Мистические истории. День Всех Душ

Тонкие пальцы впивались в него как клещи, голову и грудь ломило от недостатка воздуха, и тут из распахнутых недр пустого дома донесся смех – долгий и раскатистый. Смертельная хватка внезапно разжалась, как челюсти хорька, остановленного охотником, и д’Имиран с усилием поистине мучительным сделал глубокий вдох.

Отдышавшись, он обнаружил у себя под ногами какой-то предмет. Это был браслет из бронзы, все линии и изгибы которого показались ему хорошо знакомыми. Потом он вспомнил смех: это значило, что Калмаркейн вернулся. Заперев дверь, д’Имиран сел за стол и стал исписывать лист за листом. Закончив, он сунул листки в конверт, адресовал послание Флаксману Лоу и запер в ящике стола.

Здесь будет уместно привести окончание этих записей, на которых основан почти весь предыдущий рассказ. Детальное описание всего, что произошло после встречи с мистером Лоу, д’Имиран завершил так:

«И теперь я вижу для себя единственный путь действий. У меня есть долг перед самим собой, а также, осмелюсь сказать, перед всем человеческим родом. Моей невероятной истории вряд ли поверит хоть один человек – за исключением, возможно, вас. Тем не менее я знаю, что она правдива, и считаю своим долгом обвинить Калмаркейна в описанных выше преступлениях. Что он мне ответит, я не имею понятия. Могу лишь повторно заверить: так или иначе я постараюсь положить конец тому, что с полным правом могу назвать дьявольскими умышлениями этого человека. Остается добавить, что я бесконечно Вам обязан за проявленные Вами внимание и участие.

Искренне Ваш,

Дж. д’Имиран».

Поднявшись на ноги, д’Имиран стал высматривать какое-нибудь оружие, но не нашел ничего, кроме тяжелого геологического молотка. Подхватив его, он, сопровождаемый эхом собственных шагов, пробежал по пустым комнатам к башне. Наверху, в кабинете, горел свет; д’Имиран взлетел по лестнице и распахнул дверь.

При тусклом свете, в кресле с высокой спинкой сидел, теребя бороду и сжимая в зубах темный окурок сигары, хозяин кабинета. Д’Имиран повернул в замке ключ и остановился по ту сторону стола, среди нагромождения научных принадлежностей.

«Что вам нужно? – спросил Калмаркейн медленно, с трудом выговаривая слова, и д’Имиран успел заметить, что по его большому, заросшему бородой лицу была разлита смертельная бледность. – Раньше я слышал, как вы скреблись в дверь. Должен признаться, что ожидал большей щепетильности от столь воспитанного джентльмена», – добавил он с ухмылкой.

«Я думал, вы в Лондоне».

Калмаркейн презрительно вскинул свои кустистые брови.

«Конечно. Однако получилось так, что мне пришлось провести весь день здесь, за работой. Так что вам нужно?»

«Где эта чертова рука? – выкрикнул д’Имиран. – Дважды вы пытались с ее помощью меня прикончить, а теперь не выйдете отсюда, пока ее не уничтожите».

Калмаркейн поднялся на ноги и выпрямился во весь свой гигантский рост.

«Пустые угрозы! – хмыкнул он. – Что вы можете мне сделать? Да, я пытался вас убить, но только ради эксперимента. Но теперь, если вы ответите на пару вопросов, я вас отпущу. Что до руки, то я уничтожу ее у вас на глазах, потому что она мне больше не нужна».

Говоря это, Калмаркейн вынул руку из коробки и положил в металлическую ванночку. Потом полил ее какой-то бесцветной жидкостью. Коричневые пальцы судорожно задергались, кожа начала коробиться и дымиться под действием кислоты. Очень скоро в ванночке не осталось ничего, кроме чуточки темной слизи. На этот осадок он направил струю воздуха из трубки, соединенной с каким-то аппаратом, о назначении которого д’Имиран не имел ни малейшего понятия. Результат не заставил себя ждать: из ванночки взметнулась пыль, оставив после себя совершенно чистую поверхность.

«Если бы я хотел разделаться с вами, д’Имиран, – проворчал Калмаркейн, – то, как видите, нашел бы для этого средства. Вчера этот процесс составлял часть моего арсенала. Сегодня я в нем больше не нуждаюсь. Все оружие заключается в мозгу человека, который знает, как обеспечить своей воле действенность и в духовном, и в материальном мире».

Д’Имирана била дрожь, но любопытство ученого все же было неистребимо.

«Расскажите еще, – потребовал он. – Эта рука…»

«Хотите, чтобы я вам рассказал о доисторической драме, когда эта маленькая ручка, за которой числится немало вероломных деяний, была отделена от тела? Нет, д’Имиран, потому что сегодня вы способны мне поверить, но завтра усомнитесь в свидетельстве собственных чувств. А теперь ступайте!»

В последний раз д’Имиран видел бледное, обрамленное спутанными волосами лицо Калмаркейна, когда тот отразился в зеркале, закрывая за гостем дверь.

– Есть ли у вас объяснение его власти над рукой? – спросил д’Имиран мистера Лоу во время их беседы следующим вечером.

– По этому поводу, – ответил Флаксман Лоу, – я могу только высказать предположение. Вам известны феномены перемещения твердых субстанций, которые часто являются ключевым моментом в сеансе спиритизма. Силы, которые в данном случае действуют, и способ этого действия, как вы, наверное, знаете, до сих пор остаются загадкой. Думая о возможностях мозга Калмаркейна, о его многолетних трудах по освоению тайн психики, о далеких путешествиях по Тибету и другим уголкам земли, я не могу не сделать вывод, что он не ограничился названными мной основами, а пошел дальше, шаг за шагом развив в себе до чрезвычайной степени ту силу, жертвой которой вы едва не стали. Слабость и бледность, упомянутые вами, также говорят в пользу моего предположения.

– Вполне возможно, – согласился д’Имиран. – Но тогда почему он уничтожил эту штуку?

– Либо испугался ваших угроз, либо, если верить ему самому, перестал в ней нуждаться, поскольку перешел на более высокий уровень познания, – ответил Лоу.

– Неужели нет способа привлечь его к ответу?

Флаксман Лоу покачал головой.

– В настоящее время, боюсь, нет. Но, вероятно, настанет день, когда мы сможем продвинуться дальше в делах, связанных с Калмаркейном.