Блуждающий костер

Ночной разговор

— Хорошие дрова сегодня! Народ, не подкидывайте много. Я аж до трусов разделся, а все жарко.

— Данилыч, а можно без подробностей?

— Нет-нет, Данилыч, гони подробности! Девчонкам интересно!

— Это Димыч с Женькой виноваты — слишком сухую елку нашли, ха-ха. В следующий раз ищите посырей!

Туристы вяло перешучивались, лежа в спальниках в ожидании отбоя. Первый ночной дежурный, Катя, уже расположилась перед печкой и даже начала потихоньку задремывать, обняв руками колени и уткнувшись в них лицом. Димыч и Женя, напротив, имели полное право принять горизонтальное положение, однако не решались. Они по-прежнему сидели в углу посреди нераспакованных вещей и чего-то ждали, глядя по сторонам и прислушиваясь. Было тихо и темно, и только костер — настоящий костер — догорая, просвечивал оранжевым пятном сквозь ткань шатра. Они даже позабыли разуться: ноги, как бедные родственники, не допущенные до ковриков, оставались в холодной части пола, на грязном истоптанном снегу.

— Дим, скажи пожалуйста — а ты специально не разуваешься, чтобы завтра времени поменьше тратить, а? — подал голос Володя.

— А что, правильно делает! Чтоб чуть свет бежать тропить лыжню. Уважаю, Димон! — отозвался Данила.

— Можно вообще в лыжах спать.

— Или просто не ложиться.

Повисла тишина. Димыч не торопился отвечать. Но не потому, что невнимательно слушал. Наоборот, он тщательно обдумывал володин вопрос. Что-то в нем было странное. Чего-то не хватало. Ага, вот что! После шутки руководителя обязательно должен был вступить его верный паж Петя — развить тему, или на худой конец просто хихикнуть. Но сейчас шутил Данила, а Петя промолчал. Почему же? Да потому что… его в шатре нет!

— Народ, а где Петька?

Женя вздрогнула. Действительно, где Петька?

— Петька-то? — Володя лениво оглянулся на пустующее место своего подопечного. — А, так он до ветру пошел. Давно чё-то ходит. Наверное, решил сам лыжню протропить. Слышь, твои лавры ему покою не дают! Вот зачем ты задал манеру…

— Я схожу посмотрю. — Не дослушав, Димыч поднялся. Склонившись над входом, он принялся развязывать тесемку.

Женя уже топталась у него за спиной. Скорей, Димочка, скорей! — стучало у нее в голове. Боже, оказывается, Петька уже давно на улице! Как это мы не заметили? А ведь где-то рядом бродит этот… мираж! Вдруг Петя его увидит?

— Да блин, оставьте вы его в покое! — сипло, сквозь дремоту, пробурчала Яна. — Большой уже мальчик, не потеряется.

— Димыч, ну реально! Человек облегчиться вышел. Может, он весь вечер терпел, ха-ха. А ты его обломать хочешь!

— В своем желании спасти ближнего Димон готов идти по трупам, — послышалось из спальника Генки. В ответ раздались жидкие смешки.

Димыч наконец развязал кулиску, которая, как на беду, запуталась. Он попытался сразу распахнуть вход во всю ширь, но складки ткани подмерзли и не давались. Температура за бортом успела упасть на несколько градусов. Тогда он выставил в образовавшееся окошко сначала одну ногу, потом другую, а потом повернулся спиной и стянул с себя ворот шатра, как снимают футболку. Капрон, как занавес, с легким шорохом опустился на прежнее место. Димыч остался снаружи, а Женя — внутри. Она ждала, что Димыч освободит ей дорогу, чтобы вылезти вслед за ним. Но он почему-то не отходил: пятно костра, заслоненное его телом, не вспыхивало вновь. И скрипа снега под ногами тоже не было слышно.

— Димка, ты что там стоишь? Отойди, я тоже выберусь, — попросила Женя.

Ответа не последовало.

