Блуждающий костер

В сравнении с предыдущим этот день вышел почти расслабленным. Небеса словно решили воздать группе за все перенесенные невзгоды. С утра и до вечера светило солнце. При полном безветрии к полудню так разогрело, что лыжники один за другим поснимали ветровки и шли кто во флисовой кофте, а кто и вовсе в футболке. Посыпались шутки про пляжную фотосессию, которую хорошо бы устроить, и про купальники, которые девчонкам надо срочно надеть. Володя пришел в игривое настроение. Девчонки отвечали, что непременно наденут бикини, как только руководитель облачится в плавки-стринги.

Хорошая погода дала возможность не спускаться в долину реки, а продолжать путь по верхам, по безлесому плато. Это позволяло существенно сократить путь. Такой шанс Володя всегда держал в голове, но не очень-то верил в него. Обычно наверху свирепствовал ветер. Однако сегодня, похоже, все компоненты удачи сошлись воедино.

— Эдак мы до перевала к обеду дойдем. Так недолго и в график вернуться! — с надеждой возглашал он.

На плато снега было поменьше, чем в лесу, и у обеду группа даже не успела как следует умаяться. Кое-кто успевал и поговорить с соседом через плечо. Поняв, что можно не экономить силы, Генка по-молодецки сошел с общей лыжни и зашагал рядом, пробивая свою — так ему было удобнее болтать с Данилой. На альтернативную лыжню перебрались и другие, и группа пошла парами, увлеченно беседуя на ходу. Про смену тропильщиков все забыли. Словно само солнце подзаряжало туристов энергией, и они, весело смеясь, безо всякого умысла то и дело обгоняли друг друга. Один только Димыч, не замечая перемен, с угрюмым видом тропил впереди свою лыжню. За ним, не отставая, бежала Женя.

— …все хорошо в меру. Я, если честно, уже достаточно намерзся, — посмеивался Данила у нее за спиной. — Как-то в общем не против и домой.

— Что делать — наш вождь требует, чтобы испытание было пройдено до конца, а то он обидится, — отвечал Генка.

— Да блин, он обижается, когда все хорошо идет. Приключений ему не хватает!

— Вольдемар происходит из породы людей, из которых прежде делали гвозди. Так, по крайней мере, утверждает художественная литература. Он очень грустит, видя, что эта порода вырождается.

— Искренне ему сочувствую, но я не гвоздей, а из мяса. И не понимаю трудностей ради трудностей. Одно дело, когда у тебя выбора нет. А когда есть, но ты нарочно лезешь, куда посложней…

На самом деле Володя никуда специально не лез, и все это понимали. Димыч, слышавший все, повернулся и многозначительно посмотрел на Женю. «Ты слыхала? Все точно так, как мы и думали». Женя кивнула. Прежде так о Володе судачили только девушки. Мужчины либо стоически молчали, либо делали вид, что им все по душе. А теперь Данила и Генка в точности повторяют их женские разговоры. Именно Данила с Генкой, которые были у того костра!

После пятиминутного привала процессия перестроилась — впереди пошли Володя с Петей, обогнав Димыча, а за спиной у Жени встали Яна с Катей. Они рассуждали о том, как хорошо бы съездить летом в Абхазию — и по горам можно погулять, и в море искупаться, и фруктов поесть.

— А главное — все без напряга. Живешь в отеле. Выходы — на один день. В крайнем случае — с одной ночевкой, в легкой палаточке. Не то, что тут. У меня уже руки от сажи не отмываются!

— Девчонки! Чего-то рановато у нас ропот пошел! — крикнул Володя, услыхав. — Погодите, поход еще не кончен.

— Да мы знаем, что не кончен, — вздохнула Яна. — Но уж помечтать-то можно!

— Скоро намечтаетесь. Как вернемся домой, в этот город промозглый, так и будете мечтать, чтобы обратно сюда, на севера. Ан нет, уже нельзя будет.

— Вот и поезжай. А мы сюда больше не ногой, — прошептала Катя.

