Тайный дневник врача Гитлера

“Я никогда не болел”.

Заманчиво предположить, что до встречи с Мореллем Адольф Гитлер обладал лошадиным здоровьем.

Мало что известно о его предыдущей истории болезни. В детстве у него были проблемы с лёгкими, но в последующие годы они исчезли – так Морелль сказал следователям.

На левом бедре Гитлера был шрам, полученный на Первой мировой войне при выполнении опасных заданий в качестве курьера на передовой; доктор Гизинг писал в ноябре 1945 года: “У него был старый, не вызывающий раздражения шрам с Первой мировой войны, овальной формы размером с фасолину, с глубокими бороздками над серединой со внешней стороны. Гитлер не помнил, остались ли в нём ещё какие-нибудь осколки снаряда”.

Но это было всё. Когда позже Морелль сказал, что давно пора составить историю болезни, Гитлер отклонил его предложение. 31 марта 1945 года, как мы увидим, врач записал отказ в свой дневник.

– Я никогда не болел, – сказал Гитлер. – Так что тут нечего записывать.

Гитлер считал себя здоровым. Когда серьёзный приступ дизентерии свалил его в постель летом 1941 года, он извинился за причиненные Мореллю неудобства.

“Этим утром фюрер передал через камердинера, – отметил доктор в дневнике, – что он ни дня не провёл в постели с тех пор, как отравился газом во время мировой войны, поэтому он считает себя ужасным пациентом”. Другие записи свидетельствуют о более запущенной истории болезни.

Морелль пишет 1 декабря 1944 года: “[Он] говорит, что по-настоящему серьёзные судороги у него всегда возникали после сильных эмоциональных потрясений: судебного процесса 1924 года (вопрос жизни и смерти); просроченных долгов 1929 года (газете "Фолькишер Беобахтер" и издательству "Эхер Паблишинг Ко"); кризиса 1935-1936 годов, когда он не верил военным. Вдобавок ко всему, был дисбактериоз, который, вероятно, вызвали спазмы. Затем снова в 1943 году перед встречей с Дуче [в Фельтре 18 июля 1943 года], когда у него уже было предчувствие или даже предвидение предстоящего предательства итальянской армии; и в 1944 году после заговора”.

Возможно в 1924 году всё было не так уж плохо, потому что, когда Морелль снова вспомнил об этом 10 января 1945 года, то не стал ничего описывать. “Недавно, – писал он, – когда мы вечером пили чай, он упомянул фрау Кристиан и мисс Шредер, что впервые сильные спазмы у него начались в 1929 году”.

Что совершенно не помогало делу, так это то, что к 1936 году, когда Гитлером занялся Морелль, фюрер был истовым и капризным вегетарианцем.

Он не ел ни рыбы, ни птицы, ни мяса, ни даже яиц. Он зашёл так далеко, что приписал свою необычайную энергию этой диете. На самом деле источники, близкие к фюреру, свидетельствовали, что увлечение вегетарианством началось у него сравнительно недавно. Министр сельского хозяйства Рихард Дарре позже связал внезапное обращение Гитлера к вегетарианству с самоубийством любимой племянницы Гели Раубаль в сентябре 1931 года.

“Вполне возможно, – признал Гизинг, когда Дарре признался ему в этом в сентябре 1945 года, – что он чувствовал потребность подавлять сексуальные чувства вины”.

Экономка Гитлера Анни Винтер подтверждала эту версию.

– Он перестал есть мясо после смерти Гели Раубаль, – сказала она одному немецкому историку в 1952 году. – Раньше он любил фрукты, овощи и выпечку. Но когда профессор Морелль стал его лечащим врачом, его привычки в еде и питье действительно ухудшились и стали совершенно нездоровыми и ненормальными.

Фрау Винтер даже назвала влияние Морелля пагубным, утверждая, что он систематически разрушал здоровье Гитлера – морил фюрера голодом, а затем искусственно поддерживал его жизнь уколами и таблетками.

