Часы Застывшего Часа

— А я в этом уверена, — не согласилась Иварис и накрыла своей ладонью ладонь Язара.

Неберис обреченно покачал головой и продолжил.

— Когда врата откроются, ты, сестра, должна будешь зажечь в небе красного феникса. Это будет сигналом, с которым небоизбранные обрушатся на сторонников Вулкарда.

— Разве окружение Вулкарда не останется вместе с вами во дворце? — удивился Язар.

— Царь доверяет только мне и в час опасности не станет держать рядом кого-то еще. Его сторонники — друзья до первой крови, многие из них и сами не прочь занять его трон.

— А почему нельзя провести вальфрудцев через твое зеркало?

— Дорогу через Дарпару стерегут стекольщики — фундаментальные сущности мира зеркал. Нельзя проникнуть в город и через другие внутренние миры. Так работает печать Полонира.

— Брат, ведь ты сильный призыватель, — отметила Иварис. — Можешь ли ты призвать могущественную сущность, которая бы разрушила стены или врата Бризариона?

— Я могу призвать, но не удержу такой сущности под контролем. Кроме того, подобный ритуал отберет все мои силы, и я не смогу явиться во дворец.

— И даже такой план, мне кажется, предпочтительней твоего смертоубийства, — рассудил Язар.

— А если разбудить дух Голубого Луча? — предложила Иварис.

— Он обессилен и не окажет нам помощи.

— Но вдруг Вулкард тебя раскроет? — вновь обеспокоился Язар. — Что нам делать, если город останется взаперти?

Неберис проникновенно заглянул ему в глаза.

— Ты знаешь, как тогда поступить.

Мгновение все трое напряженно молчали, их мысли были едины и одинаково беспокойны.

— А если я не сумею?

— Тогда, полагаю, начнется осада. Но может также Благомир отважится на штурм. Не тревожьтесь, — добавил Неберис, видя сомнения в глазах собеседников. — Наши сторонники многочисленны и изобретательны. И не для того они выжидали два года, чтобы с первой же неудачей отступить. И последнее, — из бюро он достал большой хрустальный шар. — Не рискуйте и не покидайте башню без надобности. Когда увидите, что ворота открыты, подайте знак и только тогда выходите во двор. Прежде всего, союзники Вулкарда вновь попытаются закрыть город. Задержите их до прихода вальфрудцев. И тогда половина боя уже будет выиграна.

Совсем иначе Неберис высказывался во дворце. Они сидели с Вулкардом в глубоких мягких креслах и сквозь витражное стекло сверху вниз смотрели на Бризарион. Разноцветные стеклышки искажали город, показывая унылую серость переплетением ярких цветов. Бризарион дремал, и необычайно пусты были его улочки этой кромешной ночью. Сегодня спали даже насекомые, ничто не нарушало мертвецкую тишину. Правую стену помещения расписал барельеф бушующего Тревожного океана, на левой стене беспечно дремал Степенный океан. Эти океаны также принадлежали руке Небериса.

Вулкард сидел, опершись на локоть, и сумрачно вглядывался в темноту. Неберис беспечно откинулся на спинку кресла и лениво смотрел на город из-под прикрытых разноцветных глаз. Кресла разделял большой хрустальный шар. Он покоился на высокой кариатиде, в длинных волнистых волосах и многослойных платьях которой легко угадывалась владычица судеб анияра Акаду. Шар показывал иллюзию Елиары — мирно спящие шатры Благомира.

— Как тихо сегодня, как покойно, — задумчиво отметил Вулкард. — И только у меня одного на душе тревожно. Что ж, — добавил он, помолчав. — Так и должно быть. Тревога правителя есть добровольная ноша за крепкий сон его подданных.

— Люди наслаждаются покоем, пока это возможно, — ответил Неберис. — Они знают, что вскоре будут его лишены.

— Они в безопасности, вальфрудцы не переступят наших стен. На что надеется Благомир? — царь с затаенным страхом заглянул в глаза советнику. — У них есть сила, о которой нам неизвестно?

Неберис равнодушно пожал плечами.

— Их сила не сравнится с той, что заперта в наших стенах.

— Тогда пускай штурмуют их и утонут в крови. А вот осада нам будет неприятна. Наши лабазы наполовину пустые, а ведь зима еще только в разгаре. Этезианцы обходятся недешево, но без них я не мог бы сдержать Благомира. Я был к людям слишком мягким… стоило привлечь больше солдат. Кто мог подумать, что среди бризарцев найдется столько неблагодарных крестьян, которые восстанут против собственного покровителя? Мятежники будут кормить своих поработителей, пока запасы осажденного Бризариона будут стремительно иссякать.

— Думаешь, Увалир все одно объявил бы войну Бризару, не нанеси ты упредительного удара? — задался искренним вопросом Неберис.

— Мы много раз говорили об этом. Я уверен. Седогор был трусливым и открытому противостоянию предпочитал платить Вальфруду дань. Кому-то нужно было поднять народ Бризара из грязи.

— Не весь народ оценил твоего поступка. Прежде они платили дань Вальфруду, теперь платят Этезии. И сегодняшняя плата много выше той, что была вчера.

