Самый лучший комсомолец. Том пятый
![Самый лучший комсомолец. Том пятый](/uploads/covers/2023-09-27/samyj-luchshij-komsomolec-tom-pyatyj-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Павел Смолин
- Жанр: Альтернативная история / Попаданцы / Самиздат, сетевая литература
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Самый лучший комсомолец. Том пятый"
* * *
Огромный пласт контента, посвященный изоляции и всяческим катастрофам учит нас, что в группе выживающих непременно найдутся определенные типажи.
— Я не хочу умирать! — едва дверь за нами закрылась, взревел Илья Степанович, убеленный сединами дипломат с многодесятилетним стажем работы в Тайланде, где он, похоже, расслабился и оказался не готов к бурному политическому процессу Китая. — Зачем я согласился на перевод сюда?!
Паникёр найден.
— Держи себя в руках! — одернула его жена, пожилая стройная дама с железной выправкой. По специальности, как ни странно, врач-педиатр.
— Да пошла ты! — рявкнул он на нее в ответ.
По убежищу пронесся звонкий звук пощечины.
— Ах ты, сука! — окончательно потерял он самоконтроль, замахнулся на жену и был скручен КГБшниками.
Наручники, кляп, пусть на шконке полежит.
— Товарищи, никто умирать не собирается! — на правах старшей по должности взяла на себя командование Екатерина Алексеевна. — Андрей Андреевич остался во дворце. Разве мы не верим в него?
— Правда Мао убили? — спросил Венедикт Иванович, относительно молодой тридцатипятилетний дипломат.
— Правда, — подтвердила Фурцева. — Но незаменимых нет — помните об этом. Я — не из вашего ведомства, но объявляю планерку. Идемте в то помещение, там есть стол, будем планировать наши действия в зависимости от группы китайских товарищей, которые смогут прийти к власти.
Молодец какая, отвлекла дипкорпус — мужики и часть дам прошли за бабой Катей в соседнее помещение, где располагается что-то типа конференц-зала. Пара дядей пошли за ней — ракеты ракетами, а устав первичен!
До детей — из здесь пятеро, трое — первоклашки, старшие едва в пионеры вступили — наконец-то дошло, что происходит что-то плохое, они прижались к мамам и заплакали.
— Надо бы инвентаризацию провести, — заметил главный повар посольства.
На меня смотрит, нашел, блин, командира в виде пьяного подростка.
— И не слишком затратную пирушку в честь новоселья закатить, — кивнул я. — Народ успокоить.
Товарищ в поварской униформе (прямо так с кухни и эвакуировали), прихватив пару коллег, пошел на склад, оценивать запасы жратвы.
Со временем мы разобьемся на группки поменьше, начнется грызня за власть в отдельно взятом бомбоубежище, и обязательно заведутся двуногие крысы, которые будут воровать и прятать жратву с целью протянуть подольше. Будем надеяться на лучшее и что до этого не дойдет — убивать никого не хочется, даже ради того, чтобы съесть.
— Мы ракеты-то услышим? — спросил я Виталину.
— Смотря какие, — ответила она.
— Пока вроде не трясет, а долететь уже должны, — вздохнул я. — Моментальная смерть не грозит, поэтому мы с тобой успеем к ней подготовиться. А сейчас можно я ребят немножко развлеку?
— Иди, — с улыбкой кивнула девушка.
В другой стране было бы сложнее — там детей больше, и часть из них почти взрослые, следовательно — проблемные. А эти — совсем ручные, и если не я, то кто? Скатил мир в атомную катастрофу, так хоть детей развеселю напоследок — с этого начал, этим и закончу. Символично!
— А чего это носы повесили? — подкатил я к занятым грустными-прегрустными, обнимающими своих чад, рассевшимся на шконках по правой стороне помещения матерям. — Это же просто тренировка!
— Тренировка? — шмыгнув носиком, спросила маленькая Катя.
— Конечно тренировка! — заверил я ее в ответ. — Очень простая — нам просто нельзя покидать убежище. Играть и петь песни можно. Будем?
— Будем! — последнее ребята выдали почти хором и с проявляющимися на лицах улыбками.
— Спасибо, — шепнула Анфиса Юрьевна, мама Кати.
— Да ладно вам, — поморщился я.
Я, вообще-то, кто бы там что не говорил, первопричина всего случившегося. Сколько ответственность на регулярно засылающих меня за бугор стариков не перекладывай, а заставлять бы меня никто не стал. Эх, чего уж теперь.
Сначала мы поиграли в прятки — к нашим услугам оказались санузел, второе жилое помещение и склад с ОЗК и противогазами. Все — здоровенное, поэтому пространство хватило с избытком, и пара часов пролетела незаметно. Все еще никаких ударов не слышно и не ощущается. Впрочем, по Посольскому кварталу целенаправленно бить не должны — это Вилка правильно заметила.
Далее меня настигло похмелье, из-за которого играть в прятки стало трудно, и мы с ребятами и их мамами, подкрепившись разогретой поварами гречневой кашей с тушенкой (консерва такая) и чайком, сгрудились в игру и принялись распевать песни под нашедшуюся на складе с ОЗК гитару.
— Пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я! — допели мы шлягер авторства Льва Ошанина.
