Обучение по-драконьи или Полевые испытания на эльфах

Глава 20

– Твою ж тартарову бездну! – схватилась за голову Пандора. – Вот как, как я это объясню Ингвэ?

А объяснять придётся. Ни мгновения, к её огромному сожалению, не сомневалась она. Причём прямо сейчас. Потому как та-аакого щеночка на улицах пусть даже и очень и большего мегаполиса не утаишь.

Ещё раз тяжело вздохнула и вынула из кармана джинс голограммовизор.

Снова вздохнула. Знал бы Ингвэ, для чего она этой штукой воспользуется в первый раз…

Активировала аппарат и… одолеваемая самыми дурными предчувствиями снова вздохнула. И нет, это были не нервы.

Зловеще подмигивая, с экрана монитора на неё взирали с десяток пропущенных входящих. И все они были, вот так неожиданность, от Ингвэ и Мириэль.

«И когда только успели?! Ещё ж и минуты не прошло!» – искренне удивилась девушка, потянувшись указательным пальцем к экрану, чтобы раскрыть диалоговое окно и ответить на последний вызов.

Однако новый звонок от Ингвэ её опередил.

Подпрыгнув от неожиданности, Пандора чуть не выронила гаджет из рук. Потому принимая вызов, она ответила, слегка заикнувшись на первой букве.

– П-ппривет.

– И тебе привет, – со вздохом и явно озабоченным голосом ответили ей. – Эти поющие нечто, погружающие в гипнотический сон любого, кто попадётся им на пути, случайно не твоих рук дело?

– П-пппоющие н-нечто, п-пппогруж-жающие в-в-в г-ггиппнотический с-ссон? – теперь уже заикаясь снова и снова, переспросила Пандора, искренне надеясь, что она либо ослышалась, либо не правильно поняла вопрос.

Надеясь, но не веря.

«Твою ж тартарову бездну! Сирены! Я совсем о них забыла! – между тем вопила она мысленно.

– Так я и думал, – с тяжелым вздохом резюмировал Ингвэ, интерпретировав и её заикание и последовавшее затем молчание, как признание вины.

«Твою ж бездну, ещё и сирены!» – мысленно простонала Пандора.

– Ора, твои певучие бестии уже собрали вокруг себя толпу из больше, чем сотни эльфов! И продолжают собирать! – тем временем, взволнованно продолжал Ингвэ. – Ора, пожалуйста, скажи мне, – почти умоляюще попросил он, – что ты знаешь, как их заткнуть, потому что наша магия против них бессильна.

Ну и что она могла на это ответить? Уж точно не то, что певучие бестии – это лишь полбеды, если не треть или даже четверть… Хотя бы уже потому, что её слёзно умоляли о хорошей новости, а не о ещё одной плохой.

– Да, да, я, конечно… Я сейчас... – пообещала юная богиня, решив, что сообщить плохую новость, после хорошей, будет гораздо гуманнее.

После чего, укола безымянный палец булавкой, имевшейся у неё для подобных случаев, подумала о созданных ею фантомах сирен и телепортировалась к ним и собранной ими толпе.

Пели её творения и, в самом деле, чарующе. Даже она заслушалась. Она всегда знала, что голос сирен притягателен, но то, что она слышала сейчас, было больше, чем песня, казалось, что сирены изливают на эльфов самую суть женского очарования. Их песни не просто манили обещаниями, они ласкали и услаждали слух, даря почти физическое наслаждение. Точнее, почти физическим оно было для неё, что же касается эльфов, то они все, как один, прибывали в сладких грёзах сексуальных фантазий.

– Твою ж тартарову бездну! Тётушки были правы, Гомер нисколько не преувеличивал силу песни сирен, – пробормотала юная богиня, вспоминая строки из «Одиссеи».

«Прежде всего, ты сирен повстречаешь, которые пеньем всех обольщают…

Кто бы ни встретился с ними. Кто, по незнанью приблизившись к ним, их голос услышит, тот не вернется домой никогда.

Ни супруга, ни дети не прибегут к нему никогда с радостным криком навстречу.

Обольстительной песнью своею его очаруют сирены, сидя на мягком лугу.

Вокруг же огромные тлеют груды костей человечьих, обтянутых сморщенной кожей.

Мимо корабль твой гони.

