Блуждающий костер

— Поворачиваем, — скрипнул Димыч и резко переставил лыжи вправо. — Ну как, видела свой костер? — добавил он насмешливо.

— Нет… А ты?

— Ага, целых два.

— Не шути так…

— Пошли давай.

Теперь они пересекали долину поперек. Голубое свечение осталось за спиной, и только прыгающий по деревьям лучик фонаря боролся с тьмой. В лесу утихли последние отголоски ветра, гулявшего вдалеке по хребту. Уши заложило тишиной. Она нарушалась лишь скрипом снега под полозьями, да еще дыханием.

— Слушай, Дим. А может… Смотри, сейчас ведь еще не ночь. Можно сказать, сейчас поздний вечер.

— И что?

— Ну, я к тому, что в тот раз была глубокая ночь. Возможно, сейчас и правда ничего не будет…

— Ты хочешь сказать, что я и ночью должен тут шастать, чтобы на их спектакль успеть? — бросил он через плечо, хотя Женя ничего подобного не предлагала. — Нет уж. Сейчас у них есть последний шанс что-то мне показать. Не успели — значит, опоздали.

Женя задрожала. Она знала, что он бахвалится для храбрости; однако само упоминание неких «их», которые что-то «показывают» было признанием их существования. Димыч и сам, вероятно, это почувствовал, потому что следующие пять минут шел в хмуром молчании.

— Так, пора поворачивать. Почти уже до притока ручья дошли. — Он снова уставился в компас. — Я так далеко не планировал.

— Домой? — облегченно спросила Женя.

— Угу.

Теперь они шли в гору, и Димычу было тяжелее. К счастью, глубокий снег мешал лыжам проскальзывать назад. По мере приближения к лагерю обоим стало спокойнее. Димыч снова решился пошутить.

— Ну как, не видала костра?

— Нет.

— Точно?

— Точно.

— Может, плохо смотрела? Давай вернемся?

— Не надо.

— Тут, в общем-то, все просто, — продолжил он, помолчав. — Человеческий мозг нуждается в чудесах. Одушевлять пространство, предметы… Но увы, горы — это просто средоточие камней, расставленных в определенной последовательности. Плюс органика, которая на них выросла. И вода в виде снега. Все остальное — всякие там тайны, мысли, душа — это человек сам себе придумывает. А не будь человека, здесь было бы все мертво… Все, пришли.

Впереди показался огонек костра. Димыч прибавил шагу.

— Ничего себе, еще вовсю тусят. А потом будут говорить, что из графика выпадаем! — ворчливо сказал он.

И правда, в створе между знакомыми елями на фоне огня мелькали тени. Вскоре донеслись отголоски разговора и бренчание гитары. Зазвучал звонкий, как ручеек, женский смех, а следом несколько голосов подхватили песню — издали было не разобрать, какую.

— Они еще и песни орут! Совсем Володя с ума сошел. Наверно, доктора на спирт раскрутили…

