Обучение по-драконьи или Полевые испытания на эльфах

Глава 19

Ганимеду уже приходилось, причём неоднократно, внезапно исчезать, никого не предупредив. Как, впрочем, и другим членам его команды. Это, однако, вовсе не означало, что никто не заметит их с Пандорой отсутствия. Наоборот, каждый раз, когда кто-то из команды внезапно бесследно исчезал – его или её или их поиск становился приоритетной задачей всех без исключений служб ВАОПР[1]. Потому что знали, если пропавший член команды не даёт о себе знать, значит, у него нет такой возможности.

Ганимед понимал, что чем дольше они с Пандорой отсутствуют, тем тревожней становится на душе у всей команды, однако и Пандору вот так сразу в другом измерении он тоже одну оставить не мог. Слишком долго её ждали, слишком большие на неё возлагались надежды, чтобы он мог позволить себе – потерять её.

Да, Ингвэ и Мириэль приняли их с Пандорой более чем гостеприимно, но мог ли он доверять их гостеприимству – он не знал. Страж перехода между реальностями чётко дал понять: ему нужна только Пандора. Что же касается Ганимеда, то его никто не держит – он может покинуть древний Эймсбери[2] в любой момент.

Покинуть-то он может, размышлял он, но пустят ли его назад? Стражу ведь ничего не стоит закрыть переход. И что тогда? Что он скажет Зевсу? Как они остановят Офиона[3] и Керта[4]? Как они спасут их Вселенную?

К счастью, Ингвэ решил его дилемму, поинтересовавшись не будет ли он против, захватить его с собой в свою реальность, если он вдруг решит смотаться туда и обратно. Ганимед подозревал, что эльф догадался о его метаниях, однако уточнять так ли это не стал, просто с радостью согласился. И предложил отправиться, как можно скорее.

К слову, любезное предложение Ингвэ избавило его также и от упрёков по поводу того, что пусть всего и два дня, но он всё же заставил свою команду поволноваться. Настоящий живой эльф произвёл такой фурор, что все до одного члены его команды и думать забыли о своих недавних треволнениях и переживаниях.

Особо значимых новостей, как хороших, так и плохих не было. Если, конечно, не считать плохой новостью то, что, несмотря на все усилия, предпринятые ВАОПР, местонахождение Керта и Тэнэбрэ оставалось, по-прежнему, неизвестным.

– Я перепробовала все известные мне поисковые заклинания, но они, словно сквозь землю провалились, – посетовала Медея.

– Скорее сквозь пространство, – поправила подругу педантичная Астрея. – Возможно, зря мы оставили всего одно кладбище нетронутым? Керт – не глуп, он, наверняка, сообразил, что мы расставили ему ловушку. И поэтому решил не рисковать, а затаиться. Если это так, то мы их потеряли.

– Разумеется, он сообразил, – согласился Ганимед. – Однако другого выхода у нас не было. Чтобы надёжно оцепить два кладбища, а тем более три, в разных частях мира – у нас просто-напросто недостаточно людей. И, в первую очередь, недостаточно магов. Да, возможно, мы упустили Танэбре и Керта, но зато мы предотвратили убийство ещё одной невинной девушки и возможность завершения ритуала.

– В любом случае, до ближайшего полнолуния ещё две недели, поэтому я пока не торопился бы с выводами, – высказал своё мнение Ликург. – Главное, что у нас всё готово. Магические метки и специальные магические ловушки расставлены по всему периметру кладбища. Люди проинструктированы.

– У нас всё готово на ТОТ случай, если мы обнаружили ВСЕ ритуальные локации, –выделив ударением и слегка повышенным, чеканным тоном слова: «ТОТ» и «ВСЕ», уточнила дотошная Астрея.

– Обижа-аааешь! – скорчив забавную, хмурую рожицу, насупленно протянул Эфалид. – Мой перекрестный анализ проанализировал по заданным мною параметрам не только геолокационные базы данных, но и геологические и археологические. Поверь мне, на Земле нет ни одного не только кладбища, но и даже всеми забытого захоронения неизвестных солдата, о котором бы не знала моя Псэфочка!

