Княжич Соколов. Том 2

Глава 25

— Княжич Соколов! — встретил меня властный и уверенный девичий голос, стоило мне первым покинуть самолет. То есть вторым, если считать стюардессу в облегающей юбке, которая отчего-то посчитала нужным занять пространство между мной и встречающей нас в первых рядах цесаревной.

Но девица быстро посторонилась под недовольным взглядом молодой Елецкой.

— Ваше высочество Елизавета Михайловна, — уважительно кивнул я с добродушной улыбкой на лице, — великолепно выглядите, — добавил я, оценив изысканное изумрудного цвета платье, которое не полностью скрывало легкое и пушистое белое пальто, оставляя взору вид на идеальную фигуру девушки и россыпь золотых украшений.

— Благодарю, Артемий Сергеевич, — приняла комплимент цесаревна, при этом полностью проигнорировав остальных пассажиров что вышли следом за мной.

Отдельного холодного взгляда удостоилась сонная Эмилия, которая спала весь полет и даже не почувствовала угрозу.

— Это все ваша свита? — обвел я рукой присутствие поодаль целой армии, явно недовольной тем, что цесаревна встала в первых рядах, но, тем не менее, готовые броситься спасать принцессу в любой момент.

Некоторые бойцы выражали свое агрессивное желание слишком явно. Умеют читать новости видимо. Еще бы думать своей головой научились, но способных на это, очевидно, забрал с собой в Пражское княжество сам император.

— Отцовская забота имеет разные формы, — якобы извиняясь, проворковала Елизавета Елецкая и, стоило мне подойти, взяла меня под локоть и прильнула всем телом.

Так кстати ей помогший в этом порыв ветра едва не заставил особо впечатлительных царских бойцов пальнуть в наглеца, посмевшего лапать их цесаревну, но те быстро одумались.

За моей спиной реакция была ничуть не лучше, и, в радиусе десяти метров, воздух потеплел градусов на пять.

Ощутив это на себе, Елизавета Елецкая невозмутимо отбросила пальто, которое тут же подхватил ближайший невысокий мужичок в гвардейском боевом облачении и не постеснялся бросить на меня злой хмурый взгляд.

Ровно такой же, каким этот личный телохранитель цесаревны меня встречал днями ранее в цветочном саду. И ровно также как и тогда, он не мог ничего поделать и вынужден был просто злобно хлопать глазами.

Елизавета Елецкая же, игнорируя явно бурную реакцию своей охраны и девушек за моей спиной, повела нас прогулочным шагом вдоль самолета, а я не имел ни одной причины отказываться.

— А гулять с незнакомцами вам отец дозволял? — уточнил я, глядя в веселые и крайне довольные девичьи глазки.

— Не запрещал, — дипломатично ответила Елецкая и плотнее прижалась ко мне всем телом, явно ощутив осеннюю столичную прохладу вдали от блондинистого источника тепла.

Подметив это, я замедлил шаг и ловким движением накинул на плечи девушки белый лицейский пиджак, который мне любезно выдали в самолете.

— Благодарю, — скрывая смущение улыбнулась Елецкая и посчитала нужным со смешинкой в голосе добавить, — к тому же какой вы незнакомец, Артем. С сегодняшнего утра ваше имя знает каждый поданный российской империи.

— Это становится славной традицией моего приезда в столицу, — воодушевленно выдохнул я, игнорируя три сотни репортеров, которых старательно сдерживало военное оцепление в двух сотнях метрах поодаль.

Но сверкать далекими вспышками фотоаппаратов им это не мешало. Даже вертолеты подняли, что нависли вокруг аэропорта словно чайки, аккурат на незримой линии, после которой царское ПВО их собьет.

Тяжела профессия журналиста.

И опасна.

Особенно если твои статьи не сходятся с реальностью.

А некоторые весьма конкретные статьи вдруг не сошлись и накативший на иных представителей этой славной профессии животный ужас докатился даже до меня.

Ведь, оказалось, что вся эта царская армия в аэропорту собрана не для того, чтобы задержать «самого опасного преступника в империи со времен восстания Оболенских». А цесаревна, приезд в аэропорт которой особо горячие и взбудораженные головы посчитали желанием правящего дома лично присутствовать при казни террориста, теперь вопреки всем нормам приличия и здравому смыслу идет с ним под руку и мило болтает, словно влюбленная школьница.

