Воздушные десанты Второй мировой войны

* * *

Первый опыт использования нового рода войск сводился к следующему: молодые и пока еще немногочисленные немецкие парашютно-десантные войска во время очередных маневров впервые нашли себе применение для решения тактических задач, а практика воздушных транспортировок в короткий срок приобрела большое значение. Однако все это пребывало в стадии эксперимента. Не было ясной цели, не было окончательно продуманного метода.

И вот наконец пришел тот, кто с прозорливостью и решительностью талантливого человека создал из отдельных деталей единое целое. Когда 1 июля 1938 года генерал-майор Курт Штудент был поставлен во главе всех немецких парашютных войск, воздушно-десантные войска получили командира, который, как никто другой, подходил для этой роли.

Курт Штудент, родившийся 12 мая 1890 года, рано стал военным. С 1901 по 1906 год он обучался в потсдамском кадетском корпусе, где его воспитывали с подлинно прусской строгостью и простотой и где ему привили чувство долга, свойственное всякому прусскому офицеру. До 1913 года Штудент служил в 1-м прусском егерском батальоне, а затем перешел в авиацию.

В 1914 году в числе немногих летчиков он был отправлен на фронт, а еще через два года, имея чин обер-лейтенанта и являясь командиром 9-й истребительной эскадрильи при армейской группе «Германский кронпринц», Штудент стал уже одним из самых прославленных немецких офицеров. Ни пережитая авария, ни серьезные ранения не могли сломить его волю. После войны он оказался одним из первых в Рёне, на горе Вассеркуппе, чтобы изучить тайны парящего полета[17]. Командование рейхсвера обращает на него внимание, и президент Гинденбург лично принимает командира 10-й роты 2-го пехотного полка капитана Штудента. Позднее Штудент становится командиром батальона рейхсвера в Мариенбурге.

1 сентября 1933 года Штудент уже в чине подполковника переводится в Берлин в министерство авиации. Будучи начальником испытательных полигонов германских военно-воздушных сил в Рехлине и Травемюнде, он впервые устанавливает контакт с парашютистами, который становится более тесным, когда он в качестве инспектора военных училищ Берлина проверяет парашютную школу в Стендале.

Богатый и разносторонний опыт этого человека — вот то, чего недоставало прежде молодому роду войск, одинаково близко родственному и авиации и пехоте.

Назначение Штудента командующим парашютными войсками внесло ясность в цели и методы их обучения и определило дальнейший путь развития и использования этого нового рода войск[18].

«Тактика разрушения», положенная германскими военно-воздушными силами в основу своих действий, явилась необычным новшеством в военном деле, а применение парашютистов можно было сравнить разве только с использованием очень быстрых и подвижных кавалерийских отрядов. Подобно кавалерии, парашютно-десантные отрады могли достичь немалых успехов. Они были способны разрушать или выводить из строя важные военно-промышленные объекты противника. Успех обещало и использование этих отрядов для разрушения таких искусственных сооружений на коммуникациях противника, как мосты, шлюзы, каналы, не говоря уже о линиях связи.

Но каковы были шансы на то, что заброшенные на территорию противника солдаты-парашютисты смогут вернуться назад? Эти шансы были очень малы, и имелась опасность, что противник будет обращаться с парашютистами, как со шпионами и диверсантами. Следовало также учитывать и то, что во время выполнения этими отрядами своих задач гражданское население неизбежно будет втянуто в боевые действия, будет страдать от разрушений, производимых парашютистами, а иногда и просто подвергнется нападению со стороны отрядов, пробивающихся к своей линии фронта. Парашютисты, безусловно, восстановили бы против себя все население того района, где им было приказано действовать, также и в том случае, если бы им вздумалось обеспечивать себя продовольствием, реквизировать транспорт и т. п. Такие действия, хотя и оправданные с чисто военной точки зрения, противоречили солдатскому мышлению Штудента и его рыцарскому взгляду на войну. Как и всякий представитель германского офицерского корпуса, он придерживался того принципа, что солдат должен сражаться только против солдата и что гражданское население противника следует по возможности щадить. Он считал, что гражданское население в войне не участвует. Беззащитному противнику, не способному продолжать борьбу, он хотел оказывать помощь и, насколько возможно, облегчать его участь.

При таких взглядах идея использования подрывных отрядов не могла найти никакой поддержки у офицеров армии. Огромные движущие силы современности, давшие во время войны толчок к развитию различных политических идей вроде коммунизма, фашизма и демократии и превратившие войну в борьбу мировоззрений, в которой как на той, так и на другой стороне можно было найти и друзей и врагов, серьезно во внимание не принимались. То, что они будут играть значительную роль в готовившейся мировой войне, предчувствовали, наверное, одни лишь русские — поскольку уже в то время их Генеральный штаб разрабатывал планы партизанской войны.

Отрицательное отношение Штудента к «тактике разрушения» имело и другие причины. По его мнению, солдат, участвуя в бою, должен быть уверен в том, что у него есть все шансы остаться в живых. Он полагал, что эти шансы при выполнении «подрывных» задач слишком малы и что такой вид «боевого использования» войск отрицательно повлияет на их моральное состояние. В ходе Второй мировой войны эти устаревшие мнения были в большинстве случаев опровергнуты. Добровольные заявления многих немецких солдат об их желании быть использованными в человеко-торпедах, командах боевых пловцов, «воздушных торпедах» и других так называемых «командах вознесения на небо» показали, что мировоззрение может заставить человека подняться выше собственных интересов и пойти на сознательную жертву ради идеи. Не считая фанатизма религиозных войн, история почти не знает примеров такого морального состояния людей.

Хотя Штудент, по указанным выше причинам, отвергал «тактику разрушения», однако в противоположность мнениям представителей сухопутной армии он все же видел в парашютистах нечто большее, чем род войск, пригодный только для решения ограниченных тактических задач ил и же — в самом благоприятном случае — для захвата узостей на путях отступления противника в ходе упреждающего преследования. Штудент не соглашался с тем, что подразделения парашютистов должны использоваться лишь для тактического охвата местного значения. Он сознавал опасность того, что в этом случае противник своим огнем мог нанести парашютистам тяжелые потери, если не полностью уничтожить их, еще во время приземления или непосредственно после него. Он понимал, что основной силой парашютистов была внезапность, которая обеспечивалась выбором места и времени их десантирования. Однако он знал и то, что десант против готового к отпору противника должен понести огромные потери. Нет сомнения, что в случае тактического использования парашютных войск противник быстро разработал бы оборонительную тактику, учитывающую возможность борьбы с парашютными десантами. Штудент не желал рисковать своими парашютистами ради достижения небольших тактических успехов,

Он считал, что этому молодому роду войск в будущем предстоит выполнять задачи в масштабе крупных операций, решающих исход крупных сражений. Именно в этом направлении хотел он строить и развивать свои парашютно-десантные войска.