Война на Дунае

– Цепи, стой! – крикнул Алексей, встав на одно колено. – Огонь по своему прицелу и сноровке!

И выбрав группку неприятеля, кучкующуюся рядом с бунчуком, выжал спусковой крючок. Быстрая перезарядка – и мушка вновь выравнивается в прорези крайнего откидного щитика. Грохот выстрела, и дым относит в левую сторону на стоящего рядом Толстого, а рука тянет новый патрон ко рту. Рывок зубами за краешек бумаги – и порох опять сыпется на полку ударного замка.

Тысяча за тысячей на каждый растянутый россыпной залп били пули по османским пушкам, по земляному брустверу ретраншементов и по телам турок. Со стороны неприятеля загрохотали ответные выстрелы, и позиции затянуло дымом. Тщетно, на таком расстоянии огонь турок не был страшен, пули пели над головами, ударяли в землю и крайне редко били на излёте в егерей.

Но вот грохнули выстрелы пушек, и по полю сыпанула картечь. С десяток егерей были ранены и убиты. Свинцовый шарик ударил по руке Кулгунину, раздробив кости у локтя.

– Майора покалечило! – разнёсся крик по цепи. Офицера подхватили под руки и утащили с передовой линии в тыл.

Сотня фузей и штуцеров били по прислуге орудий, и уже через минуту около пушек не было ни одного топчу.

– Куды убежали, братцы?! – донёсся крик Уфимцева сзади. – Чуть нагнали мы вас!

К цепям подтащили полковые фальконеты, и теперь уже они ударили вдаль крупной картечью.

Бой барабанов за спиной становился всё громче и громче, и вот пехотные колонны, пройдя сквозь егерские цепи, с рёвом устремились на неприятеля.

Турки, покинув высоты, бежали к своим главным позициям, и Кутузов перестроил свои войска. Всю имеющуюся у него конницу он перевёл на левый фланг, туда, где была большая поляна, пехоту же он построил в пять колонн, расположив их в одну линию.

Теперь уже турки повели наступление, бросив всю отбитую Голицыным конницу на правый Кутузовский фланг.

Ружья гремели беспрестанно, отбежавшие в колонны егеря разили всадников поверх голов пехоты, пока та отбивалась штыками. В это время от генерала Волконского подошли гренадёрские: Свято-Николаевский, Киевский, Московский и Екатеринославский полки, которые ударили с ходу во фланг неприятелю. Турки, отбитые по всей линии, откатились к своим главным позициям у лагеря. В это же самое время османские суда с десантом из алая янычар вышли из Браилова и высадились на берег чуть выше места переправы. Выставленная Репниным на острове пушечная батарея открыла огонь и потопила пять судов на подходе.

Отряд генерала Шпета, усиленный Апшеронским и Смоленскими мушкетёрскими полками, Стародубовским и Черниговским карабинерным ударил по десанту и обратил его в бегство. Турки неслись сломя голову к судам, спеша на них укрыться. Вслед за ними устремилась русская кавалерия. В это самое время к месту боя подошли корабли Дунайской флотилии де Рибаса, которые потопили ещё четыре неприятельских судна. Множество турок, пытаясь добраться до отходящих в панике судов, утонуло, и тела их несло по течению вниз.

А возле Мачина в это время начиналась генеральная атака на главные османские позиции.

«Хорошо вот так вот шагать под барабанный бой в колонне: справа, слева плечо товарища, тесно, но зато надёжно, – думал Алексей, перебегая в цепи на новую позицию. – А вот мы, егеря, любим простор».

Левое крыло корпуса Кутузова, обогнув линию неприятельских ретраншементов, заходило туркам во фланг. Русская кавалерия сковала конницу противника, и уже ничего не мешало манёвру лёгкой пехоты. А вот и сам лагерь. Обнесённый валом с установленным частоколом и толпами турок на самом верху.

– Ура-а! – потрясая штуцером, прокричал Егоров.

– Ура-а! – заревели егеря, бросаясь вперёд за командиром.

– Бей жирную, лагерную сволочь! – крикнул озорно Горшков и заливисто свистнул.

– Штык им, тараканам, в брюхо! – проорал Южаков. – Они что, с нами воевать хотят?!

Тысяча грязных, чумазых, с закопчёнными лицами русских в потрепанных зелёных мундирах неслись по полю, блестя штыками. Вот они как по команде упали на одно колено, и вся их линия окуталась тёмно-серым дымом. До ушей турок долетел грохот ружейного залпа, и пули выкосили сотни защитников лагеря. Затем ударил ещё один залп, и ещё! Все егеря вдруг вскочили на ноги и ринулись с рёвом на вал.

Усталость, злость, какая-то сумасшедшая лихость несла Лёшку вперёд. Вновь, как и двадцать лет назад, он бежал с примкнутым к штуцеру штыком на врага.

– Ура, ребята!

– Ура-а-а! – гремело со всех сторон!

Вот он вал, и пробежав по нему немного вверх, он воткнул штык в ляжку первому турку, отбил удар сабли второго и потом пробил ему острым клинком грудь.

Рядом орудовал фузеей Толстой, на щеке подтёк крови, глаза круглые, бешеные. Митя орал что-то бранное и теснил дородного турка с длинноствольным карамультуком в руках.

– Сам я! – крикнул он, завидев, что Лёшка дёрнулся ему на помощь, и отбив в сторону ствол неприятельского ружья, резко выбросил фузею вперёд. Штык вошёл турку в шею, и он, забулькав, упал на землю.

Рывок вперёд – и вот Алексей уже на самом верху вала. Выхватив из кобур пистоли, он разрядил их один за другим в ближайших врагов. Волна русских егерей захлестнула позиции неприятеля, и оставшиеся в живых турки бросились бежать.

Корпус Кутузова зашёл неприятелю в тыл с западного фланга, и вся линия укреплений противника сразу же рухнула. До этого довольно стойко сражаясь с полками Голицына и Волконского, заслышав позади себя атакующий клич, турки в панике бросились бежать на юг. Русская кавалерия начала преследование.

Турецкий командующий Мустафа пытался восстановить порядок и попробовал было выставить новую линию войск за Мачинским озером, однако его воины, не слушая пашу, бежали в сторону Гирсово. Верховный визирь, который в это время шёл в направлении Мачина с тридцатитысячным войском, тоже был увлечён всеобщим паническим бегством. Вслед за ним неслась и вся брошенная им армия. Перед войсками Репнина боеспособных войск неприятеля более не было. Ожесточённое Мачинское сражение, длившееся шесть часов, завершилось полной победой русской армии. Ей можно было бы пойти вперёд в сторону Балкан и Стамбула, но Репнин не Суворов, генерал-аншеф и так уже взял на себя, по его мнению, слишком много. Ему ещё отчёт перед Потёмкиным держать. Войскам поступила команда собирать трофеи и переправляться на свою сторону.