Димыч выключил фонарик: отсветов костра хватало, чтобы видеть дорогу. Володя, похоже, решил не скупиться не только на алкоголь, но и на дрова: костер распустился, как цветок посреди мрака. Оранжевые блики плясали на стенках шатре и лапах елей. До поляны оставалось всего метров двадцать, но из-за веток лиц было не разглядеть; видно было только, что люди сидели тесным полукругом рядом с певцом. Кажется, они даже покачивались в такт песне. Кто-то, сбоку, размахивал рукой. Жене пришла в голову мысль, что именно так она и представляла себе настоящее походное братство: все сидят рядышком, плечом к плечу, глаза горят дружбой и счастьем, души сливаются воедино в песне… Надо же — оказывается, в их группе такое возможно! Как же обидно, что именно в этот момент они с Димычем зачем-то ушли в лес. Надо было оставаться здесь! Женя шагнула вперед, чтобы поймать хотя бы остаток волшебства, и… уткнулась в задники димычевых лыж. Он неожиданно остановился и замер, глядя куда-то влево от лагеря. В той стороне вечером парни пилили дрова. Женя тоже повернула голову и присмотрелась. У края поляны, среди стволов худосочных сосенок, стоял человек. Свет костра выхватил темный профиль, и она узнала Яну. Та тоже стояла неподвижно, смотрела и слушала. Жене показалось, что на лице подруги было написано то же выражение удивленного умиления, что, должно быть, было и на ее собственном. Яна тоже не решалась выйти из-за деревьев, чтобы не спугнуть чудо. Но вот она все же шевельнулась. Шаг, другой — и она ступила в освещенный круг. Ее сразу заметили; пара голосов, отделившись от общего хора, радостно приветствовали ее, а руки гостеприимно замахали: мол, иди сюда скорее, что же ты стоишь? Яна сделала несколько нерешительных шагов, все еще не веря, что все это происходит на самом деле. Но вот сомнения ее рассеялись: Женя увидела, как она поспешно сбрасывает лыжи, чтобы скорее втиснуться туда, куда ее приглашали — на самое уютное место, где было больше всего тепла. И сразу на фоне других зазвучал и ее голос — радостный и восторженный. Голос влился в общую песню. Правда, от нее оставались лишь несколько строк: ударил последний аккорд, и хор рассыпался дружным смехом.

Все это Женя наблюдала из-за спины Димыча. Он по-прежнему не двигался с места. Наконец, сообразив, что нужно просто обойти его, она неуклюже затопала по глубокому снегу. Но тут же остановилась: Димыч молча выставил на ее пути руку с палкой. Женя вопросительно взглянула на него. Он все так же неотрывно смотрел влево — туда, где прежде была Яна. Женя снова проследила за его взглядом, и у нее перехватило дыхание. На месте Яны ничего не было, но дальше, в глубине леса, трепыхался крошечный огонек. Это на него Димыч смотрел с самого начала. Наверное, он даже не заметил Яну. Женя тотчас отскочила и встала на прежнее место, за спину Димычу. Теперь они оба, не шевелясь, следили за огненной точкой в чаще. Она то появлялась, что исчезала среди ветвей. Рядом плясал огромный костер, их друзья пели и смеялись, но они ничего не слышали.

— Это… костер, — выдохнула Женя.

— Совсем близко. — Димыч тревожно оглянулся на лагерь.

— Что делать? Скажем нашим? — Женя посмотрела Димычу в глаза, ища спасительного решения.

Он подумал, пожевал губами, повертел головой туда-сюда — от одного костра к другому — и вздохнул.

— Нет. Сначала сходим туда. Или давай я один схожу.

— Нет, нет, я с тобой! — прошептала Женя.

Ей показалось, что в глазах его мелькнуло облегчение.

— Хорошо. Обойдем тут, чтобы ребята не заметили.

Было маловероятно, чтобы товарищи увидели их — они были слишком увлечены друг другом. Володя уже забренчал новую песню, и опять грянул нестройный, но веселый хор. Димыч с Женей медленно обошли лагерь по кругу и двинулись к мерцающему огоньку. Как бы хотела Женя, чтобы он вдруг исчез! Но как только лагерь остался за спиной, он замигал сильнее, как будто приглашал к себе.

— Как ты думаешь, кто это? — шепнула ему в ухо Женя.

Вопрос был бессмысленным, но надо было говорить, чтобы не слышать бешено стучащего сердца.

— Сейчас узнаем. — Голос Димыча стал глухим, словно чужим. Как будто он произносил последние в жизни слова и не считал нужным стараться.

Продвигаясь, они невольно замедляли шаг. Даже ноги поднимались с неохотой, будто пытались остановить своих хозяев. Однако, как они не старались, расстояние между ними и чужим костром сокращалось. Он становился все ближе, и виделся яснее. Иногда он прятался за стволы сосен, но через секунду вновь возникал перед глазами. А их собственный костер, наоборот, уменьшался, и смех друзей уже не мог пробиться сквозь строй деревьев. Женю охватила отчаяние. Не будь впереди Димыча, который шел и шел вперед, она давно бы бросилась обратно. Она не знала, что и Димыч передвигал лыжи только потому, что слышал позади ее шаги. Вдруг костер вышел из-за деревьев полностью. Между ним и путниками не осталось преград: словно ровная аллея из сосен вела прямо к нему. Димыч не выдержал и остановился — надо было перевести дух. Костер трепетал от ветра, то сворачиваясь клубочком, то выбрасывая вверх красные языки. До него было метров двадцать-тридцать.