— Дим, пусти меня… — Она села на корточки, приподняла вход и увидела перед собой димычевы бахилы. В щелке между ними плясало пламя костра. — Можно я тоже вылезу? Дима, ну что же ты…

Чувствуя, что происходит что-то странное, но еще не зная, как следует к этому относиться — со страхом или удивлением — она стала вылезать. Неподвижная фигура Димыча, перегородившая проход, мешала ей. Не раздумывая, она ухватилась за него, как за опору, и одну за другой выставила наружу ноги. Димыч не шевелился. Кряхтя и путаясь в ткани, которую никак не удавалось сбросить с себя, Женя начала выпрямляться. «Ну что ты встал, как этот… Ну подвинься же», — бормотала она, цепляясь за его одежду. И вдруг, высунувшись из-за димычева плеча, она застыла.

Перед костром на бревнах сидела вторая группа. Все были в сборе. Данила, вооружась шилом, ковырялся в снятом ботинке. Генка отхлебывал чай, вытянув ноги к огню. Володя, склонившись над грифом гитары, подтягивал струну, и при этом что-то наставительно сообщал Пете. Сидевшая напротив них Яна, загадочно округлив глаза, шептала на ушко Кате какую-то тайну. А на дальней стороне кострового круга, скрытые языками пламени, сидели еще двое — те самые, на кого нельзя было смотреть и о ком нельзя было думать. Нельзя, ни в коем случае, не поднимай головы, не смотри!.. И снова никто из группы не обращал внимания на вылезших. Как будто между ними и костром была стена, прозрачная для одних и глухая для других. Женя медленно, боясь, что движение могут заметить, повернула голову и посмотрела на Димыча. Его лицо, освещенное бликами костра, было покрыто капельками пота. Он осторожно переводил дух.

— Димыч! — Женя с трудом удержалась, чтобы не заорать во весь голос.

В ответ он сильно сжал ее руку, призывая молчать.

— Они вернулись! — прошептала Женя насколько можно тише. — Они теперь у нас… у самого шатра… Что нам делать?!

— Бежать… Надо бежать отсюда!

Однако сам он не двигался. Сколько бы он не уверял себя, что двойники не могут их видеть, ноги отказывались повиноваться. Да и куда бежать? Проход в лес был перекрыт самим костром. Проползти вдоль стенок шатра, сгибаясь под оттяжками? Можно, но окажешься в паре метров от спин призраков. Нет, это будет невыносимо. Залезть назад в шатер? Ждать, пока они снова исчезнут? Но если…

— Димка, а если они подвинутся еще ближе?.. А если они окажутся внутри шатра? Что тогда будет?

Словно в ответ за спиной послышался шорох: кто-то собирался вылезти наружу.

— Народ, вы чего там шебуршитесь… Блин, да чё вы встали, как вкопанные? Пустите!

Володя полежал-полежал и решил, что ему, как руководителю, тоже надлежит озаботиться долгим отсутствием Пети. Он высунул голову и был весьма раздосадован, уткнувшись взглядом в женин зад.

— Места, что ли, другого не нашли, как тут целоваться? Женька, а ну уберись в сторону. Да уйди же, я сказал!

— Нет!! Не ходи! Туда нельзя! Женька, закрой ему… Закрой проход, чтоб не было видно… Володя, сейчас сюда нельзя! — шепотом закричал Димыч. — Погоди немножко… Пять минут, и будет можно… Они скоро исчезнут… Нет, нет, не вылезай!!

Володя, сбитый с толку, на секунду замер, держа полог над головой. Женя переступала с ноги на ногу, боясь посмотреть на костер — они уже заметили нас или еще нет? — и неловко пыталась загородить руководителю обзор. Димыч, расставив ноги как можно шире, помогал ей.

— Димон, ты охренел? — тихо и спокойно, но, как показалось Димычу, невозможно громко произнес Володя. — Дай мне выйти!

— Тише, тише! — захрипел Димыч, махая руками. — Они услышат!

— Мы уже услышали, — сонно и недовольно сказал голос Яны из шатра. — А нельзя как-нибудь поспать дать, а?

— Ребятки, пожалуйста, потише… Ян, Володь, помолчите! — умолял Димыч, схватив Володю за плечи и пытаясь вдавить его обратно в шатер. — Они вас услышат! Они здесь! А-а-а… Жень, они нас заметили?

