ее жизнь. Да о каких отношениях вообще может идти речь? Я убил двух человек, меня и близко нельзя подпускать к такой ответственности.

Кофе в моей кружке уже начинал заканчиваться, вынуждая меня все-таки начать разговор, от которого мне все хотелось улизнуть. Я поставил кружку на стол, и раздавшийся звон, который нарушил ту монотонную и неимоверно тягостную тишину, помог мне выдавить из своего рта хоть какие-то звуки.

— Ты уверена? Просто, ты посмотри на меня и на себя, то есть, ну, я же ужасен.

— Уверена, я люблю тебя еще со школы и мне плевать на то, что подумают другие. Мне больно смотреть на то, как ты себя убиваешь, с этого момента ты перестаешь курить и начинаешь стабильно пить лекарства, понял меня? — она произносила это с такой уверенностью и жесткостью, что у меня не было ни малейшего желания противиться ей. Когда я кивнул, Сабрина встала и забрала у меня сигареты.

— А теперь рассказывай, что у тебя произошло, — продолжила она.

— Нет, — наотрез отказался я, но знал, что скорее всего долго не смогу держать это в себе. Взгляд забегал по комнате, стараясь не встретиться с вопрошающими глазами моей собеседницы. — Мне нужно время подумать.

«Это серьезно все, что ты смог придумать? Черт, раньше ты бы смог наплести столько, что она даже не поняла бы, что ты говоришь, что с тобой стало?» — начал корить меня внутренний голос в то же мгновение, когда я закончил фразу. Сабрина недовольно цыкнула, демонстративно встала, ударив по столу, за которым сидела, пачкой сигарет, но все-таки забрала их и направилась к выходу. Это было похоже на сцену из фильма, и я поверить не мог, что являюсь здесь главным героем. Господи, какая же это все чушь.

— Да к черту, пусть уж лучше это будет ромком, нежели драма, — сказал я сам себе и помчался за уходящей девушкой, которая уже надевала на себя куртку, готовясь уйти и никогда не возвращаться.

— Чего тебе ещ… — фразу она закончить, конечно же, не успела. Я прижал ее к двери и поцеловал.

Голова снова начала тяжелеть от всех мыслей и всех компромиссов, на которые я только что себя подписал. Сознание на несколько минут покинуло мое тело, позволяя полностью осознать, насколько этот выбор был ошибочен и ужасен. Я только подписал приговор невинной девушке. Я понял, что эти отношения станут для нее скорее всего одними из самых ужасных, по крайней мере, я так думал.

Оторваться от губ прекрасной девы было далеко не так просто, как мне казалось изначально. Пускай я понимал, что это неправильно, однако это пьянило так сильно, что я все никак не мог перебороть животные инстинкты, так удачно пробудившиеся во мне.

Все-таки сумев хоть немного утолить свой голод, я оставил Сабрину в покое и проговорил несколько заплетающимся языком следующее:

— Я подумал, я согласен.

Хоть это были и не самые приятные слова, однако, кажется, что девушку они удовлетворили. Сабрина посмеялась и уже с улыбкой на лице вышла из моей квартиры, сказав, что будет периодически захаживать. Когда же я, наконец, остался один, то решил, что самое время покурить, но быстро вспомнил, что такой опции у меня больше нет.

Вскоре я лег на кровать и снова погрузился в пучину рефлексий: я не знал, что мне делать. С одной стороны, я понимал, что Сабрина мне симпатична и что я ей тоже нравлюсь, однако я также осознавал, что я не подхожу ей, я далеко не так хорош, как мог бы быть, и, конечно, совсем не тот, на кого можно положиться. К тому же я не знал, насколько мои чувства серьезны и как долго я смогу сохранять их.

Мое приятное одиночество продолжалось недолго, вскоре раздался звонок. Пришлось встать и направиться к телефону, который занимал почетное место пачки сигарет и лежал на подоконнике. Проходя по все еще неубранной квартире, я принял решение, что надо будет разработать какой-то план действий и все-таки поподробнее узнать у Амикуса, что ему нужно от этой секты и что нужно от меня.

Наконец дотянувшись до устройства, нарушавшего установившуюся прекрасную тишину, я увидел на несколько блеклом и разбитом экране инициалы «А.Л.», усмехнувшись, мне пришлось ответить, а в моей голове пронеслось: «Вспомнишь солнце — вот и лучик».

— Слушаю, — ровным тоном произнес я, в то время как сам стал вновь пленен видом просыпающегося города. Людей с каждым мгновением становилось все больше, машины все сильнее шумели. Приятно вот так иногда отвлечься от суеты и просто посмотреть в окно, но расслабиться у меня не получилось, потому как в трубке раздался грубый мужской голос моего знакомого.

— Так, я закончил, теперь здесь чисто и тебе ничего не грозит, но запомни, это последний раз, когда я помогаю тебе с такими вещами. Больше никаких трупов и убийств.

По телу прошла дрожь, а меня самого бросило в холод. Действительно, да как я мог вообще думать о какой-то любви, о просыпающемся городе, когда на даче моего лучшего друга лежат, или по крайней мере лежали два трупа. Я почувствовал, что еле стою на ногах и сел на стул.

