Мистические истории. День Всех Душ

Давно пробило полночь, на пустых улицах царила тишина, лишь изредка нарушаемая каким-нибудь случайным хэнсомом[67]. Внезапно Флаксман Лоу, стоя перед окном и оглядывая из-под отяжелевших век улицу, ощутил в этой тишине угрозу. Он не помнил, почему поднялся с кресла и как в точности протекли часы после прихода из клуба; понятно было только то, что он не работал, а о чем-то думал. И еще было понятно, что призрачный преследователь вернулся. Никогда прежде Лоу не ощущал так остро его близость и не испытывал от этого такого страха и отвращения; казалось, невидимого спутника можно потрогать. К тому же Лоу все больше угнетало чувство, будто кто-то вытесняет его личность, завладевает мозгом, чтобы размышлять о чем-то туманном, недобром и непонятном.

Лоу помнит, как выкинул вперед руки, словно расталкивая толпу, и поспешно вернулся за стол. В воздухе стоял тошнотворный запах, который Лоу ощутил не впервые, но не знал, чему приписать. Он раскурил новую трубку – шестую, как выяснилось впоследствии, – и сел за работу. Дальнейшее ему вспоминается отрывочно. Его рука тянулась к еще одной трубке; в голове теснились не поддающиеся описанию мысли и картины. Он боролся с дремотой, потом откинулся на спинку кресла; глаза глядели вниз, в его же собственные темные глаза, полные ненависти и отчаяния, в которых виделись и возрождались те самые, уже привычные, нескончаемые и смутно гнетущие мысли; потом перед ним оказался вдруг странный конусообразный колпак его призрачного спутника – вроде бы шерстяной, весь в коротких свисающих нитях, каждая из которых заканчивалась узлом; и дальше его снова приковал к себе властный, ненавидящий взгляд темных глаз…

Проснулся Лоу далеко за полдень и обнаружил, что глядит в потолок спальни, а тот словно бы то приближается, то отступает. Ощущая смертельную слабость, он лежал, пока часы не пробили пять. Память начала возвращаться, он понял, что проспал пятнадцать часов. Теперь ему явилось все: красивые злые глаза, тонкие смуглые пальцы, накрывшие его лоб, и мозг, соскальзывающий в сон.

Эти картины побудили Флаксмана Лоу опустить взгляд на собственную правую руку. На указательном пальце виднелось бурое пятно. Когда Лоу поднес его к лицу, чтобы изучить внимательней, в ноздри ему проник тот же тошнотворный запах, что и накануне вечером. Разум работал медленно, однако наконец нашел решение, и Лоу, пошатываясь, поднялся с постели.

Утвердившись в кресле, он стал осматривать коробку с лекарствами, которая стояла у двери. Там не хватало флакона с крепкой настойкой опиума. Лоу проковылял в соседнюю комнату, к столу, за которым обычно работал. Флакон стоял среди бумаг, открытый и полупустой.

В голове у него мелькнуло ужасное подозрение. Одна из трубок осталась нетронутой, от нее пахло опиумом. Еще две из лежавших на подносе, шестая и седьмая по счету, были заполнены пеплом, но над ними витал тот же говорящий запах. Мистер Лоу поднял флакон и застыл, поражаясь редкостной силе своей конституции; через такое испытание мало кто прошел бы живым. Выносливый от природы организм, воздержанная, подчиненная распорядку жизнь, здоровые привычки – вот что помогло ему уцелеть.

Распахнув во всю ширь окна, Лоу принялся мерить шагами комнату. Теперь он понял причину загадочных умственных провалов, которые случались с ним в последние недели. Временами им руководил не свой, а чей-то посторонний разум, который, пользуясь его рутинным распорядком дня и устоявшимися привычками, вел его к смерти от собственной руки. Он припомнил и обдумал многочисленные случаи, когда ему грозила опасность, и вполне обыденные события, которые им предшествовали. Это натолкнуло его на главный вопрос: кто же замыслил этот хитроумный план? Надо отметить, что имя Калмаркейна пришло ему на ум не сразу.