— Я понимаю, — лицо царя сделалось еще мрачнее. — Я понимаю роптание народа и его тревоги. Им кажется, я притесняю их, хотя на деле я пытаюсь их освободить. А еще, мой друг, я помню твои наставления. Ты учил, что благодарность обесценивает бескорыстную жертву. Потому я даже рад, что не все бризарцы по достоинству могут меня отблагодарить.

— Ты доверяешь Кви-Керса? — переменил тему Неберис. — Если Благомир возьмет нас в осаду, мы можем полагаться на помощь юд-ха?

— Я обещал ему десять тысяч рабов и ежегодную дань с южных земель. Только напыщенный дикарь поверит, что великое царство пойдет на такой уговор с кучкой бродяг. Но до тех пор, пока племя Решительного Меча не пришло в город, он наш пленник. Шаман говорит о пяти тысячах воинов. У Благомира вчетверо больше солдат. Но ты отлично знаешь, насколько юд-ха превосходят силой людей. В идеальном для нас раскладе обе стороны будут разгромлены. Конечно же, и Кви-Керса не должен остаться в живых.

— А как ты поступишь с хозалиоркой? Она пришла одна, и за ней не стоит армия. От нее может быть помощь в сражении, но, повторюсь, она всего лишь одна.

— Сте-ал-аяна фанатична в желании помочь своему народу. И здесь я вижу в ней себя. Пусть служит нам, пока Бризару требуются воины. И когда война окончится, и мы вернем свои земли, я подарю ей этезианцев. Это будет большой шаг навстречу нашей дружбы с Афе-Лиотом. Ведь нам еще пригодятся друзья.

— Ты двинешься на север, — продолжил его мысль Неберис. — Неужели ты осмелишься напасть на Мусот?

Вулкард посмотрел на него удивленно.

— Говорят, Мангор Тронгаросский все чаще стал припадать к бутылке вина. Нет, он не высылает нам в подмогу несметное войско, теперь уже он не способен разогнать даже кобольдов у своих болот. Достойно ли величайшее человеческое королевство такого ничтожного правителя? Не лучше ли им управлять твердой рукой? Нам даже не потребуется вводить армии. Мы заберем Мусот изнутри. Я много думал об этом, Неберис, и полагаю, только ты можешь занять трон Мусота. Только тебя я доверяю, только ты меня никогда не придашь.

— Далеко же простираются твои планы, — с восхищением отметил Неберис. Сам же он подумал, что Вулкард так сильно погрузился в далекие мечты, что разучился видеть то, что находится перед его глазами.

— Еще ребенком я удивлялся остроте твоего зрения. Ты всегда видел суть вещей. Но я был прилежным учеником и тоже научился смотреть.

Неберис резко поднялся и посмотрел на него свысока.

— А ты видел, что происходило в Золотаре? Этезианцы поджигали окрестный лес и отбрасывали тень на твое правление!

— Я знаю! — разозлено перебил Вулкард. — Табрак и все причастные уже повешены на частоколе Золотаря.

— А ты… ты винил во всем моего отца!

Вулкард отвел взгляд, но затем посмотрел на собеседника с вызовом.

— А все-таки я здесь царь. Пока что, — добавил он многоречиво. — Так что сядь, мой друг, и остынь. — Неберис послушался, но в его движениях не было покорности. — Я не хотел убивать Каштура, однако мне пришлось это сделать. Ты понимаешь это, но все равно заставляешь меня объяснять. Он угрожал мне в моем же дворце, и настраивал против меня моих собственных граждан. Лишь ради тебя, Неберис, я не трогал Каштура эти два года. Но промедлением я нанес себе большой урон и уже не мог не замечать твоего отца. Количество мятежников возросло. И я ужасаюсь от мысли, что было бы, стой Каштур сейчас по другую сторону стен.

— Думаешь, я бы тебя предал?

— Думаю, ты бы не предал своего отца.

Беспросветная ночь продолжала висеть на улицах. Ее тишина забралась во дворец, застыла в воздухе и легла Неберису на колени.

— Ты прав, — заключил он после долгого молчания, сбрасывая на пол тишину. — Отец знал об угодничестве Седогора перед Вальфрудом, а все равно поддерживал старика. Ему был приятен собеседник-Седогор. Так точно старик был любим всем нашим народом. Однако мало кто понимал, что не одно и то же быть хорошим человеком и царем. И не исключаю, что, если бы царем стал я, отец в ярости мог отобрать мою жизнь. У старших духов есть такое право.

— Поэтому скипетр и достался мне, — напомнил Вулкард. — И за это я всегда буду тебе благодарен. — Неберис рассеянно кивнул, и царь заметил его отстраненность. — Тебя что-то тревожит? Расскажи.

Неберис провел рукой над хрустальным шаром, показав главные городские врата. Сейчас они были закрыты и вместе с остальным городом погружены в сон. Затем он внушительно посмотрел другу в глаза.

— Против тебя готовится заговор.

— Правда? — удивился Вулкард, приподнимаясь в кресле. — Кто им руководит?

— Язар.