Самый лучший комсомолец. Том пятый

Глава 20

Наигрывая с «Ласковым маем» (прорепетировали еще в Москве и вчера перед сном, в посольстве) качевую мелодию, мы с китайскими пионерами хором распевали «народную» китайскую песню про Великого Кормчего под названием «Красное Солнце в небе»:

— Мао Цзэдун — солнце в нашем сердце! Он ведет народ к свободе!

Если абстрагироваться от содержимого, песенка прямо прикольная, танцевальная. [https://www.youtube.com/watch?v=ZQIUAoNEhIo&ab_channel=AdMiRaLDread]. Сейчас встреча с пионерами кончится, и наверно попрошу китайского куратора о помощи в организации съемок клипа, с целью показа по собственному каналу, для которого готово уже пятнадцать часов оригинального контента — пока на Московских мощностях снимается, но киностудия в «первую очередь» города входит. Накопим пару недель вещания и запустимся.

На основном вокале у нас хор милейших китайских девочек лет двенадцати, которые репетировали по «демкам» и теперь отлично справлялись, на подпевках — мы с залом. Играю на аккордеоне, потому что гитара здесь не нужна. Хорошо, что успел такую хорошую песню подрезать — оригинал в 75-м сами китайцы напишут. Очень много социального рейтинга, товарищ Сергей! Партия выделять вам два мешка рис и кошка-жена!

Оп, перебивочка и соло на этнической дудке в исполнении Советского китайца во втором поколении Ивана Гуанговича Луня! Специально ради такого дела привезли — потом и на большом концерте бахнем. Не знаю, есть ли в Китае чарты, но эта песня просто всех порвет, когда попадет в «большое инфополе»: рожи взрослых пионерских руководителей прямо на глазах начинают светиться. Телевидение вон, снимает с трех камер, а звук пишется с привезенного с собой «пульта», качества ради. И этой благодати у нас еще добрых пять минут!

— Красное солнце в наших сердцах освещает границы нашей страны… — красиво затянула девочка номер два.

Просто офигеть какие талантливые певицы, и ничего удивительного — участницы лучшего детского хора восьмисотмиллионной страны. А тут еще и текст такой, что немножко «някать» приходится. Даже не знаю почему, но азиатские дети в красных галстучках вызывают у меня острые приступы умиления. Может потому, что в мои времена они сумели сохранить то, что утратили мы?

— О, председатель Мао, мы любим тебя бесконечно… — подхватила третья девочка.

А мы ведь третий раз поем — настолько всем понравилось. Но на этом, пожалуй хватит, у нас вообще-то программа, которую мы при поддержке потешно коверкающих русский язык хористок и отработали. Состоит из 90 % гражданской лирики и 10 % остального «маевского» репертуара.

После этого, отпустив ребят, я отправился вручать подарки.

На инструктаже говорили, что китайцы в массе своей не любят очень сладкие конфеты, поэтому в раздаваемых мной маленьким китайским пионерам и пионеркам подарочных наборах типа новогодних конфеты среднего уровня сладости: «Грильяж в шоколаде», «Коровка», мармелад, курага, шоколадки «Алёнка» и козинаки. Всего — килограмм. Китай не настолько голодный как корейцы — риса здесь во все времена, несмотря на все удивительные идеи Мао, было тем самым жуй (кроме начала шестидесятых, когда была чудовищная засуха) — но тщетно подавляемая радость ребят все равно грела душу и вызывала желание масштабировать. Ничего не выйдет — азиатских детей много, и Советских мощностей на них не хватит — у нас, вообще-то, и свои дети есть. Но торговлю наладить можно — подсолнечник так и так сажать будем, часть уйдет на козинаки для китайских товарищей.

Коробочки получились замечательными, с ярким рисунком по краям в виде водящих хоровод на зелененькой полянке под ярким солнышком китайских и русских пионеров. Идеологической нагрузкой идет сборник «А зори здесь тихие»/«В списках не значился», на китайском — Мао издал ее и «Марсианина». Первую — потому что про войну, такое всем пострадавшим от действий империалистов надо. Вторая — потому что в числе прочих застрявшему на Марсе главному герою помогают и китайские ученые. Ну почётно!

Параллельно думал о Громыко — такой он вчера в посольство осунувшийся вернулся за полночь — специально ждал, посмотреть. Все соки из товарища министра китайцы выпили. А вот Фурцева довольна — ее Цзян Цин очень уважает за политическое долголетие и позицию второго человека в государстве. Почти коллеги. Прибывшая гораздо раньше Громыко она интересных фактов и поведала:

— Мао с возрастом стал перенимать классические привычки китайского императора — например, проводит заседания Политбюро прямо в спальне, лежа в кровати в одних трусах. Зубы отродясь не чистил — полощет рот зеленым чаем и заварку жует.

— Воняет поди, — припомнил я и вправду никудышные зубы Кормчего.

— Воняет, но не скажешь же, — вздохнула Екатерина Алексеевна. — Не моется — теплыми полотенцами специальные люди обтирают.

— Это тоже императорское?

— Нет, это уже его! — хихикнула Фурцева и вздохнула. — Какой же у них тут гадюшник, Сережа — куда там нашему ЦК. Цзян Цин ненавидит всех, все ненавидят ее. Выскочка-актриса — вот кто она в их глазах. «Унесенные ветром» любимый фильм — это не связано, но все равно странно для жены Мао.

Знаем мы таких ненавидимых — не удивлюсь, если у нее уже экстренный план по захвату власти после смерти Мао под метафорической подушкой лежит.

Следом провели среди собравшихся конкурс по скоростной сборке «Русского кубика», который в Китае очень даже прижился. Призы тройке победителей — классические путевки в «Артек». Мало, но это — номенклатурные дети, а в свой и Олин лагеря, когда тепло станет, повезу нищих ребят из деревень: оно, конечно, рис, но мяса многие из них в глаза не видели.

На этом дела окончены, а значит подкатываем к китайскому куратору:

— Уважаемый товарищ Дун, теперь, посмотрев на реакцию китайских граждан на плоды моих трудов, я бы хотел вас попросить обеспечить мне возможность снять приличествующий песне видеоряд.

— Я с огромной радостью обеспечу все необходимое, уважаемый товарищ Сергей, — поклонился он и достал блокнот.

— Мне потребуется доступ к архивам вашей кинохроники. Разумеется, только той, что не обладает секретностью и напрямую связана с торжественными мероприятиями прошлых времен. Особо ценной была бы запись речи многоуважаемого товарища Мао о провозглашении КНР. Еще нужно найти кадры радующихся людей и снять новые — если возможно, за последнее я бы хотел взяться сам.

— Многоуважаемая Цзян Цин велела во всем тебе помогать, уважаемый товарищ Сергей, — поклонился он. — Провести ли парад для создания впечатляющих кадров?

Жесть.

— Уверен, впечатляющих кадров в истории Китая более чем достаточно, — отказался я.

— Желаете начать сегодня?

— Нет, посещение вашего прославленного музея я откладывать не хочу, — отказался я. — Завтра у нас свободный день, вот в него и займусь.

— Каких именно «радующихся людей» вы бы хотели снять?

Я перечислил.

— К завтрашнему утру все будет готово, — пообещал он.

Приятно иметь дело с диктатурой — только попроси, и вот тебе все что хочешь.