Как раз в этот переломный момент Флаксман Лоу наконец осознал, что нуждается в чьей-то помощи и поддержке. События минувшей ночи могли повториться когда угодно. Осознав, что они не только возможны, но и вполне вероятны, он вновь начал расхаживать туда-сюда. Пробежав список своих друзей и знакомых, Лоу подосадовал, что в мире осталось так мало веры.

Нечто подобное сказал как-то д’Имиран. Ну да, д’Имиран! Мысли Лоу потекли в новом направлении. Калмаркейн! В мгновение ока ему все стало ясно. Взяв книги, к которым он обращался прошлым вечером, Лоу просмотрел свои последние заметки на полях. Несколько отрывочных фраз не имели никакого отношения к тексту, но казались отголоском тех мрачных видений, что приходили к нему в последнее время извне, минуя его объективное сознание. Мы можем добавить, что эти примечательные фразы составили основу многих последующих изысканий мистера Лоу.

Флаксману Лоу хватило нескольких минут, чтобы составить план дальнейших действий. Прежде всего надо встретиться с д’Имираном, потому что он единственный не поставит под сомнение подобный рассказ и от него же можно будет получить немало полезных сведений; не исключено к тому же, что д’Имиран присоединится к его попытке стряхнуть с себя чары Калмаркейна, сколь бы тот ни был силен. Лоу нашел адрес, полученный от д’Имирана, и уже через час летел к нему в хэнсоме. Д’Имиран был в городе, но отлучился, и Лоу оставил ему записку:

«Мой дорогой д’Имиран,

если сможете и позволите, я хотел бы сегодня вечером с Вами повидаться. Буду ждать Вас с семи до восьми, и мы вместе поужинаем.

Искренне Ваш,

Флаксман Лоу».

Лоу вернулся к себе через парк, и несколько прохожих, попавшихся ему по пути, обратили внимание на его нездоровый вид. Дома ему оставалось только дожидаться д’Имирана. Все это время в нем постепенно зрело решение.

– Я бы увиделся с вами раньше, но у меня были особо веские причины этого не делать, – с порога заявил д’Имиран. – Но теперь, когда вы за мной послали, я очень рад случаю снова встретиться.

– Наверное, Калмаркейн?

– Да, Калмаркейн.

– Он возражал против нашей встречи? По какой причине?

– Причины, похоже, серьезные. – Д’Имиран приметно заколебался. – Мне показалось, нам обоим будет лучше, если я его послушаю.

– Не знаю, каково будет ваше мнение, когда вы ознакомитесь с моей историей, – сказал Лоу. – Около месяца назад у нас с Калмаркейном состоялась беседа, и он мне угрожал. Думаю, вы признаете, что он исполнил свою угрозу.

Поведав о своих приключениях, мистер Лоу добавил:

– Теперь вы понимаете, что время терять нельзя. Сегодня же я отправлюсь в Кроусэдж. Не знаю, сочтете ли вы возможным меня сопровождать.

Д’Имиран яростно пнул каминную решетку.

– Но как, по-вашему, Калмаркейн связан с этими происшествиями? Ну да, как мне известно, он способен на что угодно, однако…

– Охотно расскажу вам о своих подозрениях. Как я уже говорил, Калмаркейн однажды здесь был. Он предложил посвятить меня в свои тайны в обмен на мое сотрудничество при осуществлении его чудовищных замыслов. С того дня и начались всяческие беды. Давайте перечислим: у меня стал притупляться ум, случались периоды одержимости, и наконец непонятным образом выпала из сознания прошлая ночь. Я убежден, что Калмаркейн покушается на мои душу и тело при помощи какого-то разума-паразита. И не сомневаюсь: если сразу не принять меры, следующая его атака меня погубит.

– Если бы вам было известно то, что знаю я, вы бы дважды подумали перед визитом в Кроусэдж. Что вы намерены там делать?