Воск размягчив, залепи товарищам уши, чтоб ни один из них не услышал сладкоголосых песен сирен…»[1]

– Воск – это, конечно, варварство… – размышляла она вслух, – но в целом идея неплохая… – признала она и начала плести заклинание звуконепроницаемого полога.

Как только полог был готов, Пандора хотела было укрыть им фантомов. Однако вовремя одумалась. Вначале сплела и накинула на фантомов заклинание, ограничившее возможность их передвижения. И только после этого уже укрыла их звуконепроницаемым пологом.

Внезапно, словно ниоткуда, появилась команда из восьми явно плетущих заклинание эльфов. Судя по форме, они были представителями местного правопорядка и настроены они были, судя по грозным лицам, скорее враждебно, чем дружелюбно. О том, что намерения у них явно недружелюбные говорило также и то, что они не просто шли в её направлении, а рассредоточились, окружив её со всех сторон.

Пандора легко могла бы отправить в магический нокаут всех восьмерых одним взмахом руки. Вот только, она в этой реальности гостья, а учитывая то, что эти эльфы, вероятней всего, из управления по магическим злоупотреблениям, подобное её поведение вряд ли будет расценено как миролюбивое и добрососедское. Но и позволить взять себя под арест, она тоже не могла. Во-первых, кто, если не она, нейтрализует фантом Цербера. А во-вторых, она просто не хотела под арест!

Потому, не мудрствуя лукаво, Пандора в очередной раз уколола средний палец левой руки, затем, подумав о Ганимеде, открыла портал, телепортировалась и… полетела вниз, отчаянно цепляясь за ветки.

Вернее, сначала она цеплялась за Ганимеда, на которого свалилась, выпав из портала.

Возможно, ожидай он, что на него вот-вот свалится сорок восемь килограммов счастья, Ганимед сумел бы удержать не только равновесие, но и счастье. Но он не ожидал.

И потому теперь он и счастье летели вниз с мостка, на котором он дожидался Брама, отправившегося в департамент магического контроля, дабы объяснить им, что из себя представляет Цербер и тем самым предотвратить возникновение паники в городе.

Благо ещё, что оба и блондин, и счастье буквально в метре от земли всё же пришли в себя от неожиданности и вспомнили, что умеют левитировать. В итоге, на твердой земле и Ганимед, и Пандора оказались, хотя и изрядно исцарапанные, но в остальном вполне невредимые.

– Что б тебя с твоим деревом! Что ты на нём вообще делал? – выбирая из волос листья и мелкие веточки и оглядываясь по сторонам, с искренним недоумением поинтересовалось нежданно-негаданно свалившееся счастье.

– Уж точно не тебя ждал! – язвительно отозвался блондин, с досадой рассматривая порванный рукав. – Уххх! Принесла ж тебя нечистая! – в сердцах, выругался он. – Ни минуты покоя!

– То есть, ты на дереве покой искал? – насмешливо уточнила Пандора.

– Феноменальная догадливость! – фыркнул разраженный блондин. – Как насчёт ещё одной попытки?

В этот момент земля под ними содрогнулась. Один раз. Затем второй и третий. Могучие многовековые стволы деревьев вздрогнули, роскошные, густые кроны всколыхнулись и зашумели.

– А вот и подсказка! – обхватив обеими руками ствол ближайшего к нему дерева, с иронией прокомментировал он.

– Так Цербер здесь с тобой? И это он тебя загнал на дерево? – догадалась Пандора и, не сдержавшись, хихикнула.

– Не вижу ничего смешного! – не разделил её веселья блондин. – И они тоже! – обвел он взглядом соседние деревья.

Подняв глаза, Пандора, только сейчас заметила, что в густой листве крон то там, то тут мелькают человеческие, точнее, эльфийские силуэты.

– Очень надеюсь, что убежали всё-таки все, иначе меня точно посадят, – с тяжелым вздохом пробормотала она.

«Однако пока не посадили… хотя бы попытаюсь исправить то, что натворила. И кто знает, возможно, если мне это удастся и мои фантомы никого не убили, смогу отделаться лишь штрафом, – с надеждой подумала она и принялась прокручивать в голове всё то, что ей за последние два дня успел рассказать Брам.

