Китайские агенты. Разведка Поднебесной от Мао до Си

«Труп Кан Шэна будет вонять вечно!»

В ходе своей, казалось бы, нескончаемой речи Ху Яобан описал Кан Шэна как «пятого человека» в «Бригаде четырех». В действительности, как мы видели, было немного сложнее. Заключительные слова Ху вначале суммировали новый импульс, который группа вокруг Дэн Сяопина надеялась придать политике и модернизации разведывательных служб: «В прошлом году мы рассмотрели большое количество дел, накопившихся за последние несколько лет. Многие нерешенные вопросы сейчас прояснены, и многие наши товарищи освобождены. В то же время мы реабилитировали многих людей, функционеров, а также простых людей, независимо от того, были они членами партии, всех жертв ложных, сфабрикованных обвинений. Если мы не можем вернуть к жизни тех, кто умер, мы можем по крайней мере восстановить их репутацию и посмертно воздать им почести с помощью соответствующей церемонии. Как гласит китайская пословица: «Позор, основанный на несправедливости, превратится в славу». Теперь мертвые могут покоиться с миром. Как вы знаете, товарищи, перед кончиной наши товарищи очень сильно пострадали как морально, так и физически. Некоторых замучили до смерти. Остальные покончили жизнь самоубийством. Третьи были отравлены или убиты другими способами. Некоторые умерли от голода, другие были заперты в психиатрических больницах и умерли от отчаяния. Те, кто когда-то занимал должность в партии или правительстве, были реабилитированы довольно быстро, но до сих пор остаются миллионы простых чиновников и простых людей, ожидающих правосудия. Некоторые умерли давным-давно, и их тела давно сгнили, но ярлык «вражеский агент» все еще держится на них. Их семьи по-прежнему страдают. Даже если бы организационный отдел был больше, не хватило бы людей, чтобы пересматривать и решать все эти дела одно за другим. Поэтому мы надеемся, что каждая провинция и район проведут рассмотрение дел, чтобы мы могли как можно быстрее разрешить все невыясненные дела и освободить тех, кто остается в заключении, как можно скорее и ничего не оставить в стороне. В выполнении этой задачи нельзя полагаться только на функционеров; нам нужна помощь и сотрудничество масс. С их помощью работа будет выполнена быстро».

Затем Ху Яобан переориентировал свои атаки на Кан, который умер три года назад: «Это отвратительно, что Кан Шэн совершил так много преступлений. Хуже всего было то, что в конце концов он даже держал под наблюдением председателя Мао, спикера Национального собрания Чжу Дэ, премьер-министра Чжоу Эньлая и заместителя председателя Дэн Сяопина. Он установил подслушивающие устройства в библиотеке и офисе председателя Мао. Все помнят, что премьер-министр Чжоу Эньлай долгое время находился в больнице. Одной из причин, конечно же, было состояние его здоровья и то, что он нуждался в отдыхе. Но другая причина в том, что он больше не мог оставаться дома. Премьер-министр Чжоу Эньлай однажды сказал фельдмаршалу Е Цзяньиню с горькой иронией: «Я не могу жить дома. У меня нет выбора, кроме как переехать в больницу… там, по крайней мере, я могу сказать то, что хочу».

«В сентябре председатель Мао вызвал Кан Шэна и приказал ему прекратить свою грязную кампанию. Кан Шэн все отрицал. Но позже, в декабре 1972 года, во время ремонтных работ в кабинете председателя Мао были обнаружены подслушивающие устройства. Председатель Мао был в ярости. Он вызвал Кан Шэна и потребовал объяснений. Кан Шэн не только категорически отрицал какую-либо ответственность, но и принял меры предосторожности, устранив трех задействованных технических специалистов, таким образом прикрыв одно преступление другим.

«Председатель Мао однажды сказал Центральному комитету: «Меня окружают люди гораздо худшие, чем Линь Бяо. Они не люди, а дьяволы». Он, конечно, имел в виду шпионов Кан Шэна. С 1969 по 1975 год Кан Шэн потратил 230 миллионов юаней на закупку сложного шпионского оборудования, импортированного из-за границы. Это оборудование использовалось не против наших врагов, а против наших собственных революционных товарищей. За последние десять лет, будучи главой нашей разведывательной системы, он превратил наши спецслужбы в своего рода гестапо, независимое от ЦК. Его приспешники могли арестовать и наказать кого угодно. Они могли устранить человека без приказа. Они могли делать и делали все, что хотели.