Первым врачом Гитлера был не Морелль, а молодой и непритязательный хирург Карл Брандт.

Брандт был красив, строен и держался прямо. Родившийся в Мюлузе в Эльзасе в 1904 году, он изучал хирургию в Йене, Фрайбурге, Мюнхене и Берлине, а потом практиковался под руководством знаменитого профессора Магнуса в хирургическом отделении горного госпиталя в Бохуме. Впервые он увидел Адольфа Гитлера в соседнем Эссене летом 1932 года и вступил в партию через несколько недель после её прихода к власти.

Когда зимой 1933-1934 годов Магнуса перевели в Берлин, он попросил Брандта присоединиться к нему в хирургическом отделении тамошней университетской клиники.

Судьбоносное поступление Брандта на службу Гитлеру произошло косвенно. Шофёр Гитлера Эмиль Морис видел фотографию великолепной немецкой чемпионки по плаванию Анни Реборн, пока томился от безделия в крепости Ландсберг в 1924 году. Он связался с ней и втянул в орбиту Гитлера. Когда она затем вышла замуж за Брандта, хирург тоже попал в круг приближённых.

15 августа 1933 года он был в окружении Гитлера во время автомобильной поездки по Баварии.

Близ Райт-им-Винкеля адъютант Гитлера Брюкнер пострадал в автомобильной аварии. Брандт оказал ему первую помощь, доставил в больницу в Траунштайне и немедленно прооперировал перелом ноги и черепа.

Гитлер решил, что будет благоразумно иметь при себе врача во всех поездках. Когда в 1934 году он отправился в Венецию на встречу с Муссолини, Брандт полетел с ним.

Поскольку поездки участились, к персоналу добавили ещё двух врачей, оба бывшие помощники Магнуса: сначала доктор Вернер Хаазе, а затем с 1936 года доктор Ганскарл фон Хассельбах, студент Брандта, переехавший в Бохум в мае 1933 года. После изгнания Рёма в июне 1934 года – “Ночи длинных ножей” – Гитлер рассказывал одному специалисту, профессору Карлу фон Эйкену, что с тех пор он страдал от tinnitus aurium, звона в ушах, из-за "общего беспокойства".

В течение многих лет до этого его мучили желудочно-кишечные боли. Сначала он невинно лечился замечательной жидкостью, известной как “Нео-Балестол”.

Балестол был маслом для чистки оружия, которым пользовались солдаты во время Первой мировой войны. По окопам ходили слухи, что он хорошо помогает от болей в желудке, а после войны один проницательный бизнесмен изготовил похожее масло и продавал его под торговой маркой "Нео-Балестол".

Профессор Эрнст-Гюнтер Шенк, ведущий медицинский эксперт германских вооружённых сил во время Второй мировой войны, сказал автору этой книги:

– Очевидно, один из старых товарищей-солдат посоветовал Гитлеру принимать балестол от болей в животе. Но в его составе было сивушное масло, и это привело к тяжелому отравлению.

Позже, по словам Шенка, "Нео-Балестол" был запрещён Агентством здравоохранения Рейха.

Из медицинских записей мы узнаём, что едва Гитлер стал его принимать, у него начались головные боли, двоение в глазах, головокружение и звон в ушах. На Рождество 1934 года он лечился у доктора Гравица от острого отравления, вызванного этим "Нео-Балестолом".

Следующая проблема со здоровьем возникла весной 1935 года. Это было во время важных переговоров по англо-германскому военно-морскому соглашению, и Гитлер встревожился, почувствовав комок в горле.

У него развился слышимый писк, особенно неприятный для ораторов. Гитлер опасался злокачественной опухоли.

Профессора фон Эйкена снова вызвали в канцелярию 13 мая. Он диагностировал причину как крошечный полип в гортани, болтающийся на правой голосовой связке. Он предложил провести операцию по её удалению и посоветовал Гитлеру обратиться с этой целью в знаменитую берлинскую клинику Шарите.

Гитлер настоял на том, чтобы это было сделано в Канцелярии.