Женя с самого утра всматривалась в лицо Яны, ожидая прочесть на нем воспоминания о вчерашнем дне. Но ответом всякий раз были невозмутимые и даже удивленные глаза подруги: мол, что это ты на меня так странно смотришь?

— Не верю, что они прикидываются! Это невозможно. Выходит, и впрямь не помнят? — тихо спросила она Димыча, подойдя вплотную.

— Посмотрим.

Подошло время перекуса. Все расселись кружком вокруг термосов и мисок. Димыч, украдкой сделав знак Жене, как бы невзначай заговорил о призрачных огнях. Женя замерла, ожидая реакции. Но товарищи только жевали, слушали и посмеивались. Петя и Володя припомнили вчерашний разговор, но не далее того момента, как закончился ужин, когда все было в рамках приличий. Генка заметил, что мистические истории слишком глубоко запали Димычу в душу, и попросил добавки чая. Никто не вспомнил, что произошло после возвращения Димыча с Женей из леса. Словно это была закрытая тема — не только для обсуждений, но и для воспоминаний. Женя осторожно приглядывалась к каждому: не дрогнет ли мускул на лице, не обменяются ли двое понимающим взглядом? Но все были невозмутимы, как снег. Как будто из вчерашнего вечера были аккуратно вырезаны полчаса. Женя посмотрела на Димыча и растерянно пожала плечами. Димыч нахмурился и на некоторое время замолчал. Группа уже говорила о другом, когда на его лице внезапно появилось то выражение, что было вчера, когда он бросился к Яне. Это была какая-то судорожная решимость, с которой прыгают в холодную воду: главное — побыстрее, чтобы не успеть одуматься. Женя тревожно засопела и схватила его за руку, но было поздно.

— Народ, хочу напомнить: у нас на сегодня было перенесено одно интересное обсуждение…

Народ по очереди неохотно поднял глаза от мисок.

— Какое еще обсуждение?

— Ну как же? Володь, ты же вчера сам обещал.

— ??

— Насчет наших соседей.

— Каких соседей?!

Димыч обвел товарищей строгим взглядом и откашлялся.

— Так. Ребята. Я, наконец, прошу объяснить мне, что здесь происходит!

Молчание стало натянутым, как струна. Ребята даже перестали жевать, что означало высшую степень недоумения.

— …Повторяю: что здесь, черт возьми, происходит? Почему все вы — он уперся взглядом в Данилу — делаете из нас дураков?

Володя открыл было рот, но Димыч перебил.

— Вы все — ну, положим, не все, но большинство — знаете, что мы здесь не одни. Что есть еще одна группа, которая уже пару дней следует за нами по пятам! — выпалил он. — Не знаю, кто они такие и к какому типу существ относятся — во всяком случае, следов на снегу они не оставляют — но шатер они ставят, костер жгут и песни поют. И я точно могу назвать тех из вас, кто этих странных людей видел и даже ходил к ним в гости по ночам… Почему и зачем — меня не интересует, это ваше личное дело! — Сказав это, Димыч подумал, что это не совсем так, но поправляться не стал, ибо Володя и Генка изумленно замычали. — Меня интересует лишь одно — почему вы держите меня и Женьку за идиотов? Мы же вас ви-де-ли! Вы уже три дня к тому костру шастаете! Сначала Геныч, потом Данила, потом Янка! Так вот, я прошу объяснить…

— Димон! — неожиданно резко оборвал его Генка. — Ты все это серьезно говоришь?

Димыч беспомощно умолк, не зная, что ответить. В прореху тут же полезли оппоненты.

— Это чё, шутка такая?

— Гм, странная шутка…

— Я ходил к какому-то костру? Я?! Ребят, он что, хочет сказать, что я лунатик? Типа хожу, и не помню, куда?

— А чё за костер-то был, как выглядел, хе-хе?

— Ян, это точно по твоей части. Спасай пациента!

— Какое спасай? Он меня типа тоже записал в эти… в свидетели не знаю кого.

— Причем наблюдается сразу двойное помешательство: Женька тоже с ним.

— Димон! — взмолился Володя, движением руки оборвав нестройный хор. — Скажи честно, ты зачем все это придумал? Пошутить над нами решил?