Уверенный, что у его команды всё под полным контролем и без него, Ганимед возвращался в эльфийскую реальность в приподнятом настроении и с твердым намерением принести извинения Пандоре.

– Ора! – позвал он и постучал в дверь комнаты, которую занимала Пандора. – Это я, Ганимед. Можно мне войти?

И очень удивился, когда из комнаты раздался тоненький, противненький и ехидненький голосок.

– А зачем она тебе? – поинтересовался голова-сын.

– Вот именно, а зачем она тебе? – вторили ему также грудное контральто головы-мамы и бас головы-папы.

– Ора, с тобой всё в порядке? – обеспокоился Ганимед. – Ты извини, но я всё же войду, даже, если ты против! – предупредил он.

– Заходи. Хочу посмотреть, кто к нам пришел! – разрешила голова-мама.

– Заходи, коль не боишься! – предупредил тоненький голосок.

– Заходи! Коль жизнь не мила! – пробасила наименее гостеприимная из трёх голов, голова-папа.

– Ора, что за… цербер тут происходит! – возмутился Ганимед, которому в момент произнесения этой фразы было даже и близко невдомёк насколько он близок к истине.

– Тарта-аарова бездна! – выдохнул он, распахнув дверь.

Ибо то, что он увидел… оказалось весьма и весьма далеко от любых его ожиданий.

– Не может быть! Цербер?! Здесь?! Не может быть! – оторопело забормотал он, увидев оскалившуюся на него всеми своими шестью клыками громадную трехголовую псину.

– Ещё как может! – возразила ему трёхголовая псина, все три головы которой плотоядно облизались при этом.

– Мы его как есть будем? Сначала замаринуем в ядовитой слюне, а потом поджарим или просто только поджарим и проглотим! – раскатистым басом посоветовалась голова-папа с головой мамой, с интересом истинного гурмана рассматривая свою добычу.

– Не-а! Давай сырым жрать! – хищно скаля зубы и облизываясь, безапелляционно заявила голова-мама глубоким грудным контральто.

– Сразу жрать?! Да ещё и не прожаренным и не промаринованным?! – захныкал голосом певца-кострата голова-сын. Гурман голова-папа одобрительно закивал в знак поддержки, многозначительно поглядывая на голову-маму. – Не-не-не-не! Давайте сначала поиграем? Мне скучно! – между тем продолжала голова-сын.

И побежденная большинством голосов голова-мама согласно кивнула и псина ринулась в атаку.

Ганимед, однажды уже довольно близко познакомившийся с зубами цербера, судьбу испытывать не стал, и потому, едва только псина дернулась – кинул в неё заклинанием стазиса и тут же, не мешкая ни секунды, попытался сделать ноги. Ибо как помнил с прошлой встречи, что форы у него секунд пятнадцать, не более.

Вот только, то ли память его подвела, то ли у Цербера с того первого раза развился иммунитет к его заклинанию стазиса, только не погрузилась монстрина в этот раз в стазис.

Но как не быстр был Ганимед, псина оказалась быстрее. И потому не успел он ещё и развернуться к двери, как уже лежал на полу, поверженный на обе лопатки. При этом вокруг него, а также со всех сторон и перед его глазами клубились сотни мыльных пузырей, которые настолько плотно заполонили собой всё пространство, что кроме радужных переливов, Ганимед сколько не пытался, ничего больше не мог увидеть. Видеть нет, а вот осязать и ощущать…

Странное дело, вдруг осознал он, как-то слишком уж хорошо в этот раз пахнет от Цербера!

В прошлый раз, едва только он оказался под псиной, то чуть не задохнулся от такого ядреного зловония, каким не каждая помойная яма могла бы похвастаться. Надо же, каким Цербер стал цивилизованным! Интересно, он сам себе зубы чистит?

