Китайские агенты. Разведка Поднебесной от Мао до Си

Гонганбу Ло Жуйцина

В конце концов, большая часть службы безопасности была включена в состав Министерства общественной безопасности, Гунганбу. Созданный 20 октября 1949 года, Gonganbu насчитывал 308 808 офицеров; его штаб-квартира находилась на проспекте Дунчанъань, в Пекине, недалеко от площади Тяньаньмэнь, где она действует до сих пор. Министерство занималось внутренней безопасностью, полицией и контрразведкой, особенно в небольших городах, где у SAD не было офиса, а также руководило недавно созданной китайской системой «лагерей перевоспитания» — лаогай.

Гонганбу выполнял зарубежные миссии только в приграничных странах. Например, Лин Юнь, ветеран SAD и бывший следователь Яньань, который стал главой Гунаньбу в Гуанчжоу, организовал шпионскую операцию в Гонконге. В 1980-х он должен был стать министром государственной безопасности — Guoanbu, новое шпионское агентство, созданное по наущению Дэн Сяопина, которое в двадцать первом веке становится все более активным.

В течение десяти лет Гунаньбу возглавлял Ло Жуйцин, важная фигура в революции, который, как и большинство основателей Гунаньбу, вышел из Красной Армии — военная служба безопасности часто первой занимала освобожденные районы. Его прозвали «китаец Дзержинский», имея в виду основателя российской ЧК (КГБ с 1954 г.). Изображение Дзержинского, польского большевика и друга Ленина, находилось не только на столе Луо, но и в следственных изоляторах тайной полиции.

Он родился в 1906 году в год Лошади в семье богатых сычуаньских землевладельцев. Учился в военной академии Хуанпу, где познакомился с Чжоу Эньлаем. 1 августа 1927 года принял участие в восстании в Наньчане, которое было неудачным, хотя и легендарным, поскольку именно тогда возникла НОАК. Ло обучался методам контрразведки с ГПУ в СССР, после чего Москва отправила его в Париж для борьбы с французским бюро Deuxième. В Париже, столице его любимой Французской революции и родине его кумира, якобинца Сен-Жюста, он ушел в подполье. После возвращения в Китай в 1938 году он был назначен политруком 6-й армии. После ранения и отправки на лечение в СССР принял командование 5-м корпусом. Во время «Великого похода» его роль в секретных службах расширилась, и он стал одновременно главой политической безопасности и заместителем главы внешней разведки. В 1938 году произошло его первое столкновение с Кан Шэном, в результате которого он лишился должности главы военной разведки.

Несмотря ни на что, роль Ло в секретной войне против японцев была значительна, и в 1945 году он вновь появился в качестве члена Центрального комитета КПК. Так началась гонка за то, чтобы увидеть, кто возьмет на себя руководство многими учреждениями безопасности КПК, после того как партия пришла к власти в Пекине.

Хотя он и не участвовал в той же безумной охоте на шпионов, как Кан Шэн до него, Ло Жуйцин тем не менее создал полицейское государство с железными кулаками под прямым контролем Мао и Пэн Чжэня, главы политико-правовой комиссии, которая курировала все охранные услуги. 1 января 1951 года, объявляя годовые данные своего министерства, Ло хвастался, что за период с января по октябрь 1950 года он арестовал 13 812 «шпионов». Он также создал «Второе управление» (Гун Ан Эр Чу), элитную группу следователей по политическим вопросам высокого уровня, которые проверяли подозреваемых высокопоставленных лиц, или по особо сложным делам о шпионаже. Второй департамент также занимался допросом Пу И, последнего императора Китая, захваченного русскими и переданного китайцам в 1950 году. Эта конкретная услуга строго следовала директивам Бюро политической защиты ЦК КПК (Чжэнчжи Баовэйцзю).

Жан Паскуалини, корсикано-китайский журналист, заключенный в тюрьму за шпионаж в период с 1957 по 1964 год, был среди тех, кого допрашивал 2-й отдел. Он нарисовал мне сложный портрет Ло Жуйцина, который признал сложные отношения Ло и Мао: «Настоящая проблема Мао заключалась в том, что он никогда не имел полного контроля над всеми аспектами власти, в отличие от Сталина. В частности, у него никогда не было начальника службы безопасности, который полностью находился бы в его руках. Ло Жуйцин не был маоистом. Он был стопроцентным комму6тстом, ответственным за сотни тысяч смертей. Но это действительно было все для дела! У него полностью отсутствовали личные амбиции. Ло понимал, что после каждой кампании массовых внутренних репрессий — например, движения за исправление Яньань и репрессий 1954 года — Мао усиливался, и он пытался остановить эту тенденцию. Он сосредоточил внимание на внешних, а не на внутренних рисках: на тайваньцев и американцев, против которых необходимо было разработать эффективную контрразведку.

«Ло Жуйцин был очень популярен среди своих сотрудников и сотрудников службы безопасности. Во-первых, они знали, что он действовал не из личных амбиций. А во-вторых, он хорошо к ним относился. Жил сравнительно скромно. Он не относился к своим агентам как к миньонам. Все, кого я встречал в тюрьме, очень уважали его».