Внезапно содрогающие землю толчки прекратились, и состоящий из шелеста листьев и ветра шум парка разорвал громоподобный рык, постепенно перешедший в скулёж и жалобы.

– Они все слишком высоко! – жаловалась хотя и тоненьким, но от этого отнюдь не тихм, голоском голова-сын. – Так не честно! Совсем играть не с кем!

– Тебе бы всё играть! – возмущенно прорычала голова-мама. – Ты бы лучше подумал о том, что мы жрать будем!

– Вот именно, что мы будем жрать?! – то ли поддержал голову-маму голова-папа, то ли поинтересовался её мнением.

Вслед за чем лес сотряс очередной мощный толчок. За ним ещё один. И ещё один. И ещё один. И ещё один.

– Бесполезно! Слишком высоко! – с тяжелым вздохом признала поражение голова-папа и жалобно заскулила. Вслед за ней заскулили и голова-мама и голова-сын.

И столь душераздирающим был этот скулёж, что у Пандоры сердце сжалось. Правда, не настолько, чтобы выйти из под сени листьев и пожалеть своё несчастное считающее себя голодным творение. Зато настолько, чтобы, наконец, понять, в чём именно до сих пор была её ошибка.

«Иллюзии и фантомы – плоды моего воображения! Только моего! Иначе говоря, они существуют, только пока я в них верю! – внезапно осенило её.

Не то, чтобы до этого момента она об этом не знала или не понимала этого. Разумеется, и знала, и понимала. Просто знать и понимать – это одно, а верить во что-то – это совсем другое. И в этом и была её ошибка, в глубине души она верила в то, что созданные ею фантомы – настоящие, реально существующие существа. Особенно Цербер!

Между тем, идеей осенило не только Пандору, но и голову-маму.

– Так может мы того, перегрызём дерево? – предложила она.

– Совсем рехнулась, оно же непитательное! Его грызи, ни грызи, всё равно с голодухи помрёшь! – тоном эксперта объяснила несостоятельность предложенной инициативы голова-папа.

– И к тому же оно не вкусное! – поддержала голову-папу, голова-сын, выплюнув из пасти откушенный на пробу кусок древесины.

– Идиоты! – вынесла вердикт голова-мама. – Я не предлагала вам питаться древесиной, я предложила вам перегрызть ствол дерева, чтобы добраться до вкусняшек, которые на нём сидят!

– Сама идиотка! – огрызнулась голова-папа. – Ты только посмотри на этот ствол! Пока мы его сгрызём, вкусняшки сбегут на соседнее дерево! И что тогда?! Следующий ствол грызть?!

Довод был резонным, и потому голове-маме ничего не оставалось, как согласиться и снова… жалобно заскулить. Вслед за ней заскулила и голова-папа, которой, впервые, сколько она себя помнила, совсем не понравилось быть правой.

– А что если нам просто их струсить?! – вдруг предложила голова-сын. – Как яблоки! – объяснил она недоумевающе посмотревшим на неё сотоваркам.

– Струсить, как яблоки? – покосившись на длинный змеиный хвост, задумчиво переспросила голова-мама. – Хммм… можно попробовать.

И они принялись пробовать…

Само собой, разумеется, «яблоки» дураками не были, мгновенно сообразили, чем им это грозит и проворненько полезли повыше. Вот только чем выше они забирались, тем тоньше и ненадёжней были ветки. И потому вскоре до Пандоры доносились уже не только глухие удары змеиного хвоста, треск веток и шелест листьев, но и визги эльфов.

К счастью, к этому моменту она уже пробилась, наконец, через этап медитации, который всегда давался ей с трудом – сумела, несмотря на творящийся вокруг бедлам, полностью расслабиться. Теперь ей оставалось очистить сознание от мыслеформы, которая заставляла её верить в то, что созданные ею фантомы существуют реально. Возможно, веди себя фантом, по-прежнему, как забавный щенок, ей это не удалось бы так легко. Но вот к трёхголовому монстру, пытавшемуся струсить эльфов с деревьев, она не испытывала ровным счётом никакой привязанности, поэтому ей не составило труда визуализировать, как она развеивает этого монстра подобно самой обычной иллюзии. Что же касается сирен, то с ними расстаться ей было ещё проще: с иллюзорными – она не успела даже познакомиться, к реальным ж – никогда не испытывала душевной привязанности.