– Продолжаем играть или начинаем жрать? – тем временем совещались между собой церберовы головы.

– Игра-ааать! Конечно, играть! – радостно заверещал пронзительно-тоненький голос.

– Надоело играть! Я жрать хочу! – безапелляционно постановил бас.

– А я игра-ааать! – капризно завизжал тоненький голосок.

– А я жрать!!! – в очередной раз не сказал, но припечатал бас.

Головы, к слову, так увлеклись спором, что совсем забыли про свою жертву. Жертва же не будь дураком, воспользовалась моментом, и начала отползать: сначала медленно, очень медленно…

– Мальчики, не ссорьтесь! – жеманно взмолилось между тем грудное контральто.

Однако «мальчики» мольбы не услышали и продолжали спорить.

– Игра-ааать! – требовал тоненький голосок.

– Жрать!!! – стоял на своём бас.

– Немедленно прекратите ссориться! – потребовало контральто.

Тем временем, Ганимед посчитал, что отполз уже достаточно, вскочил на ноги и дал стрекача.

– У-р-я-а-а-а!!! Мы всё-таки будем игра-ааать!!! – обрадовано завизжала за его спиной бдительная голова-сын и добавила скороговоркой: – Раз, два, три, четыре, пять! Я иду тебя искать!

И обманула… Ибо она не пошла искать, а рванула!

И уже в следующее же мгновение попытавшаяся сбежать жертва была загнана в угол, повалена на пол и вновь подмята под громадную тушу трёхголовой псины.

– Кто не спрятался, я не виноват! Уж очень хочется мне жрать! – пробасила голова-папа на ухо Ганимеду, в очередной раз поразив его свежестью своего дыхания.

Вслед за чем, ещё и лизнула и нежно прикусила за ушко.

Понятия не имевший о доброй и игривой натуре этого монстра, Ганимед обреченно застонал. Не то, чтобы он боялся смерти, но вот так по-глупому…

– Не-эээт!

Услышав горестный вздох блондина, сердце Пандоры не выдержало и она, наконец, выскочила из шкафа и потребовала:

– Фу, Цербер, фу!

И всё…

Услышав её голос, трёхголовая псина так обалдела от счастья, что тут же забыла о Ганимеде. Безошибочно развернув все три головы в направлении своей создательницы, она испустила победный клич и прыгнула…

Пандора точно знала, что ей нужно делать. Ей нужно телепартироваться!

Вот только, кто ж её позволил!

Скорость фантомной трёхголовой псины была такова, что она даже и пальчиком не успела шелохнуть, как снова оказалась погребенной под громадной тушей, все три головы которой любовно вылизывали её длинными змеиными языками, поскуливая при этом от удовольствия.

А вот Пандоре было не до удовольствия. Она лежала и гадала о том, сколько у неё времени до того, как фантом переломает ей всё рёбра и раздавит-таки её грудную клетку. Само собой, она пыталась думать также и о том, как ей избавится от фантомной псины или хотя бы сделать её менее материальной. Однако, учитывая вышеописанные обстоятельства, кои, мягко говоря, не благоприятствовали плодотворному мышлению, все её попытки думать закономерно заканчивались неудачей.

– Помогите! – взмолилась она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Помогите, пожалуйста.

Голос Пандоры был настолько слабым, тонким и несчастным, что ей стало себя ещё жальче, чем было до того, как она попросила о помощи. Но не зависшему в воздухе дракону. Ему, как выяснилось секунду спустя, её было нисколечко не жалко.

– Фантом твой, тебе с ним и разбираться! – напыщенно-наставительно провозгласил он и, подхватив Ганимеда под белы рученьки, не менее важным и надменным тоном добавил: – Помогать не буду, потому что не знаю как!

После чего один и второй, ничуть не смущаясь своего поступка, попытались БРОСИТЬ ДЕВУШКУ В БЕДЕ.

Но кто же им позволил! Уж точно не ДЕВУШКА В БЕДЕ.