Димыч сразу обмяк, словно неудачная попытка стоила ему всех оставшихся сил. Дрожащими пальцами он снял очки и протер их.

— Народ… чуваки! А почему вы не говорите, что, мол, шутка затянулась? — схватился он за последнюю соломинку. — Почему не спрашиваете, зачем я уже второй раз одно и то же говорю?

Снова воцарилась тишина; теперь уже точно никто ничего не понимал. И лишь по лицу Димыча чуваки догадывались, что он не шутит.

— Ты к чему это, Димыч? — спросил Генка. — Какой второй раз? А когда был первый?

— Вчера поздно вечером, перед сном. Когда после того, как фикус обвалился, мы с Женькой в лес ходили… Уж это-то вы, надеюсь, помните? Про фикус?

— Как не помнить? Мы ж чуть не сгорели тогда! — Володя посмотрел на Димыча участливо, как на неразумного ребенка.

— Так вот, мы с Димой потом пошли в лес! — вставила Женя. Ей было невыносимо видеть, как Димыч мучается. — А в лесу был этот костер… второй костер, не наш. То есть вначале мы думали, что он наш, потому что все очень было похоже — шатер, поляна, песни у костра. Все, как у нас. Только немного не так, потому что… Потому что у того костра все друг друга любили, а у нас — нет. — Женя не знала, зачем она это сказала; вышло само собой. В глазах собеседников сквозь изумление проступило любопытство. — И это было так удивительно, так чудесно! Мы сразу захотели туда, к ним, посидеть, попеть песни. То есть мы думали, что к вам, что это вы сидите… — Она кинула жалобный взгляд на Димыча. Он сидел, уронив голову на руки, и не смотрел на нее. — И мы уже было к ним совсем подошли, как вдруг видим: напротив нас, за другим деревом, стоит Яна…

— Чего? Кто стоит? Я стою?!

— Женька, уймись! Она никуда…

— И ты тоже смотрела и слушала, а потом подошла и стала петь вместе с ними! — повысила голос Женя. — А потом мы вдруг увидели, что ошиблись, что это не наш костер, а что наш — левее, и пошли туда… Потому что мы подумали, что это как раз не наш, потому что тот, с песнями, был наш… — Женя чувствовала, что сбивается, и говорила быстро, почти скороговоркой, чтобы ее не могли прервать. — Но когда мы пришли к другому костру, то оказалось, что это как раз наш, а тот, с песнями, получается, был не наш! И тогда…

— И тогда мы стали задавать вам всем такие же вопросы, как сейчас, и получили примерно такие же ответы, — подытожил Димыч. Теперь, когда все было сказано и терять стало нечего, он снова воспрял душой. — Вы так же отпирались и возмущались. Говорили, что я сошел с ума, и тэ дэ и тэ пэ. А ты, Володя, пообещал сегодня с утра типа серьезно со мной обо всем этом поговорить. Но почему-то забыл. А сейчас забыл даже о том, что я уже все это у вас спрашивал, а вы возмущались. Точнее, сделал вид, что забыл. И вот это уже совсем интересно. Получается, нельзя не только говорить о другом костре, но и вспоминать, что кто-то о нем уже говорил. Из этого я лишний раз делаю вывод, что мы с Женькой не сошли с ума, что другой костер действительно существует, и вы его от нас упорно скрываете!

Молчание на этот раз висело мучительно долго. Сотрапезники с выражением переглядывались между собой. Даже руководитель, обычно не страдавший сомнениями, сейчас не знал, что сказать.

— Вообще-то, никакой логической связи я в твоем суждении не вижу, — нерешительно заметил Генка, кашлянув.

— Значит, по-вашему, мы сумасшедшие? — Димыч вспыхнул.

— Я этого не сказал, просто…

— Данила! — перебил Димыч, повысив голос. — Ты продолжаешь утверждать, что не видел никакого костра?

— Блин, Димон, ну конечно, не видел! — Данила робко улыбнулся, надеясь, что ситуация еще может обратиться в шутку. Но не тут-то было.