Мистические истории. День Всех Душ

– За убийство полагается виселица.

– Возможно, но если закон бессилен мне помочь, приходится действовать самому. И предлагаю вторую возможность: мы с вами совершаем краткую поездку за границу, чтобы там по-людски уладить наши разногласия. Если помните, именно к такому способу прибегли года три назад Баснер и Вольф[68].

Д’Имиран дал наглядное описание этой сцены. Лоу походил в этот раз не на человека науки, а на дикаря, готового воспользоваться правом сильного. По изборожденному морщинами лбу Калмаркейна стекали капли пота. Он молчал, злобно уставившись на дуло, дававшее Флаксману Лоу возможность диктовать свои условия.

– На решение у вас минута, – предупредил Лоу.

– Во всех этих хлопотах не было никакой нужды, – отозвался наконец Калмаркейн. – Я буду рад застрелить вас, когда и где вам угодно!

– Отлично, доктор Калмаркейн. Тогда чем скорее мы приступим, тем лучше, потому что расстаться мы сможем не прежде, чем закончим дело. Мои интересы будет представлять д’Имиран. Прошу вас высказать ваши пожелания.

Калмаркейн оскалился.

– У меня есть друг, граф Юловски, который знает толк в такого рода предприятиях. Он сейчас в Кале. Я знаю пещерку у побережья, которая как нельзя лучше отвечает нашим надобностям.

Нет нужды распространяться здесь о том, как троица добралась в Кале и к каким мерам предосторожности прибегал в пути мистер Лоу. Достаточно будет сказать, что условия дуэли по настоянию обеих сторон были выбраны самые суровые – можно сказать, убийственные. Стреляться предстояло по очереди, с двенадцати шагов.

По пути к назначенному месту д’Имиран не удержался и задал Лоу несколько вопросов:

– В случае со Смуглой Рукой[69] вы сумели изобрести теорию, которая очень правдоподобно объясняла события. А что вы думаете о собственной истории?

– Возможных объяснений несколько, но то из них, что наиболее удачно согласуется со всеми фактами, я, помнится, уже упоминал в разговоре с вами. Похоже, Калмаркейн ухитрился заполучить власть над каким-то бестелесным духом, чтобы использовать его ум в собственных целях. Если вы вспомните цепь событий: непонятный упадок духа, периоды, когда я в полузабытьи писал заметки, носившие отпечаток того же необъяснимого отчаяния, и, наконец, покушение на самоубийство путем добавления опиума в трубку – итак, если вы все это вспомните, то, несомненно, предположите воздействие разума-паразита, который крал мои духовные и физические силы. В эту теорию укладываются все факты.

– Но каким образом Калмаркейн подчинил его себе?

– Я склонен думать, что Калмаркейн открыл не только тайну эфирной энергии, но также способ управлять ею при помощи воли. Разве не уверял он вас хвастливо, что, если человек умеет пользоваться своей волей не только в физическом, но и в духовном мире, то в его мозгу находится источник всяческого могущества? А я верю, что такое могущество возможно и совесть не помешает Калмаркейну употребить его во зло, и именно поэтому нахожусь сейчас здесь.

– Если вы знали, что он настолько силен и опасен, то почему предоставили ему такой шанс, как дуэль? Я бы пристрелил его на месте. От ваших действий столь многое зависит, а дуэль – это лотерея. Не думаю, что вы поступили разумно.

– Трудно решиться на то, чтобы застрелить невооруженного человека; а что до его шансов спастись, то я постарался свести их к нулю тем, как предусмотрительно все организовал. Скорее всего, он сумеет за себя отомстить, но уверяю вас, в таком случае падем мы оба, и не думаю, что на том или этом свете смерть доктора Калмаркейна ляжет на мою совесть слишком тяжким грузом.

Такая беседа состоялась между д’Имираном и Флаксманом Лоу, пока они добирались до назначенного места встречи.

Дуэль прошла в той самой небольшой пещере, о которой говорилось выше. Когда участники в брызгах морской пены предстали друг перед другом, порывистый бриз сменился штормом. Мы не можем рассказать здесь подробно, как Калмаркейну выпала удача и он первым выстрелом поверг мистера Лоу на землю, а равно и о том, как Флаксман Лоу, у которого кровоточило плечо и болталась плетью правая рука, выстрелил лежа и его пуля пронзила мозг противника; как гигант на несколько мгновений застыл столбом, продолжая теребить спусковой крючок, а потом во весь рост растянулся на песке.

Те десять минут на побережье в Кале стали предметом бурного обсуждения на страницах газет, и нам остается только надеяться, что благодаря этому рассказу обвинения, неоднократно выдвигавшиеся против мистера Лоу, будут наконец с него сняты. Осмелюсь утверждать, что и в этом случае, и во всех прочих его действия были продиктованы не чем иным, как душевным благородством – одним из тех свойств, что наилучшим образом характеризуют его личность.

Отдельного упоминания заслуживает, наверное, тот факт, что на распродаже имущества доктора Калмаркейна д’Имиран приобрел старинную продолговатую коробку, содержавшую в себе, как оказалось, бронзовый браслет (парный к тому, что уже у д’Имирана имелся), а также конический колпачок из шерсти, весь в торчащих нитках, которые заканчивались узелками.

Что касается ряда необычных экспериментов, проведенных доктором Джеральдом д’Имираном и мистером Флаксманом Лоу, то нам трудно определить, в какой мере их результаты объясняются гипнозом или чем-то подобным, а в какой являются достоверными фактами. Подоплеку тайного могущества доктора Калмаркейна мистер Флаксман Лоу пока сумел определить только в самых общих чертах. Будет ли когда-нибудь раскрыт научный принцип, составляющий его основу, – вопрос другой, а на сегодняшний день можно считать, что доктор Калмаркейн унес эти знания с собой в могилу.

В предложенных выше историях мы, к сожалению, не имели возможности подробнее и последовательнее описать личность и занятия Флаксмана Лоу. Не исключено, что когда-нибудь нам доведется написать продолжение, – ибо кто знает, насколько далеко он продвинется в той науке, наиболее выдающимся представителем которой мы его с полным основанием можем назвать?

Эдит Уортон

Мистер Джоунз