Жуткая Женя

Глава 14. Барби с аксессуарами

Наточил я свой топор, головешек полон двор. (с) Родион Раскольников (шутка)

У Дэу Нексии и Тойоты Камри есть одна общая черта: факт наличия четырёх колёс. На этом совпадения заканчиваются.

Вова, опытный водитель, не строил иллюзий. При «общих равных», на нормальной дороге у шестилетней Ксюни против тяжелой мощной камрюхи шансов ноль. Или даже – минус один.

Лухманов сжал зубы. До упора выжал педаль акселератора. Казалось, Ксюша вот-вот взлетит, да всё без толку: тойота дала чуть влево и вошла в мёртвую зону.

– Вот стервец, Собакин! – процедил Вова сквозь зубы. Он не сомневался, что за рулём сидит именно Гавр. – Ты меня ещё бортани, мудила!

…И мракоборец не заставил себя ждать.

Удар.

Занос.

Лухманов с остервенением крутанул руль. Газу! Газу! Газу! Тщетно…

На полной скорости Нексия влетела в обочину.

Кювет распростёр свои объятия, и мир дважды перевернулся вверх тормашками. Завизжал. Задребезжал. Взорвался фонтаном осколков.

Чё-ё-ёрт… Искры, посыпавшиеся из глаз, отлично сочетались со вкусом крови во рту.

Чёрт! Трясущимися руками Вова отстегнул ремень безопасности и выполз из раскурёженной машины. Бедная Ксюня. Добрая верная старушка. Мир праху…

Лухманов с трудом поднялся на ноги.

Мутило. Голова кружилась, как после попойки. Уши словно ватой заложило. Мысли разбегались, точно тараканы.

Потерянный и ошалевший, Вова еле-еле вскарабкался по насыпи и вышел на дорогу. Хоть попутку поймать…

Как темно… Вязкая предрассветная мгла расплескалась над трассой, над степью. Проглотила все краски, оставив миру всего два цвета: чёрный и серый.

Как душно… Воздух кажется плотным и влажным: близко большая река. Пахнет грозой.

Как странно… Как пусто…

Сначала Вова услышал утробный рык мотора, а потом ослеп.

Вот она – тойота. Никуда не делась. Ждала, родимая. Слилась с ночью, сразу и не разглядишь. И что ты теперь будешь делать, Гавр? Добивать?

Лухманов стоял, покачиваясь, и равнодушно взирал на Камри. А что ещё делать? Бегун из него сейчас, как из улитки – спринтер. К тому же, на всякий непредвиденный случай у Собакина имеется пистолет…

Интересно, сколько осталось жить? Секунд пять, не больше.

Вова сжал кулаки, представил себя мальчишом-кибальчишом перед белогвардейскими штыками и принялся считать…

На счёт два дорога завибрировала. Загудела. Из темноты материализовался здоровенный МАН. Эффект внезапности обеспечили выключенные фары.

Доля секунды, и десятитонный тягач на полном ходу влепился в Камри…

Ночь взорвалась от лязга и скрежета. Брызнул ливень металлического крошева.

… Тойоту расколбасило, как жестянку…

Вова вовремя метнулся к обочине. Распластался на насыпи, прикрыв голову руками.

МАН басовито урчал, но музыка в кабине заглушала шум мотора. Лухманов узнал бессмертный хит группы Аqua – «Вarbie girl».

С ума сойти! – Вове захотелось истерически расхохотаться. Его спас пьяный вдребадан дальнобойщик!

Однако весёлая песенка кончилась, и следом заиграла другая: знаменитая лэдзеппелинская Immigrant Song…

Лухманов аж сел. Что же это за радио такое?

Одновременно с первым воплем Планта, дверца кабины распахнулась, и на приступочке появилась… Женя.

Босая. Простоволосая. В коротком (слишком коротком) розовом платье.

На лице улыбка, в руках – топор…

Решетникова ловко спрыгнула на асфальт и, под раскаты драйвовых риффов, направилась к тому, что осталось от машины Собакина.

Вова хотел окликнуть Женю, но из горла вырвались едва слышные хрипы. Всё происходило, словно во сне.

Из смятой Камри вылез непонятно как уцелевший Гавр.

Псевдомайор с трудом держался на ногах, но всё же вскинул руку с пистолетом.

Хлопок. Еще один.

Решетникова дёрнулась, но не остановилась.

Она зарычала, занесла топор… и Вова потерял сознание.