Хорошо, что музыканты после концерта по делам разъехались — кто, как «Май», на гастроли, а кто-то, как «Бони Эм», домой, на отдых и запись второго альбома. И хорошо, что материал у них есть, и с избытком — у меня дома и в рабочем кабинете целые шкафы плагиатом песенного формата забиты, как раз на такой случай. Не загнутся проекты, даже известней станут. И хорошо, что Олю в Китай не позвали — ее бы я точно рядом с собой до конца поездки оставил, исключительно ради досуга.
Заметив, что малыши клюют носами, пожелал им спокойной ночи и вернулся в свой угол, сев на шконку рядом с Виталиной.
— Башка болит.
— Пить надо меньше! — с удовольствием приложила она меня и призналась. — Не хочу умирать.
— Плох тот человек, кто мечтает о смерти, — не стал я ее осуждать. — Тоже печалюсь — оно, конечно, сделанного не воротишь, но я же только-только на рабочие мощности вышел, вон как интересно стало, и вот такой грустный итог. Вы-то как, мужики? — обернулся к КГБшникам.
— А чего переживать? — спросил дядя Семен. — Помереть всегда успеется, но раньше времени нервы жечь — пустое дело.
— И ведь не поспоришь, — улыбнулся я и вернул внимание на Виталину. — Давай покрывало вот тут натянем, — указал на переднее пространство между нашей и верхней шконкой. — Типа личное пространство.
Натянули.
— Спокойной ночи, — пожелал я дядям и забрался в темноту.
Вилочка залезла следом и шепотом заявила:
— Я не настолько отчаялась, чтобы трахаться в таких условиях.
— Чудо моё! — умилился я. — Ради твоих высоких моральных норм я готов умереть девственником.
Она отвесила мне щелбан и легла рядом:
— Расскажи что-нибудь. О нас.
— Это можно, — вдохнув любимый запах ее волос я полчаса читал ей стихи о любви, пока язык не начал заплетаться и я, незаметно для самого себя, вырубился.
— Вставай! — растолкала меня Виталина.
Похмелья нету — хорошо быть молодым!
— Утро? — спросил я, подслеповато щурясь — девушка заглядывала под покрывало, впуская свет ламп дневного света.
— Все хорошо, — вместо ответа широко улыбнулась она. — Главный пришел, вылезай.
Я вылез, сунул ноги в туфли.
— Живой! — подлетел ко мне Андропов и крепко обнял.
— Не дождетесь! — ответил я, ощущая, как расслабляются нервы. — Война?
— Нет войны, — он меня отпустил, позволив зашнуровать ботинки. — Ракету сбили над океаном, других не нашли, а Андрей Андреевич и Линь Бяо к этому моменту уже позвонить успели, предупредить. Ну и я из Японии позвонил пару раз.
— Ты теперь, получается, миротворец, — улыбнулся я.
Предотвращение атомной войны — это очень много политических очков.
— По крайней мере для азиатов, — кивнул дед. — Но американское посольство за ночь по кирпичикам разнесли — китайцы озверели.
Тут нас окружили работники посольства, чуть ли не руки деду целующие — радуются спасению.
— Благодарю всех за преданность служебному долгу, товарищи! — отвесил им дед на всех.
— Служу Советскому Союзу! — откликнулись они.
— Идем, — взяв меня за руку, Андропов направился к открытой двери убежища.
Поднимаясь наверх, тихонько рассказывал:
— Мао этого посла на каждом приеме импотентом обзывал и вообще унижал как мог. Знал, что американцы от него никуда не денутся — их только помани, они все дадут, исключительно ради того, чтобы Китай от нас отвернулся. Цзян Цин об этом знала, и решила сыграть по-крупному. Состав есть один, очень мерзкий — срывает стопоры, придает агрессии. Им посла и накачали, думали на Мао кинется, а ты, по словам Громыко, его сильно выбесил — оскорбления Председателя он терпеть привык, а вот твои — нет.
— И когда Цзян Цин орала, что это «я должен умереть», она отводила от себя подозрения.
— Так, — подтвердил деда Юра. — Не получилось — за ночь группа Линь Бяо всех ее прихвостней передушил, теперь вся полнота власти у него — завтра официально Председателем назначат, на внеочередном пленуме. Боюсь я что-то тебя куда-то еще отправлять, — вздохнул он. — Не внук, а оружие массового поражения.
— Я-то причем, — поморщился я. — Я тебе сразу сказал, что больше всего на свете атомную войну разжечь боюсь. И сам «отправляться» не хочу — по самой грани прошлись. Нам-то ситуация в плюс?
— Мао был непредсказуем, — пожал плечами дед. — Вот говоришь у нас «переобуваются» со сменой правителя, а ты бы видел, что здесь творится! И пары часов не прошло, как китайцы на площадях собрались чучела Цзян Цин и американские флаги жечь. Потом сюда пошли, посольство вражеское громить. А Линь Бяо — наш добрый товарищ и надежный партнер. Если бы не его авторитет, в отравлении посла вдова Мао обвинила бы нас, к огромной радости врагов.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — вздохнул я, окончательно успокоившись.
Опять с прибытком накуролесил. Косвенно, понятное дело, как предлог травануть Мао в непростой ситуации. Не рассчитала бабушка Цин.
— А ты-то как здесь? — спросил я.
— Так Япония, если ты забыл, совсем рядом! — гоготнул он.