– Мой дорогой д’Имиран, вы наверняка поймете, что у нас с доктором Калмаркейном имеются противоречия, которые нужно раз навсегда разрешить! Но, если подумать, я, наверное, слишком поспешил, пригласив вас сопровождать меня.

Флаксман Лоу встал, вынул из ящика стола револьвер и сунул в карман. Д’Имиран, наблюдая за этими многозначительными приготовлениями, продолжал пинать каминную решетку.

– Да, – кивнул Лоу, отвечая на его немой вопрос, – может дойти и до этого. В любом случае я настроен на то, что наше сегодняшнее объяснение, к чему бы оно ни привело, станет последним.

Вместо ответа д’Имиран стал надевать шляпу. Лоу пожал ему руку.

– Я с вами, – сказал д’Имиран. – Мне тоже есть что предъявить доктору Калмаркейну.

Ночной почтовый поезд высадил двоих пассажиров на станции, откуда до Кроусэджа оставалось не больше шести миль. Д’Имиран, хорошо знакомый с местностью, тут же зашагал по темной дороге в сторону моря. Ночь стояла беззвездная, ненастная, в лицо путникам дул соленый ветер. С тракта они свернули на каменистую тропу, которая пересекала пустошь. Время от времени, поднявшись на очередной пригорок, они замечали далеко в море огонь маяка, но на земле все было черно и пусто, и тишину нарушал только ветер, порывами пробегавший по сухому вереску.

Внезапно д’Имиран остановился и указал на отдаленный огонек.

– Кроусэдж, – проговорил он.

Путники шли в тишине, пока наконец не послышался отчетливый шум прибоя. Дом был уже близко, и д’Имиран заметил, что огонек горит в кабинете Калмаркейна.

Ощупью, в кромешной тьме завернув за угол дома, путники добрались до двери, которая оказалась незапертой. За коридорами и проходными комнатами перед ними предстал нижний этаж башни; на верхней площадке лестницы светилась щель над кабинетной дверью.

– Что вы собираетесь делать? – шепнул д’Имиран.

– Предоставить ему выбор, – ответил Лоу, поднимаясь по ступеням.

Калмаркейн сидел за столом, и на лице его читалось злобное изумление.

– Зачем вы явились? – спросил он. – Хотите сказать, что передумали и согласны на мои условия?

– Напротив, – ответил Флаксман Лоу. – Я пришел, чтобы подробно обсудить вновь вскрывшиеся обстоятельства, которые касаются нас обоих.

– Теперь вы знаете, что мои слова не были пустым бахвальством, – усмехнулся Калмаркейн. – Согласно вашему язвительному замечанию, могущество смертных ограничено определенным пределом. Я дал вам убедительный ответ! То, что вы сейчас живы, не более чем случайность. Пока я лишь изучаю свои возможности, но даю слово в следующий раз не промахнуться. Подумайте только, от чего вы отказались! Я овладел высшей тайной, до которой многие усердно доискивались, но потерпели неудачу; тайной всепорождающей природной силы – космического эфира! Все другие силы – электричество, магнетизм, теплота – не более чем вторичны. Уверяю, как человечество поставило себе на службу эти вторичные силы, так я нашел способ управлять первичной силой, ибо Воля человеческая превыше всего.

Я продемонстрировал достаточно ясно, что располагаю силой, и я могу доказать, что всякая сила является Волей, которая действует посредством эфирных вибраций. Что такое мысли и чувства, если не эфирные вибрации? И если человек может управлять мыслью, отсюда логически следует, что он может управлять эфиром. Это делает его неограниченным владыкой не только материального мира, но и прочих влияний, выходящих за пределы материального!

– И тем не менее вы всего-навсего человек, – проговорил Лоу, нацеливая на Калмаркейна револьвер. – И взаимодействовать нам придется как человек с человеком.

Калмаркейн усмехнулся.

– Я предоставляю вам выбор, – продолжил Лоу. – Либо я, не сходя с места, вас застрелю, либо…