Кадуцей

— Мне так страшно стало вчера, и сегодня я весь день на нервах, я так беспокоилась о тебе, — ответила она уже почти рыдая. Мое сердце дернулось. Впервые за долгое время я испытал это чувство. В моей голове всплыло множество воспоминаний, которые я так старательно пытался забыть, каждый день я пытался забыть себя, я не считал себя за человека и яро проклинал тот день, когда я родился. Но почему? Почему я ненавижу себя? Почему я не верю в то, что меня может кто-то полюбить? Потому что, когда меня полюбили, это обернулось трагедией? Я не знаю. У меня нет ответов на эти вопросы, но я искренне не хочу задаваться ими каждую ночь, я хочу засыпать в обнимку, хочу любить и быть любимым. Не знаю почему, но мы уже с четверть часа стояли на кухне и просто обнимались. Мы не разговаривали, не смотрели друг на друга, просто слушали то, как бьются наши сердца. Однако я чувствовал, что ее сердце бьется ровно. Слишком ровно.