Жуткая Женя

Глава 21. Кое-что о варлоках

Ехали молча. Эрхар дремал. Женя, не моргая, созерцала однообразный степной ландшафт. Вова ловил бешеный кайф от Патриота. Хорошая всё-таки телега. Умеют мракоборцы выбирать. Фигни не держат.

Лухманов наслаждался не только комфортом, но и удивительным душевным равновесием. Как замечательно, однако, принять решение!

Вова улыбнулся своим мыслям, но скосоротился, когда отражение мелькнуло в зеркале заднего вида. Боже, на кого он похож! Краше в гроб кладут. Бледный, заросший, взъерошенный, как Росомаха из людей Икс. Щеки ввалились. Веки опухли. Карие глаза казались чёрными, точно угли, и безумными.

Ну ничего, ничего. Женя его и таким любит. А на остальных – плевать.

К Богдо подъехали, когда закат почти догорел. Гора темнела на фоне оранжево-красного, словно сполохи пожара, неба. В триумфально-унылом пейзаже сквозило что-то неизъяснимо марсианское. Ирреальности добавляло мерцающее вдалеке соляное озеро.

Вова вспомнил свой сон. Да, это то самое место. То самое… Здесь всё и случится. Путь пройден. Осталось расставить точки над «и».

Пошли, – скомандовал он, заглушив мотор.

Ветер усилился. Гора выла, стонала, ворчала и ухала, как сова. Лухманов взбирался наверх так уверенно, будто делал это сотни раз. Всё казалось знакомым. Родным. Каждый валун. Каждая прогалина. Странное чувство…

Женя карабкалась следом безмолвной тенью. За ней семенил Эрхар.

Внезапно Вова остановился. Вот оно! Багряные скалы разошлись по швам, обнажая чёрную расщелину. Узко. Но надо лезть. Их ждут: Лухманов чувствовал это так же отчётливо, как Женин голод. Голод… Женя голодна. А значит, случится нечто страшное, непоправимое. Но он готов к этому. Готов. Поздно бояться. Поздно сомневаться. Нельзя жалеть.

Без страха и сомнений Лухманов скрючился в три погибели и нырнул в проём. Темно. Темнее, чем в ноздре у негра.

Вова вытянул руки и стал ощупью пробираться вперёд. Казалось, нутро горы вот-вот раздавит незваных гостей: тесный, словно кишка, лаз становился с каждым шагом всё уже и уже. Пришлось развернуться боком и ползти, точно краб. Несколько раз Лухманов застревал, и Решетникова буквально выталкивала его вперёд. Кошмар! Только Эрхару габариты прохода не доставляли хлопот. Доберман ехидно посмеивался, но от комментариев благоразумно воздержался.

Наконец, скалы ослабили удушающие объятия. Ход стал шире, пахнуло серой. Вова похолодел. Куда они пришли? К центру земли, или…

Не успел он додумать страшную мысль до конца, как глаза защипало от света.

Лаз вывел их к небольшой и на редкость уютной пещере. В костре трещали поленья. Огонь отражался в сталактитах, которые переливались, точно гигантские сосульки.

В кругу из пожелтевших костей сидела… девочка лет пяти и сосредоточенно складывала пазл.

Малышка – сущий ангелочек: на голове – огромный бант, белое платье в рюшках…

Девочка оторвалась от своего занятия и окинула синим незамутнённым взором тех, кто нарушил её уединение. Лухманов нервно сглотнул: он ожидал чего угодно, но не этого.

– Пришёл? – прокуренным мужицким басом вопросила девочка, и Вова вздрогнул.

Он уже собрался ответить, но «ангелочек», глядя куда-то мимо, добавил:

– В этом облике ты утратил половину своих способностей.

– Зато теперь я могу делать так! – доберман вышел из тени и почесал себя лапой за ухом.

– Давно не виделись, Душегуб, – пробасила девочка.

– Давненько, – пёс дернул ушами и уселся ближе к костру.

– Ты лишний в этом мире. – Малышка снова вернулась к пазлу.

– Отправь меня назад, – отозвался Эрхар. – И равновесие восстановится.

– Ты был и остаёшься эгоистом, Душегуб. – Пухлая детская ручонка методично добавляла к картинке новые и новые элементы. – Твоя судьба безразлична Равновесию, да и мне тоже. Моя задача – расставить всё по своим местам. Так и будет. Но нужна жертва. – Девочка резко вскинула голову и уставилась на Вову. – Хотя, вижу, ты всё предусмотрел. Начнём ритуал.

– Что? – не выдержал Лухманов. Как раз в этот момент пламя костра взвилось к сводам пещеры. – Жертва? Я? Я – жертва?

– Такова судьба, – глухо ответил доберман. Его глаза блеснули красным заревом. – Смирись!

– Ты обещал! – Заорал Вова, а земля под ногами задрожала. – Ты обещал вернуть Женю!

– Идиот! – рыкнул Эрхар. – Невозможно воскресить мёртвого!

Пещеру внезапно заполнил туман. Густой и липкий. Дышать стало трудно.

– Ты использовал меня, сволочь! – Лухманов зашёлся кашлем. Он ничего не видел, кроме двух красных точек – глаз Эрхара.

– Варлоки всегда лгут, – последовал ответ, и Вова понял, что это правда. Он выхватил из заднего кармана складной нож (ещё один трофей от мракоборцев). Раз, и пружина освободила клинок. Короткий, но смертоносный.

Лухманов рванулся вперёд. Доберман прыгнул. Острые зубы сомкнулись на запястье. На левом запястье... Со всего размаха Вова вогнал стилет в брюхо пса, а затем ударил снова, и снова, и снова…

Кровь. Горячая кровь. Её запах. Её вкус на губах.

Мир закачался, закружился и поплыл, унося Вову в неведомые дали.

Лухманов закричал, но голос превратился в рёв горы Большое Богдо…

Последнее, что он видел: лицо Жени.

Последнее, что слышал – низкий хриплый шёпот: «До встречи, Вальдемар»…