— Еще нет… — Быстро оглянувшись на призраков, Женя тоже навалилась на Володю.

— Эй, чё у вас там происходит? Чё за хрень такая? — раздалось из спальников.

— Бл…ь, вы заколебали! Играйте в ваши игры в другом месте! Пошли вон с дороги!

Володя, в гневе оттолкнув от себя препятствия — Димыч и Женя сразу отскочили, боясь сопротивлением добавить шума — вывалился из шатра сначала на колени, а затем, ругаясь, стал медленно подниматься. Его взгляд упал на костровой круг, и желавшее вырваться грубое слово замерло на языке. Он остановился в неуклюжей позе — правая нога поднята для шага, левая присогнута. На лице изобразилось детское изумление. Поняв, что неизбежное произошло, Димыч и Женя покорно расступились в разные стороны.

— Володь, Володь, ты молчи, не говори ничего, — шептал Димыч в последней надежде. — Они призраки, но если молчать, они, может быть, нас и не увидят…

Но руководитель уже ничего не слышал. Его разум прилагал нечеловеческие усилия, чтобы уложить в границы понимания то, что предстало взору. Он покосился на шатер, потом перевел глаза на костер, потом снова на шатер и снова на костер. Ему не нужно было говорить: Димыч и так дословно знал, что он думал. «Это… наши? А те тогда кто?» — читалось в его выпученных глазах. У призраков тем временем ничего не изменилось. Второй Данила был все так же погружен в свой ремонт. Второй Генка задремал, полузакрыв глаза, а девушки продолжали неслышно шептаться, игриво посматривая на Петю… второго? Или первого? Показалось ли Жене или она додумала это позже, но второго Володи у костра уже не было. Прошло мгновение — для Жени оно тянулось мучительно долго — и рот первого Володи, так и не сказавший того, что хотел, наконец, захлопнулся. Лицо обрело прежнее благодушное выражение. Нога, зависшая в воздухе, плавно опустилась на снег. Поднялась другая — для следующего шага.

— Володь, не надо! Не ходи к ним!! — молил Димыч. — Они не настоящие, Володь! Они тебя… Это опасно!

Он схватил руководителя за рукав, но тот, не глядя, отбросил его руку и уверенно зашагал к костру. Димыч и Женя, не дыша, следили за каждым его движением. Шаг, еще один — и призраки заметили его. Зазвучали приветствия, хотя и не очень бурные, будто руководитель покинул группу не долее чем полчаса назад. Второй Генка, проснувшись, сказал какую-то шутку — Женя не расслышала, какую — и вокруг засмеялись. Второй Данила привстал, отыскал позади себя гитару и протянул Володе. Тот протестующее замахал руками — мол, я устал, сами играйте — но его друзья радостно загудели («просим, просим!»), и Володя, сдавшись («ладно, но только одну!») принял инструмент. Он стал обходить костер, ища свободное место, и в этот момент Димыч и Женя увидели его лицо. Это было самое страшное из всего, что им довелось видеть в последние дни. На нем не отражалось ни малейшего удивления. Как будто он перешел в иной мир и напрочь забыл этот. В том мире были его настоящие товарищи, он знал их сто лет, а Димыча и Жени — не тех, что сидели у костра, радостно хлопая в ладоши, а тех, что в ужасе на это смотрели — их просто не существовало. На их месте была ночь. Руководитель выбрал удобное местечко — Яна и Петя тут же подвинулись — и стал комично втискиваться между ними, пересыпая процесс прибаутками. Все наперебой заговорили, предлагая варианты песен. Володя провел рукой по струнам, наморщил лоб, набрал воздуха и начал: «Я сердце оставил в Фанских горах». Группа радостно подхватила: «Теперь бессердечный хожу по равнинам». Полилась, возносясь к небу, мелодия.

…Димыч и Женя секунду постояли, глядя друг на друга — и вдруг, не сговариваясь, рванулись к шатру. Димыч поднял полог — Женя кувырнулась внутрь — и прыгнул следом, сразу плотно затянув за собой ткань.