«В 1971 году, после инцидента с Линь Бяо и Чен Бода, Кан Шэн был назначен ответственным за следственную работу в отделе по особым делам Центрального комитета. Действуя за спиной премьер-министра Чжоу Эньлая, который в то время возглавлял отдел, он практически полностью возглавил сеть специальных агентов, созданную Линь Бяо в Гуанчжоу, Ухане, Ханчжоу, Шанхае, Хайнане, Шэньяне и Бэйдайхэ. Он также привлек в свою сеть всех, кто поддерживал фракцию Линь Бяо-Чен Бода. Во второй половине 1972 года он объединил все эти элементы вместе с 500 людьми, привлеченными из его собственной сети безопасности, чтобы сформировать Группу специальных действий. Офис Кан Шэна служил их базой, и они находились под его прямым контролем. Кан также создал собственную сеть специальных агентов в каждом из пятидесяти четырех крупных городов страны. За каждое отделение отвечали люди, которым он полностью доверял. Их задача заключалась в том, чтобы контролировать деятельность партийных чиновников и регулярно отчитываться перед Кан Шэном. Здесь следует отметить, что ни у одного начальника бюро ЦК не было столько [пространства для маневра], сколько у Кан Шэна. Председатель Мао всегда настаивал на том, чтобы у руководителей бюро не было слишком много секретарей. Тем не менее в распоряжении Кан Шэна было не только большое количество секретарей, но и дюжина офицеров связи. Что они сделали? Ничего особенного. Они сделали работу любого спецагента. Они передавали секретные отчеты. Они стремились уничтожить других людей. Хотя Кан Шэн отвечал за один отдел, одного офиса явно недостаточно. Ему потребовались две дополнительные пристройки, чтобы всему его «офисному персоналу» было удобно. Только тогда он мог расширить сферу своего влияния, претендовать на абсолютную власть и совершать все мыслимые преступления».

«Сила Кан Шэна достигла своего апогея примерно в 1974 году; все в правительстве это чувствовали. Многие товарищи в центральном аппарате партии заметили, что «лучше попасть в ад, чем офис Канга». Идея выразилась даже в стихах:

Более пугающий, чем последний вздох. Меня вызывают в офис Кана, в Королевство Смерти.

«Все боялись Канга. Они считали его более важным, чем царь Яма, бог, который судит мертвых в буддийском аду и управляет ими. Он и его приспешники могли арестовывать и убивать людей, как им заблагорассудится. Они устроили камеру пыток. О Кан Шэне говорили, что он был уродливым человеком, который «никогда не говорил ничего плохого и никогда не делал ничего хорошего». Без Кан Шэна и его сети агентов по всей стране, без шпиона в каждом районе «Банда четырех» никогда не смогла бы захватить власть, не убив сначала всех партийных лидеров».

Очевидно, что, сосредоточив внимание на злодеяниях Кан Шэна, Ху мог оставить безупречную репутацию Мао и сохранить его ауру. Суд над «Бандой четырех» проходил с ноября 1980 года по январь 1981 года и транслировался по телевидению. Цзян Цин, вдова Мао, была приговорена к пожизненному заключению, а те, кто вместе с ней руководили Культурной революцией, также были приговорены к длительным срокам тюремного заключения. Суд, проводимый, естественно, в сталинских традициях, также послужил поводом для обвинения Кан Шэна во множестве других преступлений, хотя к тому времени он был мертв уже несколько лет. Это было своего рода второстепенным событием по отношению к главному событию — суду над Бандой четырех — и объявление о посмертном наказании Канга соответствовало всему спектаклю: 31 октября 1980 года, накануне суда, ЦК КПК объявил о своем исключении из партии, а также об исключении своего друга Се Фучжи (ум. 1972), бывшего главы Гунганбу.

Как мы уже отмечали, отказ Дэн Сяопина от маоистского периода напоминал «оттепель», начавшуюся с XX съезда Коммунистической партии СССР в 1956 году, и провозглашенную им десталинизацию. Но в отличие от Хрущева, который все время был со Сталиным, сам Дэн пострадал от правления Мао, «Банды четырех» и тайной полиции Кан Шэна. Даже после того, как Культурная революция закончилась, его все еще мучило ежедневное зрелище своего сына Дэн Пуфана, прикованного к инвалидной коляске после того, как его выбросили из высокого окна красногвардейцы в 1968 году.

Это побудило Дэна провести трехкратную реформу разведывательных служб параллельно с крупной политической и экономической перестройкой, которую он планировал. Эта тройка реформ была задумана с помощью Чжао Цзыяна и при поддержке Ху Яобана. Во-первых, Дэн хотел изгнать Кан Шэна обратно в подземный мир, где его обычно считали повелителем демонов. По словам Ху: «Человек может быть бесстрашным, столкнувшись с королем подземного мира, но очень напуганным боссом Кангом» (бупа янванг, чжипа Канг лаобан). Отсюда крайне критическая речь Ху и посмертное прекращение членства Канга в партии.

Во-вторых, Дэн решил понизить в должности крыло секретной службы КПК, Дьяочабу, до второстепенной политической функции и интегрировать его «опыт внешней разведки» в крупную современную службу шпионажа и контрразведки. Наконец, в соответствии с проектами модернизации страны открытие Китая для внешнего мира потребовало стратегической переориентации этой новой секретной службы — да и всех других служб, зависящих от партии, министерства иностранных дел и армии, — на экономические, научные и технологические исследования. Этими тремя действиями Дэн Сяопин «произвел революцию» в китайской разведке.

Часть вторая Современность