Эти земли полны волшебства

Это был Гриф. Первое мгновение Мюрла стоял не шевелясь, потом выдохнул и сел на дорожку прямо в туман. Слишком много переживаний, слишком много разных чувств. Гриф подошел и сел рядом с Мюрлой. Он был какой-то другой: то ли выше ростом, то ли тоньше… Мюрла молчал. С него было довольно — он не хотел ничего выяснять, главное, что опасность ушла. Теперь надо понять, как выбраться из тумана, а дальше… Дальше видно будет.

— Мюрла, я ушел в никуда. Мой попугай перестал быть проводником. Наверно я не нуждаюсь в проводниках. Чаромира исчезла. Что-то ускользает от меня, Мюрла. В твоем лесу я чувствовал себя странно. Этот лес полон загадок. Когда-нибудь я наверно вернусь и пойму, в чем тут дело.

Мюрла молчал. Туман постепенно рассеивался, Гриф сидел рядом и рассматривал дерево перед собой. Мюрла видел лес, послышались голоса птиц, под ногами снова появилась дорожка. Где-то вдалеке наверняка и осталась деревенька. Но так ли это важно сейчас? Туман уходил, тревога исчезала, становилось спокойно и тихо. На этом Мюрла проснулся.

Сказать по правде, Мюрле вообще редко снились какие-либо сны. Даже если гнома посещало сновидение, оно обычно не затрагивало его чувств и не запоминалось. Продолжать же проживать свой сон вновь и вновь после пробуждения, думать о нем, испытывать беспокойство — это было странно и совсем не привычно. Мюрла чувствовал себя не в своей тарелке.

— Доброе утро…

А вот это уже был недовольный голос Кресса! Попугай, взъерошенный и обеспокоенный, появился на кухне. Он выглядел невыспавшимся и немного напуганным.

— Доброе утро, Кресс! Как спал?

— Мюрла, ты знаешь, это была очень необычная ночь. Я иногда даже не понимал, сплю я или нет. Мне снилось какое-то чудовище. Кто-то большой, мохнатый, ушастый… Но я ничего не помню. И я хочу кофе, все-таки я наверно не спал… или спал?.. А почему тут спит Гли-гли?

Мюрла выслушал всю эту сбивчивую речь и протянул другу большую кружку кофе с бутербродом. Кресс всегда спал очень хорошо. Что бы ни происходило за последнее время, сон у этого попугая никак не страдал. Кресс моментально глубоко засыпал, хорошо высыпался и с утра непременно был в прекрасном расположении духа и полон сил. Каждый новый день начинался с идей и планов, которые за завтраком попугай радостно озвучивал Мюрле. Эта ночь явно отличалась от других. Что-то произошло и с Мюрлой, и с Крессом. Необходимо было вдумчиво позавтракать и постараться разобраться в происходящем. Кресс не отрываясь смотрел на спящую Гли-гли и о чем-то думал.

— Друг мой, я тоже видел очень странный сон и не выспался сегодня. А Гли-гли я нашел на кухне утром. Она смотрела в окно и, кажется, тоже не спала… Кстати, а почему она встречала рассвет у окна на кухне?

Гном и попугай переглянулись и поняли, что это действительно хороший вопрос. Спустя несколько мгновений они уже сидели за столом, накладывали варенье на хлеб и оживленно беседовали. Мюрла рассказывал свой сон, дополняя его новыми подробностями и додумывая детали, Кресс кивал и проявлял к рассказу живейший интерес.

Тем временем где-то в глубине леса, на толстой ветке высокого дерева сидел Кой и копался в своем волшебном мешке. Он искал какой-то важный сон. Прошедшая ночь удивила его. Тот попугай, которому он поправил одеяло и не дал окончательно проснуться, кажется, заметил его.

Кой всегда раздавал сны, будучи невидимым для других. Заметить его могли только волшебные существа, вроде Гли-гли. Другие Коя видеть не могли, некоторые чувствовали только легкий ветерок и сразу же крепко засыпали. Этот необычный попугай запомнился Кою. С виду могло показаться, что он спит, но Кой не мог обмануться. Он точно знал, кто спит, а кто нет. Обычно его волшебство наводило крепкий сон на кого угодно, но попугай не поддался чарам и, кажется, что-то запомнил. Он, конечно, уснул, но Кой все еще ощущал на себе его внимание. Такое случилось впервые, и Кой был растерян. А еще он не мог найти в своем мешке тот самый сон, который предназначался для Кресса на следующую ночь.