Война на Дунае

Бам! Приклад ударил в плечо, и пробитое пулей тело покатилось в ров. Срывая зубами кончик нового патрона, капрал по привычке оглядел своих стрелков и эти сто шагов «его вала». Примостившись в ямке за рогаткой, артельный казначей Макар перевязывал руку самому молодому в их десятке Кузьме.

«Рукой двигает, уже хорошо», – мелькнула в голове мысль. Баклушин с Кирюхой спрятались за бревном, только и видно высунутые из-за него стволы. Правее за камнями пара Ильи и Пахома. Ещё дальше – Данила с Прохором. Около уха свистнула пуля, и он резко сместился, присев на корточки за двумя сдвинутыми толстыми жердинами. Тугая пуля дошла почти до упора, оставалось её ещё чуть-чуть протолкнуть. Взгляд Тихона, пробегая по валу, за что-то зацепился. В пяти десятках шагов правее его вдруг качнулось дуло пушки, и два выскочивших из-за корзин турка заложили в него мешочки с порохом. Третий засунул какой-то цилиндр и потом протолкнул его вовнутрь деревяшкой. Дёрнувшись всем телом, он рухнул на землю, сражённый пулей, а сбоку от орудия уже стоял другой топчу с дымящимся пальником.

«Не успеваю! – неслись в голове мысли. – Ну же, быстрее!»

Было не до шомпола, и он упал под ноги. Тихон, вскидывая штуцер, не успел ещё даже прижать приклад к плечу, а курок уже был взведён на лету. Ну-у!

Ба-ам! – ударил орудийный выстрел, и сотня шариков с визгом ушла к подбегающим цепям.

Тяжёлая сферическая пуля ударила канонира в голову, раскалывая её, словно арбуз.

– Не успел! – рычал Мухин, выхватывая новый патрон из подсумка.

Рой картечи ударил по первой цепи наступающих. В десяти шагах слева от Алексея упали разорванные свинцовыми шариками трое. Ещё четверо катались окровавленные по земле.

Вот и рогатки. Откинув заострённую жердь, он проскочил ко рву и, выдохнув, взял штуцер наизготовку. Несколько десятков егерей подбежали со связками прутьев и жердинами. Вот трое подтащили длинное бревно и опустили его под наклоном. Затем вывернули несколько рогатин и закинули в ров и их.

– Огонь россыпью!

Две сотни стрелков били по неприятелю, пока остальные мостили дорогу.

– Вперёд! – скомандовал Егоров, спрыгнув на шаткую опору.

Вслед за ним в ров устремились егеря, карабкаясь потом на вал. Не добежав немного до его вершины, волкодавы, как это отрабатывали в десятках учений, закинули несколько десятков гренад и ворвались наверх после их разрывов.

Алексей спрыгнул вниз, на что-то мягкое, затем вскарабкался на вал и ударил штыком набегающего турка. Рывок штуцера назад – и он, перепрыгнув через тело, перебежал в боковой проход. Блеск стали, и клинок нового противника, выбивая искры, ударился о ствол ружья. Сбоку вывернулся ещё один турок, и Лёшка попятился назад.

– Сейчас, вашвысокоблагородие! – Никита потеснил полковника и в упор выстрелил одному противнику в грудь. Того откинуло назад прямо на своего товарища, и тот немного замешкался. Штык вестового пробил ему горло насквозь.

– Бей басурман! – Мимо протопали трое егерей из роты Ширкина.

– Ваше высокоблагородие, слышите, у ворот фугасы рвутся?! – крикнул Никита, вытирая окровавленный клинок о кафтан убитого.

Действительно, за всей этой горячкой атаки и шумом боя Алексей даже не услышал грохота на правом фланге, а именно там сейчас прикрывал самое опасное направление отряд Милорадовича. Найдя глазами более высокое место на валу, он подбежал к брустверу и вскарабкался на большую, набитую землёй корзину. Взрывы фугасов стихли, зато теперь протяжно и раскатисто ударил ружейный залп. Перед открытыми настежь воротами метались в пыли и в пороховом дыму люди и кони. Сотни тел лежали на земле. Русская колонна ударила вторым, третьим залпом и затем пошла вперёд. К ней на помощь с северной стороны дороги приближался отряд егерей.

– Наши, наши, вашвысокоблагородие! – крикнул Никита. – Со стороны села бегут. Подоспели всё-таки!

– Бери Федота, бегите к ним и к учебной роте! – распорядился Алексей. – Половину к нашим, всех остальных к Милорадовичу. Нужно воспользоваться паникой у турок и выбить их из крепости. А мы пока от них весь вал очистим.

Колонна Милорадовича, прорвавшись к открытым воротам крепости, зашла вовнутрь. Другая половина полка в это время выбивала турок с вала. Организованного сопротивления уже не было, конница неприятеля, рассеянная разрывами фугасов и ружейным огнём у ворот, ринулась в сторону Бабадага, вслед за ней с валов скатились толпы османских пехотинцев. Егеря, вымотанные переправой, быстрым маршем и атакой, неприятеля не преследовали.

– Эх, вот чего у нас нет, так это конницы, – вздохнув, сказал Кулгунин. – Сейчас бы казаков пустили вслед, мало бы кто до визиря добежал.

– Да и ладно, пускай бегут, – отмахнулся Милорадович. – Больше у него будет таких вот воинов, кто уже панике поддавался, менее стойким всё войско потом будет. Сотни три, Алексей, мы перед воротами их положили. Ещё около сотни перебили, когда вовнутрь ворвались.

– У нас примерно столько же и на валах их пало, – прикинул Кулгунин. – И пленных около трёх сотен взято. Ещё два знамени и двадцать пушек захвачено, ну и личного оружия с провиантом множество. По всему выходит, что тут тысячи четыре гарнизоном стояло. Одних сипахов вот только два алая было.

– Сколько наших полегло? – перебил его Алексей.

– У меня трое погибло и четверо раненых, – доложил Живан. – Один погибший из отборных стрелков. Все остальные потери мы понесли уже когда вовнутрь вошли. Шальные какие-то выскочили – видать, в ворота хотели прорваться, а тут мы. Пока их всех не перебили, успели кровь нам пустить.

– У нашей колонны десять убито и двенадцать раненых, – сказал со вздохом Кулгунин. – Половину картечью пушки перед самым рвом выбило. Остальных на валах в ближнем бою потеряли.

– Живан, ворота пока запереть, все орудия зарядить, около каждого по два сведущих в стрельбе выставить, – приказал Егоров. – Одну роту на вал. Всем остальным отдыхать. Олег Николаевич, найди Рогозина, пусть он все трофеи пересчитает и в интендантский формуляр их впишет. Я пойду в лазарет к Дьякову, раненых проведаю.