Крымские татары в Великой Отечественной войне

5.6. Белорусская наступательная операция 23 июня 1944 – 29 августа 1944 г

Это был самый главный удар, настолько главный, что продолжая использовать спортивную терминологию, противник мог оказаться, как минимум, в нокдауне, или даже в нокауте, если под ним понимать окончание войны, но об этом несколько ниже.

Если в Курской битве стороны знали друг о друге почти всё, то операция «Багратион», именно так она именовалась в советском Генеральном Штабе, не только готовилась в совершенной тайне, более того, было сделано всё, чтобы убедить противника в том, что главный удар будет нанесён не в Белоруссии, а южнее по территории Украины.

Для этой цели в полосе мнимого наступления интенсивно работали радиостанции, количество которых наглядно демонстрировало «концентрацию войск», там же были «засвечены» несуществующие танковые армии. Реальное наступление готовилось силами четырех фронтов: 1, 2, 3 Белорусских и 1 Прибалтийского. География военных действий от Бобруйска на юге до Вильнюса на севере.

Комплекс принятых мер по сокрытию истинных намерений в Белоруссии настолько убедил противника, что фельдмаршал Буш за три дня до начала наступления отправился в отпуск.

Успех операции «Багратион» заметно превзошёл ожидания советского командования. В результате двухмесячного наступления была полностью очищена Белоруссия, часть Прибалтики, освобождены восточные районы Польши. В целом на фронте в 1100 км было достигнуто продвижение на глубину до 600 км. В результате захвата двух крупных плацдармов за Вислой южнее Варшавы был создан задел для будущего наступления.

В начале нашего рассказа мы сравнили пятый удар с нокдауном. Более того, заговорили о возможном нокауте, то есть полном окончании войны летом 1944 года. На первый взгляд эта мысль покажется парадоксальной, но давайте проанализируем еще два события тех дней, одно из которых, безусловно, было одним из важнейших в истории Европы.

6 июня 1944 во Франции в Нормандии высадился крупнейший в истории человечества десант. То, что союзники высадились 6 июня, а двумя неделями позже того как Красная Армия нанесла свой главный удар – это не совпадение, это – стратегическое мышление.

20 июля 1944 года произошло еще одно важное событие, которое, увы, так и не стало судьбоносным ни для Германии, ни для всего остального мира. Состоялось покушение на Гитлера. По чистой случайности он остался жив. Давайте, на минуту представим, что у заговорщиков всё пошло по плану: Гитлер убит, Борман, Гебельс, Гиммлер, Мюллер арестованы, а новое правительство Германии обращается к главам антигитлеровской коалиции с предложением о капитуляции и прекращении войны. Германия возвращается к границам 1933 года, осуждает нацизм, проводит демократические выборы… Нечто подобное произошло в 1918 года году, когда Германия подписала капитуляцию, не допустив противника на свою территорию.

Тогда летом 1944 года сразу же возник бы вопрос о том, как быть с Польшей, Латвией, Литвой, Эстонией… К тому же у СССР были серьёзные виды на отдельные Турецкие территории. После Сталинграда возникли мощные, возглавляемые коммунистами, партизанские отряды во Франции, Италии, Греции. В сферу ближайших интересов СССР вошли Албания, Болгария, Венгрия, Румыния, Югославия…

Оборонная промышленность СССР превысила довоенный уровень, наши полководцы, наконец, научились побеждать… И вот теперь, из-за это растяпы Гитлера, который не смог обеспечить своей безопасности, пришлось бы все бросить. Сама Германия уже никого не волновала, её судьба была предрешена, но Европа?

Вот почему нокаут в 1944 году никак не входил в стратегические планы СССР. Нахождение у власти именно Гитлера, полностью отвечало интересам стран победительниц, так как он был самым удобным «козлом отпущения», а за его преступления, преступления созданного им режима, должен был отвечать весь германский народ.

Ах, если бы война закончилась в 1944 году. В живых бы остались все те, кто погиб при освобождении Польши, все те, кто погиб в Югославии, Венгрии, Австрии, при штурме Зееловских высот, при штурме Берлина. Да и автор этих строк родился бы тогда не в 1946 году, а в 1945 и уж точно не в Бухаресте.