И где для одних журналистов этот факт новостная бомба, что выведет их карьеры на новый уровень благодаря удачному фото и эксклюзивной статье, там же для других это смертный приговор. И очень повезет если только для карьеры.

Оттого число журналистов вдруг сократилось вдвое, а один из вертолетов посчитал что пора бы улетать. Желательно из страны.

— Все потому, Артем, что вы слишком стеснительны, — нашла неожиданный ответ цесаревна.

— Полагаете? — искренне удивился я.

— Конечно, — решительно подтвердила Елецкая, — как и весь ваш род! Вы ведь не будете выступать с опровержением даже если я это организую?

— Нет, — охотно подтвердил я.

— Вот! — кокетливо стрельнула глазками цесаревна, — и приемы вы не посещаете, на званые вечера не ходите, интервью не даете. В аристократическом обществе нельзя быть закрытым, ведь созданный вами недостаток информации недоброжелатели обернут в свою пользу и заполнят тем, что выгодно им.

— А потом умрут…

— А? — сбилась девушка с мысли.

— Как оскорбившие честь аристократического рода. Публичная клевета равносильна объявлению войны, — пожал я плечами.

— Если только вы сочтете нужным заявить о нанесенном оскорблении, — недоуменно и слегка напугано выдала цесаревна.

— В этот раз не потребуется, — успокаивающим тоном добавил я, — известный нам господин имел неосторожность нанести оскорбление и вашему батюшке.

— Вы нашли доказательства? — замерла на месте цесаревна и в ее округленных глазах проступили слезинки, но девушка быстро справилась с еще не остывшими эмоциями от недавнего похищения и стерла их золотистым платочком.

— Нашел, — утвердительно кивнул я и повернулся в сторону поредевшего количества репортеров, сгрудившихся за границей военного оцепления, — если господин Холмский не дурак, то прямо сейчас пакует чемоданы.

— А что если… не пакует? — дрогнул голос цесаревны.

— То вы не зря взяли на вашу прогулку столь многочисленную свиту, — улыбнулся я и чуть крепче прижал к себе вздрогнувшую девушку, — но не будем о грустном, вы ведь не об этом спросить меня прибыли?

— Нет, — кивнула Елецкая, не став отстраняться, а наоборот прильнула еще больше.

То ли от холода, то ли от накатившего чувства тревоги. Как будто у цесаревны до этого не было для нее причин. И говорит девушка не особо торопилась, явно наслаждаясь столь редким моментом свободы от охраны и тишины.

— Сомов Иван Кириллович не с вами прибыл? — наконец тяжело и грустно выдохнула Елизавета Елецкая.

— Княжич Тобольский предпочел использовать родовой самолет, — донес я информацию, которую мне доложил Алекс прямо перед выходом на трап.

С Ваней оказалось все хорошо и государевым распоряжением пострадавшему на «турнире» Сомову была предоставлена возможность вернуться в столицу на самолете государя под охраной императорских гербов.

Вернуть выживших после резни лицеистов в целости и сохранности было одной из приоритетных задач государя.

Количество разъяренных могучих родичей, столпившихся у императорской резиденции, и так перешло все разумные пределы и плодить их еще больше государь был не намерен и отправился разбираться с ситуацией лично дабы особо отметить, насколько для него важны жизни каждого из угодивших в засаду высокородных.

— Очень жаль, придется ждать его прилета, — разочарованно вздохнула Елецкая и подняла взгляд к небу, краем глаза уловила мое недоумение, выждала пару секунд и пояснила, — отец распорядился проконтролировать безопасный трансфер в лицей каждого из вернувшихся учеников. Сегодня должны были прилететь только вы двое.

— Боюсь, вам долго придется ждать Елизавета Михайловна, — участливо заметил я, — по моим сведениям Иван Сомов улетел прямиком в Тобольскую родовую лечебницу. Досталось ему сильно.

— Вот как, — отчего-от обрадовалась Елецкая, — раз так, не откажетесь ли вы, Артем, отправиться в лицей в моей компании?

— Сочту за честь, — вежливо ответил я и мы направились к одному из веером расставленных бронированных внедорожников с имперскими гербами.