Китайские агенты. Разведка Поднебесной от Мао до Си

КГБ в эпицентре урагана

Русские, естественно, по-прежнему имели сильное влияние. Их эксперты были отправлены домой после советско-китайского раскола, который, конечно же, организовал Кан Шэн. Став главой КГБ в 1967 году, Юрий Андропов надеялся превратить советское посольство в Пекине, которым он будет руководить еще несколько месяцев в качестве главы МОД, в диспетчерскую вышку китайской революции. В самом СССР некоторых китайцев еще считали друзьями. Они остались в Москве и были одобрены в качестве советских агентов, хотя, очевидно, в качестве прикрытия они должны были осудить «социал-империалистических» русских перед китайским режимом, чтобы избежать судьбы, подобной судьбе Ло Жуйцина. Насколько мне известно, только один из стажеров 1930-х годов остался в СССР в качестве специалиста китайской секретной службы. Со своим русифицированным именем «Джанча» этот бывший агент ГПУ был абсолютно привержен советскому делу. В 2008 году его сын Сергей все еще жил в Москве, где руководил туристическим агентством, специализирующимся на поездках в Китай.

В середине 1960-х годов деятельность КГБ и ГРУ в Пекине была значительно сокращена, и даже заполучить «Цзефанцзюньбао», газету НОАК, запрещенную для иностранцев, было нелегко. Десятки китайских агентов преследовали 7 советских дипломатов-шпионов, куда бы они ни пошли. Самая распространенная тактика, позволяющая избежать этого, заключалась в том, чтобы покинуть посольство в багажнике обычной кадровой машины, затем высадиться и затеряться в толпе. Но, учитывая постоянное присутствие Красной гвардии, любому, кто не принадлежал к одной из центральноазиатских или монгольских этнических групп, было невозможно избежать длительного обнаружения.

Журналист Алексей Антонкин, который предпочел работать в информационном агентстве ТАСС СССР, а не в КГБ, был полезен посольству в Пекине, когда дело доходило до получения конфиденциальных документов, таких как «Сообщения ЦК партии» или «Отчет Рабочей группы ЦК по расследованию ошибок Луо Жуйцина». Антонкину также удалось раздобыть список вновь избранных членов ЦК, что позволило группе аналитиков в советском посольстве отметить рост числа женщин, сановников, агентов спецслужб вокруг Кан Шэна и Ван Дунсина, а также таких теоретиков, как Чэнь Бода и Чжан Цюньцяо, — все в ущерб более умеренной фракции вокруг Лю Шаоци — «китайского Хрущева» — и Дэн Сяопину.

Антонкин получил указание от своего начальника ТАСС писать статьи о том, как китайский народ «враждебен Мао». Как и его товарищи из КГБ, сведения черпал из одного из самых информативных источников в КНР, «стенгазет» или дазибао: «Лучший источник информации и наименее используемый репортерами, кроме тех, кто работает на китайскую прессу, был совершенно незаметен: дазибао расклеены по всем стенам города. Я нашел все виды дазибао в районе Хайдянь, недалеко от Пекинского университета. Некоторые были более интересными или показательными, чем другие. Среди множества дазибао мне удалось найти информацию, которая соответствовала официальным рекомендациям. Внутренние конфликты на заводах, в университетах, различных административных органах и банках были оштукатурены по всем стенам… Я почерпнул полезную информацию из дазибао в Хайдянь и на Ванфуцзин [самой оживленной торговой улице Пекина], где говорилось о восстаниях крестьян и монахов в Лхасе и других частях страны. Тибет, который был первым, дал понять, что китайская армия подавила эти восстания до того, как они распространились».

Агенты КГБ, также изо всех сил пытающиеся собрать воедино различные части головоломки, столкнулись с дополнительными трудностями, вплоть до того, что Александр Сахаровский, глава Первого главного управления КГБ и, следовательно, отвечающий за внешнюю разведку, написал в директиве: «Резидентура КГБ в Пекине действует в условиях осады». Действительно, Федор Васильевич Мочульский, проживающий в Пекине с 1965 года под своим официальным титулом «советник посольства», пережил несколько очень напряженных периодов, когда он подвергался запугиванию со стороны людей Кан Шэна. Несколько советских агентов были изгнаны силой двумя последовательными волнами: Юрий Косюков и Андрей Крушинский в 1966 году и Николай Натачин, Валентин Пащук и Олег Еданов в следующем году. Когда в 1967 году Юрий Андропов был назначен главой КГБ, китайцы выразили протест, используя свой привычный жаргон: «Это внезапная и значительная смена руководства в рамках важного инструмента фашистской диктатуры в руках ревизионистской советской правящей фракции», провозгласил Пекин, — информация 12 июня 1967 г.

