Китайские агенты. Разведка Поднебесной от Мао до Си

САД под руководством Ли Кенонга

После основания КНР Министерство общественной безопасности — Гунганбу — продолжало репрессии против контрреволюционных элементов. Но, в отличие от других «социалистических» стран, у китайцев еще не было настоящей государственной службы внешней разведки. Они сохранили структуру, дочернюю по отношению к руководству КПК. SAD, расположенный по адресу 15 Gongxian Hutong, был теперь значительно ослаблен, потому что все элементы, ответственные за контрразведку, были интегрированы в Gonganbu. Мао принял это решение, чтобы избежать критики за то, что он оставил у власти лидеров Кампании Исправления Яньани.

Чжоу Эньлай настоял на том, чтобы Ли Кенонг остался на своем посту во внешней разведке. По словам одного из его китайских биографов, первой задачей Ли было написать вместе с группой ветеранов внутреннюю историю коммунистических спецслужб с 1927 по 1949 год, и это заняло у него шесть месяцев.

Тем временем Кан Шэн, его соперник и босс, был затмен. Выдвигались разные теории, объясняющие, почему его сняли с руководящего поста в спецслужбах. Одно из объяснений состоит в том, что его роль в чистках в Яньане вызвала гнев многих высокопоставленных чиновников, некоторые из которых сами стали жертвами его безумия. Кан, человек, известный за рубежом как «китайский Берия», был отстранен от руководства и, в зависимости от того, какую версию событий мы последуем, либо удалился в свой родной Шаньдун, чтобы установить политическую мертвую хватку, из которой он планировал вырваться, либо, несколько менее вероятно, был поражен острой паранойей и симптомами шизофрении и помещен в психиатрическую лечебницу. Эту теорию выдвинул врач Мао Ли Чжуйсуй.

Вокруг американского разведывательного сообщества ходят слухи, что падение Канга связано со смертью Сталина или настоящего Берии в том же году. Те, кто склонялся к такой интерпретации, указывали, что во время обучения в Москве Канг был частью просталинской фракции и теперь его постигла та же участь, что и некоторых из его коллег в новых восточноевропейских государствах. Но, как мы видели, у Кан Шэна долгое время было стремление создать автономную китайскую систему, враждебную Москве. В этом он пользовался поддержкой Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая — разница в том, что оба этих человека должны были проявить дипломатию в данном вопросе.

Примерно в это же время Морис Олдфилд, глава отделения MI6 в Сингапуре — и директор британской секретной разведывательной службы в 1973–1983 годах, — получил информацию, указывающую на то, что Кан Шэн не только оставался близким и влиятельным соратником Мао, но и именно он убедил председателя в начале 1950-х годов порвать с СССР, когда Москва стремилась установить контроль над Китаем через своих советников и ученых.

Есть еще одно возможное объяснение, которое я исследовал вместе с Реми Кауффер в нашей биографии 50-летнего Кан Шэна с помощью определенных людей из французских спецслужб и их связей с миссионерскими сетями и китайской «Церковью молчания»: Кан Шэн на самом деле было поручено найти и вернуть китайских ученых со всего мира с целью разработки китайской атомной бомбы. Многие подсказки указывают на жизнеспособность этого объяснения.

В 1956 году Кан Шэн вернулся в поле зрения общественности. Тем временем Ли Кенонг занимался развитием разведывательных сетей САД и под крылом своего друга Чжоу Эньлая был назначен заместителем министра иностранных дел. Это привело к тому, что двое мужчин появились в Женеве в 1954 году во время переговоров о мире в Индокитае.

Чтобы модернизировать службу и побудить людей забыть об эпохе Кан Шэна, название службы было изменено. Это больше не САД, а в 1955 году оно стало Центральным следственным отделом КПК (Чжунъян Диаочабу), или сокращенно Дяочабу, с одним отделением САД, выделившимся в Отдел правовой и административной работы.

В 1950-е годы в каждом посольстве было свое «Бюро расследований и исследований», которое занималось сбором разведданных. С годами стал очевиден один факт: у Дьяочабу не было жесткой структуры советского КГБ; его юрисдикция колебалась как в отношении тех, кто занимал посты в службе, таких как вербовщики агентов и офицеры по расследованию (gongzuo dandang guan), так и в отношении ее координаторов, которые подчинялись центральному управлению КПК.

Информация была собрана и изучена 8-м бюро КПК, обширным центром анализа, который в 1965 году, накануне Культурной революции, сигнализировал об изменении направления движения к внешнему миру, изменив свое название на Китайский институт современных международных отношений (CICIR). Этот институт был создан почти одновременно с Колледжем иностранных дел, который отвечал за подготовку секретных агентов. Одновременное создание этих двух институтов, очевидно, поддерживалось Чжоу Эньлаем, который теперь стоял у руля международной и дипломатической политики Китая.

9 февраля 1962 года, после тридцатилетней карьеры в спецслужбах и разведке, Ли Кенонг умер в Пекине от последствий повреждения мозга, которое он получил после падения тремя годами ранее. Он довольно долго был серьезно болен. Когда его близкий соратник Чэнь Гэн, бывший глава Теке в Шанхае, умер в марте 1961 года, Ли не смог приехать на похороны, хотя его имя было в списке похоронного комитета. Официально Ли сохранил свою должность заместителя начальника штаба армии, отвечая за военную разведку вместе с главой Дьяочабу. Однако в действительности Дяочабу в течение некоторого времени управлял кадрами периода Яньань Кун Юань, бывший секретарь Кан Шэна в Шанхае и близкий соратник Чжоу Эньлая, которому помогали Цзоу Дапэн и Ло Цинчан. В надвигающейся буре Культурной революции китайские спецслужбы были готовы испытать новые ужасающие потрясения.