Тайный дневник врача Гитлера

«Барбаросса» и пиявки

Гитлеровский вермахт напал на Советский Союз. В тот день, 22 июня 1941 года, молодой дипломат Вальтер Хевель отметил в своем дневнике “спокойное, благодушное настроение” в здании Рейхсканцелярии. На следующий день он добавил: “Фюрер в прекрасном расположении духа из-за наших гигантских побед в России (военно-воздушный флот)”. В тот вечер после чая с Гитлером он добавил: “Россия: пока сплошные вопросительные знаки”. Вопросительные знаки остались. Гнетущая неопределённость первых месяцев восточной кампании породила у Гитлера болезни, которые имели серьёзные последствия.

Ночью 24 июня он отправился в "Волчье логово", свой штаб для этой кампании. Он был построен на болоте близ Растенбурга в Восточной Пруссии.

– Не иначе какое-нибудь правительственное ведомство обнаружило, что земля здесь самая дешёвая, – ворчал Гитлер три года спустя.

27 июня автор военных дневников Верховного командования Гельмут Грейнер жаловался в частном письме: “Нас измучили ужаснейшие комары. Было бы трудно выбрать более бессмысленное место, чем это – лиственный лес с болотистыми лужами, песчаным грунтом и застойными озёрами, идеально подходящий для этих отвратительных существ. Вдобавок ко всему, в наших бункерах холодно и сыро. Мы замерзаем до смерти по ночам, не можем уснуть из-за гудения кондиционера и ужасного сквозняка, который он создает, а каждое утро просыпаемся с головной болью. Наше нижнее белье и униформа вечно холодные и липкие”.

Поначалу военная кампания не давала оснований для беспокойства. На севере войска взяли Либаву и Двинск, в центре 300 тыс. русских были окружены, а Минск захвачен. К 4 июля русские потеряли 4600 танков и тысячи самолетов.

Гитлер часто задерживался до 02:00 или 03:00 часов ночи, беседуя со штабом о будущем – и прежде всего о планах колонизации России для немцев.

– Я войду в историю как разрушитель большевизма, – хвастался он.

Грейнер, по крайней мере, считал иначе. “У фюрера снова было довольно интересно, – писал он 4 июля, – но не так, как в прошлый раз. Он держался очень тихо и почти не участвовал в разговоре”. И хотя два дня спустя Грейнер посчитал, что через несколько дней придут благоприятные новости с полей сражений, он добавил: “Вчера мы это вообще не обсуждали. Сначала фюрер просто молча размышлял сам с собой. Затем он оживился и более часа распространялся о наших мужественных, дерзких итальянских союзниках и головной боли, которую они ему доставляют. Могу только восхищаться его проницательностью и восприятием. Помимо этого он хорошо выглядит и, кажется, в добром здравии, хотя почти никогда не ложится спать раньше 05:00 или 06:00 утра”.

В конце июля 1941 года здоровье Гитлера пошатнулось. Он поссорился с министром иностранных дел фон Риббентропом, который однажды накричал на него:

– Бог не позволяет людям заглядывать в карты, которые у него на руках!

Гитлер внезапно побледнел, остановился на полуслове, рухнул в кресло и схватился за сердце. Риббентроп окаменел и пообещал никогда больше не выходить из себя.