Чтобы узнать, что происходит в Китае, Юрию Андропову пришлось активизировать свою «линию К»— «К» — Китай по-русски. Но как могла действовать K-Line, потеряв свои внутренние сети? Первое управление КГБ было ясным: первоначальная цель заключалась в вербовке китайцев во время дипломатических встреч, проводимых за пределами Китая. Это была особенно трудная операция, учитывая, что китайские дипломаты перемещались группами и жили вместе под бдительным присмотром агентов секретной службы КПК, которая снова оказалась в руках Кан Шэна.

Вторая цель заключалась в создании специального КГБ резидентуры в Гонконге, одном из предпочтительных точек входа в южный Китай. Тайваньские спецслужбы сделали его своей основной точкой проникновения, но, как и американские службы, их шпионов регулярно изгоняли из британской колонии, потому что Лондон не хотел провоцировать своего могущественного соседа. (Это «дружелюбие» со стороны британцев не предотвратило беспорядки в Гонконге 1966 года, которые были спланированы в Кантоне китайскими спецслужбами.) Гонконг также оставался привилегированным местом, где «допросили» беженцев из Китая, переплывших Жемчужную реку, чтобы избежать кровавых потрясений Культурной революции. Глава офиса КГБ в Гонконге Степан Цумаев был выслан в 1972 году. Только в 1977 году, в переходную эпоху правления Хуа Гофэна, новые сотрудники КГБ вернулись в британскую колонию. В их число входили Евгений Жемчугов и резидент Михаил Маркович Турчак, который работал в Северной Корее до того, как стал первым начальником бюро в Пекине (1976–1981), а затем руководителем китайского отделения 6-го управления КГБ.

Третьей задачей Первого управления КГБ была вербовка агентов из числа уйгурских, таджикских и казахских меньшинств в Казахстане и других приграничных государствах, которые могли бы сливаться с местным населением, особенно в районе вокруг Синьцзяна (бывший Восточный регион, Туркестан), где проживало большое количество мусульман и который оставался независимым до аннексии Китаем в 1949 году.

Четвертая цель заключалась в тесном сотрудничестве с разведывательными службами, такими как МИД Монголии, которые могли управлять агентами относительно незаметно во Внутренней Монголии, которая находилась под контролем Китая. Документы перебежчика из КГБ и агента MI6 Василия Митрохина, хранящиеся в Архивном центре Черчилля в Кембридже, подтверждают эту программу. Изучение этого архива позволяет нам увидеть, как КГБ был вынужден действовать по кругу во время Культурной революции, отозвав своих «нелегальных» агентов из Китая и потеряв нескольких по пути. Поэтому сотрудничество КГБ с монгольскими и северокорейскими спецслужбами оказалось очень полезным. Необходимо было сотрудничать с Пограничной разведывательной службой в Казахстане, Маньчжурии и Синьцзяне для отправки тайных просоветских китайских агентов, а также для отслеживания и изучения деятельности китайских агентов за рубежом, в том числе во враждебных странах, таких как Япония и США. В период с 1966 по 1969 год, согласно отчету Крестьянинова, который находился в Канаде, КГБ удалось выявить сеть из одиннадцати агентов китайских спецслужб, которыми руководил Сиу Минчен, переводчик в ООН, его жена Цин, а также Дэн Юйшу, работала в Университете штата Мэриленд, Ян Цюя-юнь в Университете Джорджии, генеральный консул Гоминьдана в Лос-Анджелесе, Цянь Ишен и Цен Исан, актриса, живущая в Нью-Йорке.

В 1969 году китайский ресторатор в Нью-Йорке по имени Мин Чиау-сен был убит вместе со своим другом Ван Энь-пином. По версии следствия, мисс Мин, позаимствовав имя другой китаянки, погибшей в результате несчастного случая в 1952 году, была отправлена в США под прикрытием службой Ли Кенонга. Никто не знал, кто ее убил. Нью-йоркские триады? Агенты Гоминьдана? Может быть, это вообще были русские?

Между тем у КГБ был агент, работавший против китайцев во Франции: Рональд Лебединский, специалист КГБ по Китаю, который был отправлен в Париж в 1974 году. Служба Андропова боролась с китайскими службами за вербовку бывшего мужа мадам Мао Ма. Цзилян, также известный как Тан На, с 1961 года владел известным китайским рестораном в городе La Fontaine de Jade. Незадолго до его смерти в 1988 году Гоанбу — разведывательное агентство постмаоского периода — связалось с Ма Цзиляном, чтобы писать мемуары, по-видимому, выуживая подробности об отношениях между его бывшей женой и Кан Шэном. Для мадам Мао в начале Культурной революции в 1966 году она оказалась прямо в эпицентре урагана.