– Герр профессор, – с тревогой спросил он, – скажите мне: это нечто злокачественное? Кайзеру Фридриху уже обо всём сообщили, и мне нужно время, чтобы подыскать преемника.

Операцию провели 23 мая 1935 года; Гитлер, почувствовав облегчение, спросил о гонораре. Профессор пренебрежительно махнул рукой и сказал:

– Это было для меня честью.

Гитлер возразил:

– Будьте благоразумны. У вас восемь детей!

В конце концов он пожертвовал фонду, созданному Эйкеном, 200 тыс. рейхсмарок и обогатил личный счет Эйкена ещё на 60 тыс. Но продолжение жизни стоила для Гитлера намного большего. Что касается Эйкена, то он записал краткий отчёт об этой рутинной операции в своем личном деле: “Удалил полип с помощью петли после инъекции 0,015 морфия, распыления пантокаина и мазания”. В Оберзальцберге в августе 1935 года Гитлер сильно простудился с последующей болью в горле, а на второй неделе того же месяца он снова заметил беспокоящее ощущение “инородного предмета” в глотке. Он снова послал за Эйкеном, который отметил: “Когда внимание пациента захвачено симптоматикой "проглоченного инородного предмета", ему кажется, что колючка попала под ноготь пальца при передаче букета, и он вытащил её зубами и проглотил, причинив себе острую боль при глотании, но после этого она его больше не беспокоила”. Эйкен сделал осмотр и записал следующее: “Слизистое вещество на миндалинах. Острый фарингит. Смазал глотку 2,5%-ным нитратом серебра”. Тем временем он отправил полип, удалённый у пациента “Адольфа Мюллера”, профессору Р. Ресслу из Патологического института. Рессл прислал ему отчёт 21 августа: “Это был так называемый полип голосовых связок (папиллома). Его доброкачественность несомненна. Он был полностью удалён, на нём имеются признаки хронического воспаления с незначительными кровоизлияниями и остатками такого кровотечения в тканях, которое почти всегда можно обнаружить при таких полипах”.

В течение 1936 года у Гитлера возникли новые проблемы личного характера.

Хотя его безжалостные политические методы восторжествовали, а возрождённый вермахт успешно ремилитаризировал Рейнскую область в марте 1936 года, его нельзя было назвать железным человеком, как считала общественность.

Смерть личного шофера Юлиуса Шрека после тяжёлой болезни глубоко потрясла Гитлера. Четыре дня спустя, 20 мая, он послал за фон Эйкеном. Впоследствии Эйкен написал: “У него снова было жужжание в ушах в течение нескольких дней, по ночам это похоже на пронзительный металлический звон в левом ухе”.

Эйкен не смог найти ничего клинически неправильного ни в одном ухе. “Гуляйте вечером, – порекомендовал профессор, – принимайте горячие и холодные ванны для ног, лёгкие успокоительные! Делайте перерывы в работе”.

Ответ Гитлера состоял в том, что в Оберзальцберге ему всегда спалось лучше, чем в Берлине. У него было своё объяснение.

– Я родился на высоте 400 м, – сказал он доктору Гизингу в июле 1944 года, – и считаю, что человек должен жить на той высоте, на которой родился.

Его генералам сильно досталось во время Рейнского кризиса. Его гнев на них имел длительные последствия. Тем летом его мучили усиливающиеся боли в животе, часто настолько мучительные, что он не мог ни работать днём, ни спать ночью. Со всей проницательностью он заподозрил их отчасти истерическое происхождение. 6 декабря 1944 года Морелль записал в своём дневнике об убеждённости Гитлера, что все его проблемы со здоровьем были следствием “11-летней досады на этих генералов 20 июля” – в день 1944 года, когда они, наконец, совершили покушение на его жизнь.

Многие врачи пытались вылечить эти боли.

Несмотря на их часто высокие партийные чины, им это не удалось. Доктор Гравиц потерпел неудачу, как и профессор Бергманн из Шарите.