— П-понял, — заикнувшись произнес я. — Можем мы в ближайшее время встретиться?

— Да, сам хотел предложить тебе, есть что обсудить. Сегодня в восемь вечера в баре на улице Революции.

Я зачем-то кивнул и детектив положил трубку. Еще несколько минут я сидел и дрожал, держа в руках телефон, но вскоре паника начала постепенно отступать, и я, наконец, смог начать этот необычайно долгий день.

Мой взгляд метался по комнате, пытаясь зацепиться хоть за что-то, однако все было тщетно. Никаких желаний я не испытывал, кроме, конечно, острой жажды закурить. В попытке отвлечься я залез в телефон и начал просто листать различные приложения. Занятие это было глупым, однако именно благодаря ему мною был найден следующий пункт назначения: мне предстояло отправиться в самое сердце криминала родного города.

Оказавшись за забором, ограждавшим территорию университета от всего остального города и словно отделявшим даже воздух, мои легкие наполнились грязным, прокуренным, но таким близким и по-своему «свежим» воздухом. Я открыл глаза, сунул руки в карманы и направился в сторону прочь от центра города. Мой путь лежал в сторону тюрьмы, мне нужно было навестить брата.

Путь был не близок, сама тюрьма находилась в пригороде, а попасть туда не в качестве заключенного было довольно непросто. Шел я пешком, предаваясь раздумьям, разглядывая прохожих и наблюдая за жизнью города.

Всегда было приятно наблюдать за людьми, которые не подозревают, что кто-то на них смотрит. Вон мужчина средних лет сидит на автобусной остановке и поглядывает на ножки до неприличия открыто одетой школьницы. Мерзко? Конечно да, но это людская суть и с этим ничего не поделаешь. Вот музыкант играет что-то из классики и сидит с почти пустым чехлом от инструмента. Стоит ли ему пожертвовать денег? Почему же нет? В ответ он одарит меня улыбкой и станет играть уже чуть более весело. А вот прямо передо мной поскользнулась женщина с сумками с продуктами. Стоит ли ей помочь или в этом нет смысла? Пожалуй, тут я сольюсь с массой людей и просто пройду мимо, все равно это мало что изменит. Пройдя буквально пару метров и обернувшись, увижу, как какая-то молодая девушка решила проявить сострадание и помогает подняться женщине, стараясь при этом сама не упасть.

Я не спеша продвигался по городу и чем дальше отходил от центра, тем мрачнее он становился. На окраине города даже днем не очень хочется гулять, а учитывая специфику того места, куда я направлялся, то мне вообще хотелось развернуться и начать бежать в обратном направлении. Но было нельзя, этот разговор был мне нужен. Брат у меня был интересный, не скажу, что гордился тем, что он мой родственник, однако его ход мыслей меня поражал. По моему мнению, он стоял на одном уровне с Кантом и Ницше, если мы, конечно, говорим о философах, правда, сам он это отрицал и говорил, что в нем нет ничего такого. Правда был один недочет: его образ мышления был несколько извращенным, что так-то понятно, раз он сидит в тюрьме. К тому же, я допускаю, что у него есть несколько психических расстройств, скорее всего, шизофрения — одно из них, мы как-никак родственники.

Наконец-то я добрался до этого злосчастного здания, от которого за километр веяло чем-то не самым приятным. Договориться с охранником о том, чтобы меня так спонтанно впустили было тяжело и пришлось дать ему пару тысяч, чтобы он все-таки сделал вид, что просто не увидел запись к одному из самых опасных людей в этом городе.

Как же, на самом деле, просто попасть куда-либо, если у тебя есть деньги. Дорогу до комнаты свиданий я уже знал хорошо, но вот лицо моего брата каждый раз, когда я приходил было все такое же: небольшая ухмылка, поднятые от удивления брови, слегка растрепанные волосы. Из далека, где не видно было всех шрамов, что украшали его лицо то тут, то там, он был похож на неплохую модель, я даже уверен, что он бы ей стал, если бы не его длинный язык и вспыльчивый характер.

Даже несмотря на то, что мой братец находился в тюрьме, он поддерживал свой внешний вид на уровне. Его короткие волосы всегда были уложены, а лицо выбрито. Меня всегда поражало, что на его лице нет ни родинок, ни веснушек, ничего, однако вместо всего этого там было сполна шрамов, которые даже шли ему.

— И ты вновь ко мне без приглашения, cher ami3,— произнес его по-своему родной и даже несколько теплый голос, который навевал воспоминания о детстве, когда жизнь была еще беззаботной.

— Как видишь, — произнес с легкой улыбкой я. — как ты поживаешь?

— Да что я-то? Я как обычно, а вот ты как? Просто так ты ко мне никогда не заходишь.

— Люкс, я знаю, что ты всегда зришь в корень, но не сейчас. Теперь моя душа ни на люмен светлее твоей, а потому давай сделаем вид, что все хорошо?

— Как пожелаешь, тем более это ты пришел ко мне, так о чем поговорим?