Конец операции «Остайнзатц»

«ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИК» - ДРУГ ИЛИ ВРАГ!

Пока Фрайвальд искал партизан в районе Песков и за Неманом, где он надеялся перехватить их по пути в Дятловский партизанский край, Киселев вывел свою группу в район Скрибовцы - Поречаны и оборудовал лесной лагерь. Группа могла отдохнуть, провести разведку местности и подготовить условия для выхода на связь с «железнодорожником».

Было только одно «но» - данные Центра о «железнодорожнике» относились к январю 1943 года, когда его посетил по заданию Центра один из разведчиков-чекистов, находившийся в этом районе кратковременно. Причем связь с ним была восстановлена по инициативе самого «железнодорожника».

Случилось это так. В июле 1942 года в партизанский отряд в районе Лиды пришел бывший путевой обходчик Николай Стук, который организовал крушение воинского эшелона на мосту через ручей на 53-м километре перегона Лида - Мосты. Он заявил, что в организации крушения ему оказал помощь начальник службы пути - «немец», как его называл Стук, «но добрый к нашим».

Стук сам постепенно готовил диверсию. Но «немец» при очередной проверке участка остановился у него и прямо заявил, что он не дурак и видит, что Стук под предлогом халатности хочет организовать диверсию на пути. Обходчик не растерялся, тем более что начальник службы пути зашел в его будку один, солдат-немец и еще несколько путевых рабочих оставались в дрезине, и, по его словам, «готов был пристукнуть «немца», но тот сказал ему, что он будет смотреть на все это сквозь пальцы, если Стук после диверсионного акта скажет партизанам - а больше ему деваться было некуда, - чтобы те передали в Москву, что «железнодорожник» жив и ждет письма не в Гродно, а в Скрибовцах».

Проверка, проведенная партизанами после диверсии и бегства Стука в лес, показала, что фамилия начальника службы пути не немецкая, а польская - Густав Жимерский, что инженер дружит с гестаповцем Габришем, которому часто поставляет самогон, добываемый через путевых обходчиков.

Начальник разведки, который хорошо знал обстановку в районе дислокации отряда, рассказал также Киселеву, что они делали кое-какие шаги для установления контактов с инженером своими силами, но это не дало никаких положительных результатов. Часть бывших рабочих на железной дороге, прибывших впоследствии в партизанский отряд и бригаду, характеризовали его как типичного штатского немца, исполняющего свой долг перед фатерландом, но старающегося держаться подальше от политики. Исполнителен и требователен к подчиненным, хотя при оформлении новых рабочих на работу бывает весьма снисходителен, не всегда требует полагающиеся по немецким правилам документы,ограничивается справкой от бургомистра или старосты; сам же, по оформлении на работу, следит, чтобы у рабочего были все необходимые, по немецким понятиям, документы: кеннкарта, удостоверение с места работы, пропуск на линию для рабочих службы пути.

Многие прибывшие в отряд воспользовались именно такими пропусками на линию, чтобы уйти из-под контроля полиции и фельджандармерии и перебраться в лес. Другие расписывают его как чуть ли не разведчика или партизана, который помог им с оформлением на работу на дорогу, а потом и в бегстве в отряд. При таких противоречивых данных начальник разведки отряда решил не связываться с ним без специального указания Москвы, хотя и наблюдал за ним через своих связных в Скрибовцах и даже засек однажды его пребывание в Лиде, где его видел один из партизанских разведчиков, которого еще раньше спрашивали о работе этого инженера в Скрибовцах.

Все эти сведения затрудняли решение вопроса о связи с «железнодорожником». Начальник разведки высказал предположение, что гестапо или «Абвер» могли использовать начальника службы пути для проникновения в партизанский отряд, для подставы его партизанам и даже пошли на то, чтобы допустить диверсию и тем самым повысить к нему степень доверия, тем более что он требовал через Стука связи с Москвой.

Киселеву были известны и другие обстоятельства из жизни «железнодорожника». Перед войной чекисты с помощью Густава Жимерского, который работал инженером на станции Гродно, ликвидировали крупную вражескую диверсионную группу. Шпионская банда «Блоха» являлась детищем отделения «Абвер-3» при штабе группы войск «Померания» и должна была в день нападения фашистской Германии на СССР взорвать железнодорожный узел Гродно и создать условия для окружения частей Советской Армии в этом районе. Жимерский был арестован вместе с другими участниками диверсионной группы. Но его дело было выделено производством, он был освобожден и работал позже на станции Орша. В первые дни войны инженер был приглашен на беседу и дал согласие работать в тылу у немцев. При отступлении наших войск он был оставлен в Орше со справкой об освобождении из тюрьмы. Явка ему была назначена в Гродно.

Как Жимерский оказался в Скрибовцах, почему он не пытался выйти на связь в Гродно, почему до лета 1942 года он не давал о себе знать? На все эти вопросы Центр искал и не находил ответа. И теперь Киселев, который лично знал Жимерского по своей командировке в Гродно в 1940 году, когда Центр контролировал разработку фашистской резидентуры белорусскими товарищами, должен был решить эту задачу. Он допускал мысль, что Жимерский мог быть арестован в Гродно немцами, уличен на допросах в гестапо в двойной игре и расстрелян. А гестапо или «Абвер» решили использовать бывшую его связь с органами НКВД, чтобы подставить советской разведке своего человека, тем более что, прося Стука сообщить о нем в Москву через партизан, начальник службы пути не назвал ни слова из пароля для связи.

Разведчик-чекист, который посетил начальника службы пути в январе 1943 года, также не мог установить, разговаривал ли он действительно с Жимерским или с подставой, так как фотокарточки Жимерского не было.