— Ты… кого-нибудь там видишь? — еле слышно спросила Женя. Она была уверена, что Димыч видит не более, чем она.

— Вроде никого нет.

Они не осмелились даже подумать о том, чтобы зажечь фонари, и шли на ощупь.

— Димка… А что мы будем делать, если… если там кто-то есть?

Она не договорила «кто-то страшный», но Димыч понял.

— Если… если там люди, то я подойду первый. А ты будешь смотреть издалека. Если что-то не так — беги к нашим. Или нет, не к нашим… Беги куда-нибудь подальше… Чтоб не привести этих за собой. Вдруг они еще не знают, где наш лагерь?..

Это, конечно, было невозможно: два костра горели на расстоянии невооруженного глаза друг от друга, и таинственные «они» не могли не заметить соседей. Но все происходящее и без того находилось настолько далеко за пределами разума, что бессмысленно было искать правильную стратегию. Еле волоча свинцовые ноги, Димыч шагнул к костру. Женя, хоть ей и велено было стоять, поплелась за ним — она просто боялась остаться одна. Расступились последние ограждавшие поляну ели. Из тьмы показались бревна, уложенные вокруг костра для сидения. Димыч остановился. Остановилась и Женя.

— Смотри. — Он неуверенно показал рукой. — Шатер…

— И правда. Точно, как наш…

В стороне от кострового круга высился знакомый тканевый конус; отблески огня играли на тонких линиях лыжных палок, на которых он был растянут. Сбоку торчал силуэт печной трубы, и оттуда вылетали красные искры. Все было так просто, буднично, уютно… Димыч осторожно поднял руку и включил налобный фонарь. Голубой луч сразу охватил все подробности походного быта, скудного и неряшливого: вытоптанный грязный снег, щепки, разбросанные там и тут опустошенные рюкзаки. И это однозначно были их рюкзаки! Вот этот, кажется, володин… А этот… Димыч замер, узнав свой рюкзак: забытый, он лежал недалеко от входа заиндевевшим комочком. Димыч вопросительно посмотрел на Женю, будто ожидая помощи в решении новой загадки. Но загадки никакой не было, и это было самым невероятным.

— Димон, это вы там сигналите? — раздался голос Володи. Он заставил вздрогнуть, но тут же, как струя свежего воздуха, рассеял морок страха. — Спать-то сегодня собираетесь?

Димыч с трудом, как на заржавленных шарнирах, повернулся к шатру.

— Э-эээ… Гм… Это ты, Володь?..

— Блин, конечно, я! Димон, ты там часом с призраками не повстречался, а? — хохотнул он, и шатер отозвался многоголосым смехом. — А то чё-то своих не узнаешь!

— Сначала вдвоем ушли, а потом и третья за ними. Мы уж думали — все, с концами, не ждать! — перебил голос Данилы.

— Уже и еду вашу поделили! — угодливо вставил Петя.

Димыч с Женей переглянулись. «Третья» ушедшая — это, очевидно, была Яна. Но ведь она… Она же пошла к костру… получается, что к другому костру! Но еще пять минут назад они были уверены, что именно этот костер — другой. Что же происходит, боже мой?! Какой лагерь из двух — настоящий? Где их группа?! Всхлипнув, Женя прижалась к Димычу. Ей хотелось исчезнуть, раствориться, чтобы не видеть, не слышать и не думать. Димычу и самому было не легче, но, почувствовав ее панику, он сумел взять себя в руки. Приобняв Женю дрожащей рукой за плечи, он встал так, чтобы отгородить ее от шатра. Так, спокойно. Нельзя показывать тем, кто в шатре — кто бы они ни были — что ему страшно.