Княжич Соколов. Том 2

— Опаснее, потому что мои люди не смогут тебя прикрыть, — терпеливым, но жестким голосом пояснил отец.

— В этом есть необходимость? — искренне удивился я.

— Устранять угрозы в зародыше куда эффективнее и проще, — с наставительными нотками в голосе заявил князь Соколов, — тебе ли об этом не знать, Артем.

— Так, — разом посмурнел я, — сколько было покушений?

— Девять, — не стал скрывать отец и на этот раз удержать эмоции под контролем было тяжелее.

— Поэтому ты не рассказал мне про «Дамокл» пока я был еще в Омске, — холодно констатировал я свой вывод, — потому что я не член отряда, а приманка.

— Одно другому не мешает, Артем, — не стал скрывать отец, — у каждого члена отряда своя роль. Феликс связной. Я координатор. Твоя же роль быть на виду и заставлять засевших в тени заговорщиков шевелиться и выходить на свет. А устранением тех, кто шевелится, займутся другие члены «Дамокла».

— Полагаешь, я не справлюсь, — приготовился оскорбиться я, хоть и понимал, что князь Соколов действует рационально.

Просто неприятно осознавать, что ты фигура на доске, а не игрок их двигающий. Непривычное ощущение досады и беспомощности растекалось по телу едкой субстанцией, впиваясь в горло и оплетая грудную клетку.

Скверное ощущение, от которого хотелось поскорее избавиться как от налипшей грязи.

— Напротив, Артем, — громко возразил князь Соколов, — я уверен, что только ты и справишься с этой ролью. Просто оставайся собой и находись в столице. Два этих факта бесит очень многих, поверь.

— На комплимент не тянет, — сухо отозвался я.

— Зря ты так думаешь, — тяжело вздохнул отец, — В общем, Артем. Как я и обещал, ты получил свои ответы и должен оставаться в столице. Сейчас Холмский, как и большинство Рюриковичей, думают, что ты ретранслятор дара Соколовых, который позволяет мне следить за столицей и оттого в ближайшее время покушений на тебя станет еще больше. Никто не любит, когда их подслушивают.

— Тогда я тем более должен лететь в Прагу, — убедительно и абсолютно серьезно произнес я.

— Ты вообще меня слушал?! — вновь неверно интерпретировал мои слова и тональность князь Соколов, повысив голос.

Качество связи бы наладить, все эти посторонние свисты и шелесты сбивают с толку и вводят отца в заблуждение, заставляя принимать мои слова за подростковое упрямство и капризы.

— Слушал, отец, — невозмутимо сказал я, — и предельно внимательно. Резюмируя, ты хочешь заставить заговорщиков действовать и поймать их на живца, это основная причина зачем я нужен в столице, верно?

— Да, — осторожно подтвердил князь Соколов.

— Тогда, отец, ответь мне на вопрос. Раз меня считают ретранслятором, то они не только сильнее хотят меня устранить, но и будут это делать куда более осторожно, опасаясь слежки. Верно? — дипломатично уточнил я.

В ушах раздался тяжелый вздох отца, небезосновательно полагающего что мой итоговый вывод ему не понравится.

Все же за эти пять лет князь Соколов достаточно хорошо успел меня узнать.

Природная наблюдательность, ежемесячные подробнейшие доклады Анны Зверевой и «Невидимый Сокол» — три столпа позволяющие князю Соколову хорошо знать и отчасти даже понимать сына.

— Главное, что заговорщики будут действовать и, рано или поздно, наверняка совершат ошибку. Все совершают, — убежденно заявил отец.

Я выждал пять секунд, позволяя князю Соколову выдохнуть напряжение и уменьшая вероятность получить немедленное и категоричное «нет».

— Зачем ждать, если можно выключить их осторожность моим отъездом в Прагу, — мягко озвучил я свой логический довод и ровным тоном продолжил, — если заговорщики действительно верят, что я ретранслятор, то и действовать в мой отъезд из столицы они начнут куда активнее, будучи уверенными что твой дар до них не дотянется.

— Ты не поедешь в Прагу, — перешел князь Соколов на открытое давление и подавляющий властный голос как финальный и решающий аргумент в любом споре родителя и ребенка.

— Почему? — терпеливо уточнил я и ответа ждать пришлось секунд десять.

Во-первых, потому что на меня давление никогда не работало. Во-вторых, мы в разговоре были не одни. Слухом вполне отчетливо улавливались как минимум пять сторонних звуков дыхания.

— Потому что в Пражском княжестве я не смогу тебя прикрыть! — нашел свой настоящий последний аргумент князь Соколов и вбросил его максимально уверенным и не терпящим никаких возражений голосом, на фоне которого послышался треск чего-то стеклянного.

— Я это всецело осознаю, отец, — кивнул я, — твой «Невидимый Сокол» нужен в столице. Разве не в этом суть приманки?

— Как ты не понимаешь? Без моего прикрытия тебя убьют, Артем! — упрямо возразил князь Соколов.

В командном голосе отца я отчетливо уловил подавленное желание приказать мне. По всем писанным законам он мог это сделать. Как отец. Как князь. Как куратор «Дамокла». Как глава «Расправной палаты», в конце концов.

Мог, но не приказывал. И, как минимум, за это, я продолжал уважать этого человека.

— Если бы ты всерьез в это верил, отец, ты бы не позволил мне войти в игру, — убежденно произнес я и на том конце этой странной полу-телепатической эфирной техники, обеспечивающей наш разговор никто не смог мне возразить.

Хотел князь Сергей Леонтьевич Соколов или нет, он знал, что я прав и могу постоять за себя и без его надзора. Только вот признать этот факт куда тяжелее, когда в смертельную опасность собственного сына вогнал ты сам. И если со мной в Праге что-то случится, отец до конца жизни себе этого не простит.

— Мальчишка прав, — неожиданно раздался в мою поддержку глухой посторонний голос, -лишенные времени, дергаться начнут даже самые осторожные. За два дня пацан стал достаточной занозой в их задницах.

— Согласна, — подтвердили из пустоты мелодичным свистом, за которым едва угадывался басовитый женский голос, — Чтобы не допустить возвращения Артема в столицу, ушлепки пустят в ход все что есть, не оглядываясь на последствия.

— И мы будем готовы, — звонким эхом отозвался третий голос.

— Уже готовы, — низким хрипом подтвердил четвертый, — слово за тобой, босс.

— Зверева дала согласие на поездку, — вклинился я, борясь со стойким ощущением, будто отпрашиваюсь на ночевку к другу, словно подросток у строгого родителя.

— … один день, Артем, — откашлявшись заявил князь Соколов, — ты понял? Прилет, турнир, отлет!

— Этого более чем достаточно, — легко согласился я.

— Феликс полетит с тобой, — тут же прилетело второе условие.

— Сергей Леонтьевич, я ведь… — подал голос до этого стоящий смирно здоровяк.

— НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ! — гаркнул отец.

— Есть, — обреченно отозвался Феликс, понурив плечи.

— И Артем, — вновь услышал я тяжелый голос князя Соколова.

— Да, отец?

— Будь осторожен.

— Обязательно, — пообещал я и ощущение стороннего присутствия исчезло, оставив в ушах лишь привычные завывания ночного осеннего ветра.