Кто же теперь «железнодорожник» - друг или враг? Действительно ли это Густав Жимерский или подставной немцев? Решить эти вопросы Киселев мог, только лично повидав «железнодорожника». И он начал подготовку к этой встрече.

Только через неделю разведчики установили, что человек, похожий на Жимерского, стал появляться на участке пути в районе 256-го километрового столба, где группа путевых рабочих вела какие-то работы. Охрана минимальная, два солдата в дрезине, рабочие расходятся по участку протяженностью до двух километров. Патрулей не видно. Видимо, как докладывали Киселеву его ребята, наблюдавшие за «железкой», эта магистраль или ставится на консервацию, или вообще не была оживленной, уж просто заметно мало охраны, да и та сосредоточена на мостах и почти не патрулирует железнодорожную линию. И тогда Киселев принял решение лично встретиться и опознать «железнодорожника». Повел его на встречу Миша Пролыгин, который вместе с Барановичем три раза выходил к «железке» на разведку и видел человека, похожего на Жимерского.

В это время установилась пора погожих весенних солнечных дней. Деревья покрывались листвой, зазеленели березовые рощи, опаленные огнем войны. На местах жарких боев пробивалась травка и первые весенние цветы. Лес казался спящим, и разведчики двигались вперед с особой осмотрительностью, стараясь не встречаться с людьми, сворачивая с проселочных дорог, прячась в оврагах, подальше от посторонних глаз. Неизвестно, кем окажется встречный - может, полицай, может, осведомитель полиции или гестапо. Лучше держаться от людей подальше, документы у обоих такие, что не выдержат и первой серьезной проверки. Не надеясь на документы, и Киселев и Пролыгин взяли оружие, чтобы в случае чего можно было отбиться от полицейского или жандармского патруля.

Часам к девяти утра вышли на опушку леса и залегли в подлеске. Впереди торчали только пни до самой насыпи. Немцы, опасаясь партизан, вырубили вдоль железной дороги широкие просеки по 150 - 200 метров по обе стороны пути. Замаскировавшись, разведчики по очереди стали наблюдать за полотном дороги в бинокль. Прошел один эшелон на восток, минут через двадцать пять простучал другой. После этого на запад прошел комбинированный состав из пассажирских вагонов и товарных платформ, крытых брезентом.

Наконец, в зону наблюдения вошла дрезина с прицепленной платформой, на которой находились рабочие. Дрезина остановилась, из нее вышли два солдата и высокий худощавый мужчина в форменной железнодорожной фуражке. Он что-то сказал рабочим, они стали соскакивать с платформы, разбирать лопаты и ломы. Дрезина с платформой ушла. Солдаты уселись на краю насыпи, как нарочно, лицом к разведчикам, решив погреться на солнышке. Высокий мужчина повел рабочих вдоль насыпи, давая указания о подбивке и подсыпке балласта. Рабочие приступили к работе. Высокий в фуражке пошел вдоль полотна, прикладывая к нему изредка рейку-определитель уровня. Наконец он повернулся и пошел обратно, лицом к разведчикам. Киселев отнял бинокль от глаз.

- Он, Жимерский, - тихо проговорил Киселев, - хотя и здорово сдал за эти годы.

- Годы не молодят, - прошептал в ответ Миша.

- Годы - ладно, не в них дело. Война изнашивает людей.

- Это верно. И долго солдаты будут сидеть на солнышке? Хоть бы прошлись по линии, что ли!

- Да им и так неплохо. Видишь, один даже развалился. А в прошлые разы они как себя вели?

- Да точно так же, полежат, походят около рабочих, пожуют, к фляжке приложатся и опять сидят или лежат.

- Видимо, придется выходить на линию, несмотря на их присутствие.

- Так я о том вам и говорил. Вот сейчас, как он пойдет на восток, я его там и встречу. Обойду немного лесом и выйду на путь. Патрулей там нет, это мы не раз проверяли.

- Хорошо, согласен. Только оружие оставь, если немцы задумают проверять документы, оно тебе только помешает. Засунь сзади за ремень гранату. Если фрицы поведут себя подозрительно - подымай руки вверх и жди моего огня. Я открываю огонь; они поневоле оборачиваются на меня; ты прыгай вниз с насыпи, швыряй гранату в их сторону и отходи вон к тому столбу между пнями, а я тебя прикрою от преследования огнем.

- Договорились. - Миша положил около Киселева автомат и поудобнее засунул гранату за пояс под ватник.

- Пароль помнишь?

- Еще бы, командир!

- Какой сегодня день?

- Нечетный, пароль должен быть с четным днем!

- Хорошо, не забудь передать фотокарточку, пусть на следующую встречу принесет готовый документ с этим фото на любую фамилию. Приметы у тебя вместе с фото?

- Да! Вот они.

- Ну, пошел!

Миша отполз назад в лес и двинулся к востоку. Киселев продолжал наблюдение. Немцы полулежали на насыпи. Рабочие подбивали путь. Жимерский прошел мимо немцев, перекинулся с ними несколькими фразами и пошел дальше. Через некоторое время вдали из-за поворота пути по полотну навстречу инженеру вышел парень в ватнике, с палочкой. Он шел, слегка прихрамывая. Вот они встретились. Один из немцев, приподнявшийся было, увидев, что начальник службы пути остановился с парнем, уселся на насыпь снова. Парень снял с головы треух, слегка поклонился:

- Добрый день, отец!

- Здравствуй, сынок, - не очень приветливо ответил Жимерский. - Не помню только, чтобы у меня был такой сын.