Иосиф Флавий. История про историка

* * *

В преддверии праздника, когда огромная толпа устремилась в Храм, Иоанн Гисхальский решил, что пришло время расправиться с засевшими в нем политическими противниками. Несколько сотен его воинов под видом простых паломников вошли в Храм, после чего скинули с себя мирные одежды, обнажили спрятанное под ними оружие и начали резню, не делая разницы между сторонниками Элазара бен Симона и простыми паломниками.

Началась паника, в ходе которой зелоты Элазара укрылись в подвале Храма, но в конце концов поняли, что у них нет иного выхода, чем сдаться в обмен на сохранение жизни. Иоанн дал им такое обещание и, надо заметить, последовал ему: все вышедшие из подвала были отпущены и присоединились либо к Иоанну, ставшему полновластным хозяином в Храме с его огромными запасами, либо к Симону бар Гиоре. Таким образом, число враждующих в Иерусалиме группировок сократилось до двух.

В это самое время Тит отдал приказ выровнять местность перед городом, срыв террасы, вырубив все деревья и уничтожив заборы. Для обеспечения безопасности работающих он выставил впереди них большой отряд воинов, но тут бойцы Симона бар Гиоры решили заманить римлян в ловушку. Некоторые из них под видом обычных горожан появились на стенах и стали громко выражать готовность сдаться, делая при этом вид, что сзади их забрасывают камнями их же товарищи, придерживающиеся иного мнения.

Несколько сотен евреев вышли за стены, тоже якобы для того, чтобы сдаться римлянам, и несколько раз то направлялись в их сторону, то, словно испугавшись, подавались назад. Заподозрив подвох, Тит велел солдатам оставаться на месте, однако часть из них все же двинулась вперед и тут же была взята в клещи воинами бар Гиоры.

С огромным трудом и потерями легионерам удалось вырваться из этого кольца, но, оказавшись среди своих, они тут же узнали всю силу гнева Тита, обвинившего их в самом страшном из военных преступлений — нарушении приказа.

По римскому закону, за такое преступление должен быть казнен каждый десятый солдат легиона, однако бойцы других легионов окружили Тита, умоляя его простить их товарищей. И Тит, понимая, насколько важны для него хорошие отношения с армией, объявил прощение, но «предупредил их серьезно, чтобы они в будущем были осторожнее, и начал обдумывать, как наказать иудеев за их хитрость».

Спустя четыре дня, то есть за поистине рекордные сроки, местность вокруг Иерусалима была выровнена, и Тит подтянул армию практически к самым стенам города, лишив евреев возможности делать вылазки.

Как сообщает Иосиф, он «расставил самое ядро войска в семи рядах по направлению от севера к западу против стены; впереди стояла пехота, сзади конница, каждая часть в трех рядах, а седьмую линию образовали поставленные между ними стрелки. Так как этим сильным строем у иудеев была отнята последняя возможность дальнейших вылазок, то вьючный скот трех легионов и обоз могли безопасно двинуться вперед. Сам Тит расположился станом на расстоянии около двух стадий от стены у одного из углов последней, против башни, называемой Псефиной, где обводная стена на своем северном протяжении загибается к западу. Остальная часть войска разбила лагерь у так называемой Гиппиковой башни, тоже в двух стадиях от города. Десятый же легион сохранял свою позицию на Елионской горе» (ИВ, 5:3:5).

Приближалась битва за Иерусалим, и римляне, уже убедившиеся в том, что они сражаются с умным и отважным противником, понимали, что она будет нелегкой.